Юлия Латынина об авиакатастрофе, Кавказе и судьях

Прошла неделя с той минуты, как под Смоленском разбился президент Польши Лех Качиньский и весь самолет. С одной стороны, всё очень просто. Как написано на одном из авиационных форумов пилотом Ершовым, «пилот искал землю ниже высоты принятия решения».

И радует реакция российского руководства, радует нормальная, человеческая реакция, горы цветов у польского посольства, и даже нигде на телевизоре мы в эти дни не видели историка Наталию Нарочницкую, которая опять бы поведала нам что-нибудь про секретные протоколы польских мудрецов, которые секретно что-то делили с Германией. Реакция российского руководства – это такая реакция, которая если бы всегда была по отношению к нашим бывшим сателлитам, то, наверное, не было бы ни газового скандала, ни российско-грузинской войны.

Вообще история этой катастрофы, мне кажется, ее надо начинать лет за двести. И это очень плохо, когда для того, чтобы рассказать о событиях сегодняшнего дня, приходится начинать за двести лет. Потому что когда страны во взаимоотношениях друг с другом вспоминают историю, это очень плохой признак. Россия, Германия не вспоминают для рассказа о современных отношениях, что было во время второй мировой войны. Но как только начинается что-нибудь у Грузии с Осетией, или у евреев с Палестиной, или у русских с поляками, то сразу всё восходит к Смутному времени и разделу Польши какого-нибудь 1773 года.

Кстати говоря, история России и Польши – это история польских разделов и польских восстаний. Причем поляки бунтовали даже гораздо чаще, чем чеченцы, если вы вспомните. Очень часто говорят о польских разделах. Хотелось бы сейчас напомнить о том, что на самом деле раздел Польши 1793 года – это, строго говоря, был не совсем раздел. Ему предшествовала – о чем почти всегда забывают – первая в Европе нормальная революция, демократическая, первая в Европе и вторая в мире после американской.

Когда о Польше говорят как о стране неуправляемой шляхты, которая могла наложить вето на любое решение Сейма, забывают добавить, что в 88 году собрался сейм, который со всем этим покончил, который принял 3 мая 89 года первую в истории Европы конституцию, нормальную, более или менее демократическую конституцию, и та самая шляхта, которая была недовольна потерей вольности и потерей права вето, она обратилась, в частности, и к России с просьбой наказать революционеров. Как там себе эти товарищи представляли Екатерину Великую в роли установительницы вольности польского дворянства, я не знаю. Но факт заключается в том, что всегда было это в Польше – коллаборационизм, и всегда было другое в Польше – восстания, которые были жестче и продолжительнее, чем любые восстания на Кавказе.

И это всё продолжилось в 20 век с Варшавским восстанием, с советско-польской войной 20-го года, с Катынью. И только одного не было в отношении России к Польше. Россия поляков рубила, ссылала, вешала, привлекала на государеву службу. Они их никогда не ненавидела. Это понятно. Потому что вы никогда не ненавидите тех, кого вы завоевали. Вы ненавидите тех, кто вас завоевал.

С приходом Путина к власти случилась очень странная история. Потому что в действиях России впервые начала проявляться ненависть, именно ненависть к Польше. Появился какой-то странный праздник 4 ноября, который спустя 400 лет после случившихся 4 ноября событий был объявлен Днем примирения и согласия. И связано это было с тем, что типа в этот день то ли выгнали, то ли не выгнали поляков из Кремля. Тоже мне нашли историческую дату освобождения.

Была очень неприятная история, когда Путин обратил внимание на избиения поляками детей российских дипломатов в каком-то польском супермаркете. После этого поляков стали бить по Москве. И в Интернет хлынула волна такой ненависти к полякам, которая, видимо, была связана с тем, что где-то в Кремле нажали на кнопочку. Вот сейчас на эту кнопочку не нажали. И это всё выглядело ужасно. Потому что за несколько месяцев до этого путинского заявления случилась резня в Бороздиновской, где батальон «Восток» убил 12 человек и устроил этническую чистку. И президент Путин не счел нужным среагировать на то, что на территории России убивают российских граждан. Но дети дипломатов, у которых в Польше отняли мобильники, вот это было сочтено подобающим материалом для реагирования.

