Африка: прыжок китайского дракона

Китай все более уверенно перехватывает у США статус мирового экономического лидера. Ведущие экономисты мира давно уловили циклическую закономерность: место экономического лидера рано или поздно занимает страна, занимающая первенство по производству самых дешевых и качественных товаров.

В девятнадцатом веке «мастерской мира» была Англия. Однако к двадцатым годам прошлого века производственная база ее экономики оказалась подорванной Первой мировой войной, содержанием громоздкой колониальной империи, но, прежде всего (last but not least, как любят говорить сами англичане) гипертрофированным развитием банковско-финансового сектора и тем, что ведущие английские бизнесмены слишком увлеклись спекуляциями на бирже в ущерб реальной экономике. Новой мастерской мира уверенно стали Соединенные Штаты. Еще в пятидесятых-шестидесятых годах двадцатого века слово «американский» в приложении к товару означало «лучший»: лучшие автомобили, лучшие станки, лучшая электроника.

Американскую экономику подкосила монетаристская модель, внедрявшаяся в этой стране с 1980 г. Прокручивать деньги, играя на разнице в курсах ценных бумаг, стало гораздо выгоднее, чем вкладывать их в реальное производство. Результатом стало появление многомиллиардных финансовых пузырей, прорвавшихся в 2008 г., и постепенная деградация американской производственной сферы. Для того, чтобы оправдать эти разрушительные процессы, американскими экономистами и социологами была выдумана теория «постиндустриального общества». Мы не будем здесь останавливаться на подробной критике данной теории, отметим лишь, что иллюзия «постиндустриализма» сыграла не последнюю роль в создании предпосылок для мирового финансового кризиса 2008 г.

Новой «мастерской мира» все более уверенно становится Китай, а значит, и первенство в мировой экономике в двадцать первом веке неизбежно перейдет к этой стране. Создание же самой мощной экономики в мире невозможно без увеличения ресурсной базы. Прежде всего, энергоносителей. Новые заботы диктуют и новые потребности. Если в 1999 г. Китай импортировал 15-20 % потребляемой нефти, то в настоящее время эта доля приближается к 80 %. В поисках дешевого и доступного сырья китайские руководители обратили свое внимание на «Черный Континент», занимающий последние двадцать лет периферийные места в мировой экономике и мировой политике. В настоящее время в сфере энергетики Китай является крупнейшим партнером таких стран как Ангола, Нигерия, Судан, Экваториальная Гвинея, Демократическая Республика Конго (ДРК). Еще в 2006 г. Ангола вышла не первое место среди экспортеров нефти в Китай, потеснив Саудовскую Аравию. Успешно развивается и энергетическое сотрудничество Пекина с Суданом. В настоящее время на долю этой страны приходится около 9,4 % китайского нефтяного импорта.

Судан является четвертым экспортером нефти в Китай после Анголы, Саудовской Аравии и Ирана. Интересно отметить, что сотрудничество китайцев с Суданом в сфере нефтедобычи, куда китайцы уже вложили немалые инвестиции, началось в 1998 г. после ухода из этой страны американских нефтяных компаний в связи с эмбарго на сотрудничество с этой страной, наложенным Конгрессом США. Китайцы вложили большие деньги в развитие суданской инфраструктуры, в строительство дорог, школ и больниц в этой стране. Интересно, что первым шагом их деятельности в Судане было окончание работ по строительству дороги, соединяющей столицу этой страны с Порт-Суданом на побережье Красного моря, дороги, которую начали строить при содействии небезызвестного Усамы Бен Ладена, выбранного в настоящее время Вашингтоном на роль первого мирового злодея.

В Африке Китай привлекает и другое минеральное сырье, в частности, цветные металлы. О росте китайских потребностей в этой сфере свидетельствует то, что в 2007 г. экономика КНР потребляла 30 % мирового цинка, 25 % свинца, 22 % стали и 27 % алюминия. На территории самого Китая также есть месторождения цветных металлов, но их разработка крайне затруднена из-за низкой концентрации минералов. Все это обусловило повышенный интерес китайских компаний к природным богатствам Замбии, Зимбабве, ЮАР, ДРК, Габона и Марокко. Цинк, кобальт, платина, медь, бокситы - вот объекты китайского интереса в этих странах.

