Джемисон Файерстоун: прокуратура имеет честь и суд

«Тетка вернулась и сообщает главному редактору: 
– Корнилов стихов не дает. Клал, говорит, я на вас с ПРОБОРОМ... 
– С прибором, – раздраженно исправил Тихонов, – с прибором. Неужели трудно запомнить?..». 
Сергей Довлатов. «Наши» 

Я не предполагал раньше, как много достоинств у российских чиновников. 
И каждый непременно норовит защитить свое в суде. Среди прочих – прокурор, надзиравший за законностью в деле Магнитского – Андрей Печегин – как погасшая звезда: сам он уже из прокуратуры уволен, а иски от него до сих пор идут… 

«Разруливая» его иск, суд послал запрос в Генеральную прокуратуру России, требуя представить документы о его бурной надзорной деятельности. 
В ответ Генеральная прокуратура России послала суд. Читайте ответ заместителя начальника управления по надзору за расследованием особо важных дел Генпрокуратуры В.Игнашина. 

Если коротко, суть поступившего в Мещанский районный суд Москвы ответа на запрос, направленный ранее в Генеральную прокуратуру РФ, то она как раз и сводится к посланию, которое поэт Корнилов передал редактору Тихонову. 

В этом всем не было бы ничего удивительного, если бы ответ был адресован мне. 
Я к этому привык. Но в данном случае прокуратура отвечала суду. 

В апреле 2011 года я обратился к Президенту РФ и лидерам фракций Государственной думы Российской Федерации с требованием пресечь преступную бездеятельность российской прокуратуры при расследовании обстоятельств хищения из бюджета России 5,4 миллиардов рублей и гибели Сергея Магнитского 

В частности, в этом обращении указывалось на то, что большинство жалоб и заявлений Сергея Магнитского, его адвокатов, коллег и родных, направленных в прокуратуру, попадали на рассмотрение сотруднику управления по надзору за расследованием особо важных дел Андрею Печегину. 

Ни на одно из этих обращений Печегин А.И. не ответил по существу, часть обращений в нарушение действующего закона о прокуратуре он отправлял на рассмотрение тем, на кого жаловались заявители.

Он неизменно не усматривал «поводов для прокурорского реагирования» в жалобах Сергея на незаконный арест и невыносимые условия содержания под стражей, а также не находил поводов и оснований для возбуждения уголовных дел против коррумпированных сотрудников правоохранительных и налоговых органов. Его выводы оказывались каждый раз прямо противоположными тем, к которым пришел позднее пришел президентский Совет по развитию гражданского общества и правам человека, тщательно изучивший все материалы «дела Магнитского». 

Я отметил и то странное обстоятельство, что именно в то время, когда Андрей Печегин следил за законностью в «деле Магнитского», его супруга приобрела несколько квартир в центре Москвы на Арбате, что превратило эту супружескую пару в одну из самых богатых в прокурорском ведомстве. 

Все это вместе привело меня к глубокому убеждению, что Андрей Печегин содействовал укрывательству преступников. 
Теперь, когда Следственный комитет РФ выдал первые обвинительные заключения по делу о гибели Сергея Магнитского (пока в отношении стрелочников), можно считать доказанным, что такое убеждение имеется не только у меня одного. 

Тем не менее, А.И.

Печегин, тогда еще занимавший высокую должность в Генеральной прокуратуре РФ, повторил подвиг «испытывающего горечь» Степанова и заявил иск о защите чести и достоинства.

В связи с этим суду понадобились копии надзорных производств, которыми занимался Андрей Печегин. Так что он, как и Степанов, в определенном смысле слова сам напросился… 

Но увольнение Печегина из прокуратуры не сильно сказалось на качестве ее работы. 
Его «воспреемник» в должности, надзирающий за особо важными делами, В.Игнашин для начала обозвал запрос суда «обращением граждан» (в конце концов, судьи тоже граждане), а потом и вовсе указал суду, что истребованные им документы к предмету спора отношения не имеют, а потому в суд направляться не будут. Из прокуратуры как с Дона – выдачи нет. 

По крайней мере, теперь всем ясно, кто во дворце правосудия хозяин, а кто – шестерка. 
Когда дело доходит до существенных вопросов, игры в законность заканчиваются, и прокуроры начинают называть вещи своими именами. 

В этой связи я тоже готов назвать вещи своими именами. 
По закону, который пока никто не отменял, неисполнение судебного акта является преступлением. В российском уголовном кодексе многие годы мирно дремлет соответствующая статья. Ну, вот я и хочу предложить господину Бастрыкину ее разбудить, и возбудить уголовное дело против отказавшегося исполнять требование Мещанского районного суда Москвы прокурора В.В. Игнашина. Давайте все вместе посмеемся над ответом, который я получу… 

А пока вы будете надо мной смеяться, я с удовольствием послушаю новости «Первого канала» о беззаконии в Таджикистане. 
Действительно, как ужасно иметь дело с таджикским правосудием! Ничего ведь не помогает, кроме визовых санкций против гастарбайтеров. По сути, это единственный способ привести зарвавшихся таджикских прокуроров и судей в чувства. 

Хороший метод, надо бы взять на вооружение…