Конечно, страшнее всего была история с Катынью. Потому что на все попытки поляков добиться правды о Катыни наш сначала Хамовнический, а потом Верховный суд отвечали примерно так же, как отвечают на попытки родных Веры Сидельниковой и Ольги Александриной добиться правды о том, кто же все-таки убил их на Ленинском проспекте. Причем даже и в Европейский суд в Страсбурге была послана Генеральной прокуратурой отписка, из которой следовало, что мы не будем ничего говорить про Катынь, потому что мы вообще не знаем, чтобы там кто-то кого-то убивал. Вот не знают они. Так по сути отписки получалось.

И кроме этого жесткого российского отказа, было такое идеологическое наступление по всем фронтам, которое, во-первых, было связано с попытками доказать, что в Катыни поляков убивали немцы, а не русские. Во-вторых, там им, полякам, и надо, потому что это они создали концлагеря после русско-польской войны, в которых мучились бедные красноармейцы.

Я помню особо интервью «Комсомолки» накануне визита Путина в Польшу, которое дала историк Нарочницкая, которая у нас в Париже способствует дружбе между народами и продвижению образа России. Почему я его помню? Потому что оно вызвало жуткий скандал в Польше. Там было сказано, что эти лагеря послужили прообразом концлагерей, которые устраивали немцы евреям.

Представьте себе, как если бы современное немецкое правительство вдруг стало бы говорить, что да, есть Освенцим, но давайте поспорим, кто его устроил, немцы или англичане. Вот у нас есть свидетельство уважаемого историка, бригаденфюрера СС, что они кормили в концлагерях евреев медом и молоком. А вот у нас еще есть заявление другого известного историка фрау фон Нарочниц, что евреи убивали немецких детей. И давайте устроим научную дискуссию по этому поводу, и всё обсудим, и не будем делать преждевременных выводов, наклеивать ярлыки и так далее.

И вдруг всё это кончилось в один день. Вдруг оказалось, что Путин летит в Катынь вместе с премьером Польши Дональдом Туском и извиняется за то, что произошло. И на вопрос, что же переменилось, ответ очень простой – в Польше нашли сланцевый газ. Т.е. вся стратегия России относительно Европы строилась на том, что у нас есть наш «мирный газопровод», и мы этот «мирный газопровод» и Украине, и Польше, и кому угодно вставим в одно известное место. И вдруг оказалось, что нашего «мирного газопровода» нет и что есть шанс, что Польша может стать экспортером газа.

Тут было принято очень правильное политическое решение. В Польше есть две политические силы – партия Туска и партия Качиньского, которые друг с другом не разговаривают. И для Качиньского, для националиста, кстати, человека, который терял народную популярность, было ясно, что «Право и справедливость» не получит на близящихся президентских выборах большинства, так вот для Качиньского это было делом его внутренних личных убеждений. Он каждый год летал в Катынь с частным визитом. Что произошло?

За три дня до дня памяти Катыни вдруг прилетают туда Путин и Туск. И почему за три дня? Чтобы не взять с собой Качиньского. Потому что было ясно, что на эту встречу Качиньского можно не пригласить, а через три дня он обязательно прилетит сам, и остановить его нет никакой возможности, он всегда летает. Соответственно, это такой пиар, который ясно показывает, кого Россия поддерживает в будущих польских выборах. Посмотрите, как хорошо получается. Качиньский – отчаянный националист, всё время свистел, свистел со своей Катынью, ничего не добился. А вот Дональд Туск, приличный человек, с ним можно разговаривать, вот перед ним извинились. Путин даже вскользь добавил, что как нехорошо поступили с красноармейцами в 20-21-м году и что это была месть. Но он добавил это вскользь, так что даже большинство иностранцев, очарованных этим извинением, не заметили. Собственно, это была такая замечательная пиар-акция. А через три дня прилетал Качиньский, который никому уже был не нужен и не интересен после этой грандиозной, масштабной акции.

И всё было бы хорошо, если бы пилот не стал садиться в туман. Потому что представьте себе не только состояние Качиньского, но и состояние пилота во время этой истории. Есть предыдущая история, когда Качиньский вместе с украинским президентом (там было четыре президента всего) прилетели во время российско-грузинской войны в Тбилиси. Было опасно сажать самолет, им сказали: «Сейчас вас тут, может быть, собьют». И Качиньский велел садиться в Тбилиси с вызовом России. И Качиньский был совершенно прав, со своей президентской точки зрения. А пилот, который был совершенно прав, с точки зрения своей, пилота, посадил самолет в Баку. И тогда был ужасный скандал.

