Что будет с интернетом в России. Три сценария

Даже от самого мягкого сценария не стоит ждать серьезного смягчения интернет-регулирования со стороны российской власти, которая продолжает видеть в свободном интернете одну из главных угроз для собственного выживания В том, что в России вступило в силу решение о «пожизненной» блокировке RuTracker, крупнейшего в стране сайта с торрентами, сенсации нет. Об этом было известно еще в конце прошлого года, все желающие могли подготовиться.

Да и само по себе это событие, если вырвать его из политической и медийной реальности России, могло произойти в любой западной стране в рамках обычной борьбы с пиратством. Однако в нужный контекст эту блокировку возвращают слова Германа Клименко, недавно ставшего советником президента России по интернету. В интервью «Газете.ру» он допустил возможность того, что в России будут отключены Google, Facebook и мессенджер Telegram. Это не первые такие слова Клименко, известного бизнесмена и создателя популярных сетевых сервисов вроде LiveInternet и MediaMetrics. С тех пор как Владимир Путин назначил его в декабре на пост советника, он успел сделать несколько заявлений о возможных новых запретительных мерах, эпатировав публику своей откровенностью. С одной стороны, конечно, не стоит переоценивать значимость должности советника президента в современной российской политике.

Так, известный антирыночник Сергей Глазьев – советник Путина с 2012 года, но вместе с тем влияние его на экономическую политику, мягко говоря, невелико. С другой стороны, если лет пять назад угроза отключить половину интернета от наделенного хоть какими-то полномочиями лица прозвучала бы как неуместная шутка, то после всего, что было сделано за последние годы, от законов в угоду цензурному органу (Роскомнадзору) до реальных тюремных сроков за публикации в соцсетях, подобные слова звучат гораздо весомее. В 2015 году впервые за двадцать лет своего существования рунет получил маркировку «несвободный» в ежегодном докладе Freedom House. При всей абсурдности отдельных запретительных мер, принятых за последние годы, в них просматривается общая логика. Обильное регулирование интернета – часть реакционной политики третьего срока Путина, не столько ищущего ответ на вопрос, что привело к массовым протестам после думских выборов 2011 года, сколько стремящегося сделать все, чтобы это никогда не повторилось.

И если за предыдущими действиями и впрямь стояли не просто злоба и раздражение, а сколько-нибудь постижимые мотивы, стратегические или хотя бы тактические, значит, мы, исходя из них, можем попытаться построить несколько возможных сценариев дальнейшего развития событий в области госрегулирования российского интернета. Исключим сразу базовый сценарий, в котором сегодняшняя ситуация в целом сохраняется с поправкой на медленное и постепенное ухудшение, – он вполне возможен, но описывать в нем особенно нечего. Также можно отбросить две нереалистичные крайности: полное освобождение интернета в России и тотальный его контроль до уровня Северной Кореи. Сценарий №1. Локальные отключения Несмотря на всю сложность и разветвленность инфраструктуры интернета в России, лишь около одного процента пользователей получают доступ в сеть напрямую через спутники на орбите. Подавляющее же большинство используют услуги посредников – крупных телекоммуникационных компаний, которые легко контролируются государством. Сейчас они выполняют предписания по блокировке, завтра могут оставить без интернета целый город или даже регион. В сентябре 2015 года в Котовске, пригороде Тамбова произошел взрыв на пороховом заводе. После этого в городе, отделенном от областного центра лесом, почти целый день не работали интернет и сотовая связь. По словам местных жителей, только после того, как сотрудники спецслужб убедились, что в городе все спокойно, связь включили обратно. Идея простая и не то чтобы новая в истории человечества. Во время чрезвычайной ситуации и, прежде всего, народных волнений, обрубить контакты с внешним миром. Для этого не обязательно нажимать на федеральный рубильник, действовать можно точечно. Сейчас властям удается справляться со вспышками социально-экономического недовольства, пока их не очень много и не проедены до конца резервы, но если число точек напряжения начнет расти, а глобальная конъюнктура не изменится, то неизбежно придется прибегнуть и к репрессивным мерам. Отключения связи в депрессивных моногородах, шахтерских поселках и прочих зонах локального протеста позволят решить сразу две проблемы: нарушить координацию протестующих и прервать их связь с внешним миром.

Причем возможны разные схемы под конкретные ситуации: где-то будут отключать и телефоны, и интернет, где-то только интернет – благо контролируют это одни и те же компании. Возможны даже такие нюансы, как отключение 3G и 4G в крупных городах, что, по сути, превратит смартфоны в руках демонстрантов в обычные телефонные трубки. С этим, разумеется, будут бороться. Участники движения Occupy в Гонконге пару лет назад в схожих условиях наладили автономную сеть для общения через Bluetooth в своих сотовых.