Примером плодотворного сотрудничества Пекина с африканцами в полиметаллической сфере является соглашение, заключенное в 2008 г. с ДРК и получившее за свою масштабность название «конголезского плана Маршалла». Согласно этому договору китайцы инвестируют в конголезскую горнодобывающую промышленность (строительство медных и кобальтовых шахт) , а также в строительство автомобильных и железных дорог, школ и больниц 9 миллиардов долларов. Взамен китайские компании получают эксклюзивную концессию на эксплуатацию месторождений кобальта и меди на 25 лет, в течение которых в Китай должны поступить 6,8 млн. т. меди и 620 тыс. т. кобальта.

Немалую роль в развитии отношений КНР с африканскими странами играет и фактор продовольствия. За последние двадцать лет полтора миллиарда китайцев привыкли хорошо питаться. В то же время пренебрежение к экологии, характерное для этой страны, привело к истощению почв и загрязнению большей части рек в этой стране. В поисках новых житниц китайцы обратили внимание на Африку. Здесь они берут в долгосрочную аренду наиболее плодородные земли и вкладывают инвестиции в развитие сельскохозяйственного сектора в Танзании, Анголе, Мозамбике, Малави, Замбии, Зимбабве. Так из Зимбабве китайцы помимо сверхценной платины импортируют и большое количество табака для удовлетворения потребностей армии китайских курильщиков.

Результаты такой всеобъемлющей экономической экспансии впечатляют: в период с 2000 по 2008 гг. товарооборот Китая с африканскими странами вырос на 45 % и составляет в настоящее время 107 млрд. долларов. В настоящее время КНР является вторым экономическим партнером Черного Континента после США. Пропорционально экономическим успехам КНР растет и китайская диаспора на континенте. На сегодняшний день она составляет 750 тысяч человек, большая часть из которых проживает в ЮАР.

Количество скромное по сравнению с численностью хуацяо в Юго-Восточной Азии или России, но превышающее численность проживающих в африканских странах (кроме Южной Африки) европейцев и арабов. Неслучайно один из французских журналистов, путешествовавших в прошлом году по Черному Континенту, отметил любопытную деталь: если раньше африканские дети приветствовали белых людей возгласами «Месье» или «Хеллоу мистер», то теперь они обращаются к незнакомцам с китайским приветствием «Нихао!».

Как представляется, значительные экономические успехи Китая в Африке вызваны тремя факторами.

Во-первых, китайцы работают на долгосрочную перспективу. Они не ищут моментальной отдачи, не подсчитывают убытки на краткосрочный период, не боятся предоставлять своим партнерам долгосрочные кредиты в обмен на долгосрочные же концессии на эксплуатацию природных богатств и выгодные условия оплаты.

Во-вторых, китайцев не пугают трудности работы на континенте, от которых у американских, европейских и арабских коммерсантов опускаются руки: рискованность капиталовложений, политическая нестабильность, неизбежная в африканских условиях коррупция. Так, не обращая внимания на права человека и тому подобную либеральную чушь, китайцы поддерживают хорошие отношения с такими президентами-изгоями (одно упоминание о которых вызывает панический ужас у западников) как Роберт Мугабе или Омар аль-Башир.

В-третьих, китайцы, не зацикливаясь на подробностях будущего бизнеса, завлекают своих партнеров выгодными социальными проектами: строительством школ, больниц, выгодными условиями внедрения мобильной телефонии, чтобы потом совершенно колониальным образом взять в свои руки природные богатства той или иной страны. Здесь китайские компании ведут себя в соответствии с рекомендациями классика древнекитайской военной стратегии Сунь-цзы: «Чтобы одолеть противника надо вначале поддержать его, чтоб он утратил свою бдительность. Чтобы получить, вначале нужно дать».

Для китайцев экспансия в Африку означает обретение крепкого экономического и сырьевого тыла, для самих же африканцев, как знать, может быть, счастливый шанс выйти из долгосрочного экономического застоя и депрессии, на которые континент обрекло падение внимания к нему со стороны западных держав двадцать лет назад.