И тогда, и теперь, конечно, не только для Качиньского, но и для всех пассажиров этого злосчастного рейса не было такого природного понятия, как туман. Они считали, что это туман политический. Если бы не трагичность момента, я бы вспомнила старый анекдот про козла. Едут двое ментов по горной дороге, им навстречу едет дама. Дама отворяет окно автомобиля и кричит: «Козел». Менты очень разозлились, но делать было нечего. Дама проехала, они втопили газ и въехали в стоящего за поворотом козла. Вот ничто в жизненном опыте этих милиционеров не подсказывало, что козел может быть настоящий. Иногда козел бывает просто козел, иногда туман бывает просто туман. То, что случилось, это, с одной стороны, дикая случайность. С другой стороны, все случайности являются проявлением каких-то символических закономерностей нескольких столетий истории.

Мне, конечно, очень интересны несколько вещей, которые еще произошли. Сначала была путаница с тем, сколько раз самолет Качиньского заходил на посадку. Сначала нам сказали, что это было четыре раза, потом нам сказали, что это было один раз. Я хочу специально сказать, что здесь не было никакой умышленной нелепицы, никакого умышленного вранья. Потому что самолет, по данным польских же источников, три раза пролетел над аэродромом, не садился, а просто пролетел – пилот примерялся, и на четвертый раз пошел на посадку. Т.е. я обращаю ваше внимание на то, что эта путаница с тем, сколько раз самолет садился, является вполне объяснимой не пиаром и не является умышленной.

Вторая деталь, которая, наоборот, мне страшно не понравилась, это просочившиеся в печать переговоры летчиков с диспетчерами на русском языке, с возмутительными комментариями о том, что, дескать, пилоты плохо понимали по-русски и вообще в нарушение всех международных норм вели переговоры по-русски, а не по-английски. Поскольку данный аэродром представляет из себя кусок бетонной полосы, на которой нет никакого пригодного для посадки иностранного борта оборудования, кроме отдельной приводной радиостанции, и туда завозят, соответственно, и диспетчеров, то совершенно ясно, что пилот польского самолета как раз знал и польский, и русский, и английский, причем в совершенстве. Не знали английского именно наши диспетчеры. Видимо, это была одна маленькая фига, которую тоже показали польскому президенту. Никто же не знал, что маленькая фига превратится, извините, в большую задницу.

И третий момент, который я не слышала нигде, кроме как в прямом эфире нашей радиостанции (и мне очень интересно, так это или не так). В прямом эфире нашей радиостанции летчики, когда звонили, они сказали, что когда прилетали Путин и Туск, то на аэродром, кроме этого стандартного, практически никуда не годного оборудования, было завезено специально под Путина еще что-то покруче. Поскольку следа этого «покруче» не имелось, когда прилетал уже Качиньский, то мне, не специалисту, очень интересно знать, было это или не было. Логически это очень понятно. Если честно, аэродром настолько не приспособленный, что сажать на него самолет любого президента, прежде всего российского, или российского премьера, который у нас покруче президента, это неправильно. Если это было так, если что-то привезли, а потом увезли, то это тоже мелкая фига. И получилась большая беда.

Еще одна страшная новость этой недели – это убийство судьи Чувашова, судьи, который судил националистов. На мой взгляд, это убийство произошло в преддверие суда над предполагаемыми убийцами Маркелова и Бабуровой. Мы видим, что есть два связанных тренда. С одной стороны, убивают судью, который ведет такие процессы. С другой стороны, начинается активный пиар Тихонова и Хасис. Их соратники рассказывают массу душераздирающих историй. Тут и предложение руки и сердца, тут и заведомо ложная информация о том, что судью и Маркелова застрелили из одного пистолета. Это неправда.

И прекрасно понятно, что это неправда, потому что при обыске у Тихонова нашли пистолет, нашли кучу всякого оружия, но в том числе пистолет, из которого были застрелены Маркелов и Бабурова. Видимо, тут играет роль какое-то бравирование: типа «я из него таких людей убил, что ж я его выкидывать буду». Я действительно думаю, что этот пиар и это убийство связанные вещи.