А во время «арабской весны» всегда находились активисты со спутниковыми тарелками, которые «раздавали» интернет товарищам. Кроме того, скрыть сам факт локального отключения будет довольно трудно, что неизбежно вызовет публичные скандалы. В конечном счете подобные полицейские меры будут дискредитировать Кремль. Отключение рабочего поселка где-нибудь на Урале плохо вписывается в нынешнюю пропагандистскую линию властей, сделавших ставку на «простых людей» в противовес «предательскому» среднему классу. Наконец, такие отключения могут быть чреваты, наоборот, эскалацией протеста, а также серьезными экономическими убытками – вести бизнес в условиях регулярного отключения связи затруднительно. Сценарий №2. Импортозамещение

Еще три года назад, когда уже шло «болотное дело» и закрывали одно за другим независимые издания, едва ли можно было представить отключение западных социальных сетей. А уже в декабре 2014 года, когда в Москве готовили митинг в поддержку Алексея Навального и его брата, такие угрозы от властей зазвучали вполне реально. Тогда Facebook и Twitter отказались выполнять требования регулятора (заблокировать страницы с призывами на несогласованную акцию) и опытным путем узнали, что угрозы были лишь блефом. Похожим образом в Google долгое время безнаказанно не переносили персональные данные россиян в Россию, и лишь в декабре прошлого года Роскомнадзор сообщил, что такая работа началась. Видимо, даже в нынешнем состоянии холодного мира с Западом российская власть не готова усугублять конфронтацию таким серьезным шагом, как блокировка Facebook, Twitter, YouTube и Google.

Если на блокировки в Турции Эрдогана просто закрывали глаза, то подобное решение в России будет предподнесено мировому общественному мнению как окончательное уничтожение свободы слова. Плюс это серьезный удар по бизнес-интересам. При этом намеки на возможность такой блокировки все время проговариваются как бы вскользь и между строк. Сигнал тут понятен: если все пойдет не так, мы можем и по-плохому. Скорее всего, это все еще блеф, но шансы реального отключения немного выросли. Сейчас вполне можно представить негативный сценарий, когда Владимир Путин действительно даст согласие на такой шаг, а государственная пропаганда быстро подготовит к нему общество. Например, в случае нового обострения на Украине и в отношениях с Западом американские социальные сети могут стать отличным козлом отпущения, каким в 2014 году были рестораны «Макдоналдс» в России. В рассуждениях Клименко возможная блокировка подается как такое же импортозамещение, как до этого с французским сыром и польскими яблоками. Google ест от нашего пирога, говорит он, имея в виду пирог рынка, а значит, нет ничего зазорного в том, чтобы поддержать отечественного производителя и в этой области. От такого изгнания, по задумке, должны выиграть российские аналоги – скажем, «Яндекс» или «ВКонтакте».

Но чтобы они с благодарностью восприняли подобную поддержку, придется еще и зачистить топ-менеджмент этих компаний. Сейчас они, судя по реакции даже на намеки об устранении заграничных конкурентов, совсем к этому не стремятся и, напротив, готовы протестовать. Хотя главное – это психологический эффект, который окажет блокировка Facebook или Google на десятки миллионов человек, привыкших каждый день пользоваться этими сайтами и сервисами. Репрессии, прежде далекие и точечные, вдруг ворвутся в их жизнь и личное пространство, вызовут резкое отторжение. Никакая пропаганда не объяснит человеку нарушение привычного распорядка дня. Сценарий №3. Пауза Этот вариант можно считать относительно оптимистичным. Он предполагает ситуацию, когда по той или иной причине российские власти частично дерегулируют интернет – или хотя бы приостановят лавину запретительных мер. Политика послаблений может быть выбрана по разным причинам. Например, это может быть связано с потеплением в отношениях с Западом и отменой санкций. Или с думскими выборами, протестами и ухудшением экономической ситуации. Или протестов не будет, но новой Думе и, возможно, новому правительству захочется как-то показательно отделить себя в массовом восприятии от предыдущего состава. Речь, скорее всего, будет идти только о косметических мерах. Знаковые вещи вроде роспуска Роскомнадзора или формальной отмены прежних одиозных законов маловероятны.

Скорее введенные прежде драконовские меры просто будут игнорироваться, как сейчас, например, не исполняется закон о блогерах 2014 года. По закону все популярные сетевые публицисты хотя бы с тремя тысячами подписчиков должны были зарегистрироваться как отдельные СМИ, но на практике ничего подобного не происходит. Такой сценарий можно считать наиболее удачным для гражданского общества, хотя даже от него не стоит ждать серьезного смягчения регулирования интернета со стороны российской власти, которая продолжает видеть в свободном интернете одну из главных угроз для собственного выживания.