Мы видим очень страшную вещь. Мы видим, что был некий проект управляемого национализма, поощряемого теми, кто у нас в президентской администрации курирует все подобные вопросы, движения. И этот проект оказался совершенно неуправляемым. Оказалось, что эти люди убивают Маркелова и Бабурову, эти люди убивают антифашиста Ивана Хуторского, эти люди при попытках ареста отстреливаются от ФСБ.

Очевидно, что кто-то за это должен ответить, за этот проект управляемого национализма. С точки зрения Роскомсвязьнадзора, отвечать должна «Новая газета», потому что произошла одновременно с убийством судьи Чувашова одна удивительная вещь, а именно: некто Протопопов, замглавы Роскомсвязьнадзора, вынес «Новой газете» предупреждение за разжигание национальной розни в связи с тем, что мы писали статью о националистах, об организации «Русский образ», которая как раз близка ко всем этим кругам, в ней мы процитировали фашистские высказывания этих людей. Замглавы Роскомсвязьнадзора решил, что люди, которые их произносят, не разжигают национальную рознь, а «Новая газета», их цитируя, разжигает. Вот такая удивительная история.

Еще одна история, которая – не поверила своим глазам – случилась прямо сегодня. Пару дней назад сижу я в компании. В компании случайно оказались какие-то врачи. Они очень обсуждают министра здравоохранения госпожу Голикову и то, каким пышным цветом при ней расцвел препарат «арбидол», который производит некая компания ОАО «Фармстандарт». Они обсуждают связь необыкновенной популярности арбидола, которая произошла после того, как пришла госпожа Голикова и стала везде лоббировать различные отечественные лекарственные средства, и связь между г-жой Голиковой и «Фармстандартом». В каких именно словах обсуждается связь, если можно, не буду приводить, потому что доказательств у меня нет (в дружеских разговорах доказательства и не нужны). История эта меня так заинтересовала, что я после этого разговора полезла в Интернет и с удивлением обнаружила три факта.

Факт первый – что препарат «арбидол» является сейчас самым продаваемым в России противогриппозным препаратом. Собственно, он вообще по продажам номер первый. Факт второй – что практически нет никаких сколько-нибудь достоверных клинических испытаний, которые доказывают его эффективность. Точнее, в базе данных MedLine есть четыре публикации по поводу арбидола, три из которых, мягко говоря, не говорят о нем ничего ни плохого, ни хорошего, а четвертая китайская из реферата цитирует статью Василия Власова, из реферата можно понять, что включенным в исследования людям с простудными симптомами арбидол не помогал.

И третье – что расцвет арбидола начался именно после того, как в 2006 году права на него купила некая российская компания «Фармстандарт», и после того, как у нас главой министерства стала госпожа Голикова. Я бы всё это не рассказывала, если бы я сегодня не полезла в Интернет и не обнаружила, что Путин в Мурманске пошел в аптеку в заботе о населении и спросил: «А сколько у вас стоит и имеется ли у вас в наличии препарат арбидол?» Ура!

У меня есть вопросы по поводу нового видеообращения юриста Валерия Кулиша, молодого парня, которому только что дали 12 лет тюрьмы. И он утверждает, что это совершено по заказу его начальника Душутина за 150 тысяч евро и что дело его полностью дутое. Я сейчас довольно подробно поговорю об этом и других делах. Мне кажется, назрело время некоторого обзора того, как у нас расследуются уголовные преступления. Думая о том, как они расследуются, я вывела два закона, которыми я хочу с вами поделиться.

Один закон называется «очевидное невероятное». Он заключается в том, что власть почему-то в упор не видит очевидных фактов. Другой закон связан со своеобразием понимания частной собственности российской властью. Я утверждаю, что частная собственность, согласно обычному праву – не тому, которое написано в книжках, а тому, которое действует сейчас реально на территории России, – так вот частная собственность, согласно нынешним российским канонам, возникает у представителей правоохранительных органов на граждан Российской Федерации в тот момент, когда органы этих граждан грабят или убивают.

И о необычных отношениях собственности в современной России. Я хочу разобрать сначала один простой случай с аварией на Ленинском проспекте, когда «Мерседес» вице-президента «ЛУКойла» Баркова – за рулем, похоже, находился сам Барков, судя по характеру причиненных ему травм, – врезается в «Ситроен» двух женщин, которые гибнут на месте. Десяток камер, из которых нашлась только одна, на которой место происшествия было закрыто рекламным щитом. Десяток свидетелей, из которых почему-то ни одного не услышал следователь, ведущий это дело. И заявление президента Медведева о том, что он поручил во всём разобраться. Действительно, он поручил во всем разобраться.

Это напоминает анекдот про мужа, который заходит в спальню, видит четыре ноги, которые торчат из-под одеяла, и восклицает: «Боже, опять эта проклятая неизвестность».

Вот боже, опять эта проклятая неизвестность. Как может получиться, что даже такой очевидный случай кончается «проклятой неизвестностью»?

Дело в том, что в современной России, по моему предположению, действует очень простое правило, которое в данном случае формулируется так: вопрос о том, кто виноват в аварии с участием вице-президента «ЛУКойла» решается вице-президентом «ЛУКойла».

Вторая история. Чичваркин. Две недели назад погибла мать Евгения Чичваркина, бывшего владельца «Евросети». Она просто одна в доме напилась, пьяная поскользнулась, ударилась об угол стола, истекла кровью. Случайная смерть, так же как и в случае с Лехом Качиньским.

Но дело в том, что в истории с «Евросетью» есть уже очень много трупов. Там есть труп Андрея Козлова, это бывший глава «Моторолы» в России, которого допрашивали, потому что у него сотрудники управления «К» украли телефоны. Я именно эту фразу употребляю – украли телефоны, – потому что на этот счет есть постановление суда, которое утверждает, что да, действительно, «Моторолу» ограбили, на таможне забрали ее телефоны, сначала сказали, что они контрабандные, потом – что они контрафактные, потом – что они излучают, потом – что их якобы уничтожили. На самом деле они всплыли в сети. И даже по этому поводу один из сотрудников управления, некто Князев, получил небольшой срок. Так вот Андрея Козлова, главу «Моторолы», допрашивали, после этого у него был инфаркт, после этого он умер.

Есть секретарша Чичваркина Иконникова. У нее дома был обыск, над ними страшно издевались, звонили всякие разные люди по телефону, говорили гадости. Мать не выдержала – сердце, – умерла. Есть еще один из заместителей начальника службы безопасности г-на Левина, которому сначала ничего не предъявляли, потом ему сказали, что предъявят обвинение. Он пошел домой, перерезал себе вены. Хорошо, мужика откачали.

Вот таких смертей и близко смертей уже несколько. Это с одной стороны. С другой стороны, мы можем сказать, что вдруг это какая-то случайность, вот есть наша замечательная милиция, которая борется с контрабандой, с бандитами, но, к сожалению, с другой стороны кто? Уже упоминаемый мной опер Князев, который сейчас ведет дело Чичваркина. Как я уже сказала, доказано, что он состоял в числе группы, которая Чичваркина ограбила.

Есть другой опер Филиппов, которого тоже взяли с поличным при попытке вымогательства 200 тысяч долларов взятки. Причем как взяли? Видео висит в Интернете, можете посмотреть. Он приехал на собственном «Гелендвагене». Парню 30 с небольшим лет, он опер. Он едет на собственном «Гелендвагене», у него три телефона Vertu, у него еще 30 тысяч евро в кармане, у него еще взятка в 200 тысяч долларов, у него еще куча всяких платиновых и золотых карточек. И посреди всего этого великолепия, разложенного на капоте того же «Гелендвагена», такие скромненькие ключи от кабинета в МВД. Более того, когда у этого Филиппова, спрашивают, для кого эта взятка, он так и отвечает: «Для Грошева». Это его начальник. Естественно, ничего Грошеву не было. Филиппов тоже получил какой-то минимальный срок.

А совсем недавно очередной опер управления «К» Муса Мусаев, по словам руководителей компании Intway, которая торгует какими-то электронными таблетками (вообще «Гербалайф» какой-то электронный), пришел вымогать у них 200 тысяч долларов. Компания Intway г-на Мусаева записала и сдала в службу собственной безопасности, после чего г-ну Мусаеву, естественно, ничего не было, а в компании Intway прошли обыски с грохотом. И даже по Первому каналу показали, что накрыли самую большую пирамиду мошенников в России после Мавроди. Т.е. с одной стороны – трупы, с другой стороны – ребята на «Гелендвагене» с тремя Vertu. Очевидное невероятное. Это видно невооруженным глазом.

Как это можно объяснить, невмешательство президента или премьера? Опять же, как я сказала, вот этим принципом частной собственности. Этот принцип гласит, что вопрос о виновности Евгения Чичваркина будет решаться людьми, забравшими у Чичваркина «Моторолу». Т.е. Евгений Чичваркин, или компания Intway, или кто угодно, они воспринимаются современной властью вроде таких грибов в лесу. И в тот момент, когда грибник этот гриб находит, у грибника возникает право собственности на гриб. В тот момент, когда мент находит тему или бизнесмена, у него возникает право собственности на бизнесмена.

И власть считает неприличным вмешиваться в это дело, потому что существует самый главный и самый первый случай применения этого правила, который заключается в том, что судьбу компании «ЮКОС» и вину Ходорковского, владевшего компанией «ЮКОС», решают люди, которым принадлежит теперь нефть компании «ЮКОС».

Еще одна замечательная история из той же серии – это судьба Магнитского, юриста, погибшего в СИЗО, где тоже Медведев обещал разобраться. Тоже не совсем понятно, в чем там долго разбираться. Там следующая история. Там есть Уильям Браудер, его фонд Hermitage Capital, в котором проходили обыски, в рамках которых некто следователь Кузнецов забрал уставные документы разных филькиных компаний, использовавшихся для минимизации налогов, которые потом попали к уголовнику Маркелову, каковой уголовник Маркелов через Универсальный Банк Сбережений, принадлежавший финансисту по имени Дмитрий Клюев, путем различных махинаций получил моментально, используя эти компании как инструменты, из бюджета 5,4 млрд. рублей. Когда Магнитский заявил, что эти 5,4 млрд. рублей украли и что виноваты, видимо, следователь Кузнецов, Маркелов и так далее, то Магнитского закрыли (закрыли, видимо, те люди, которые, как он и считал, похитили эти деньги), и в тюрьме он умер.

Почему я говорю «в чем тут разбираться»? Дело в том, что есть еще одно дело, в котором фигурирует следователь Кузнецов и уголовник Маркелов вместе. Оно произошло за некоторое время до дела Магнитского и заключалось в том, что был некто Михеев, которого обвиняли частично в присвоении кредита в сто миллионов долларов. Видимо, этот кредит был действительно присвоен. Но суть заключается в том, что вызывал этого Михеева на допрос следователь Кузнецов. А потом, по показаниям Михеева, его свели вниз, прямо с Петровки, 38, если я не ошибаюсь, и посадили в машину к похитителям, которые его похитили. И похитителем был тот самый уголовник Маркелов. И еще там третье действующее лицо в этой истории, упоминаемой в допросах, тот же Клюев, через которого, напоминаю, потом обналичивались деньги в случае Hermitage Capital.

Опять эта «проклятая неизвестность». Если в случае с Михеевым, который был похищен, Михеева из собственного кабинета вывел следователь Кузнецов и сдал его с рук на руки уголовнику Маркелову, то, может быть, и президенту Российской Федерации, и другим должностным лицам будет несложно предположить, что в случае с 5,4 млрд. рублей, похищенных из российского бюджета, документы, изъятые следователем Кузнецовым, тоже были переданы уголовнику Маркелову непосредственно следователем Кузнецовым. Ответ – нет, наша Фемида мучается «проклятой неизвестностью» при виде этих четырех ног под одеялом. И опять действует тот же принцип. Принцип заключается в том, что вопрос о том, кто украл из российского бюджета 5,4 млрд. рублей будет решаться теми, кто из него украл 5,4 млрд. рублей. А сделать что-нибудь обратное – это нарушение общественного договора, заключенного между властью и охраняющими ее правоохранительными органами.

Эта ситуация только на первый взгляд кажется абсурдной. Допустим, сравним эту ситуацию с ситуацией мародеров, грабящих город. Вот вы приходите к полководцу и жалуетесь: «У меня дочку зарезали, у меня мужа обокрали, у меня сестру изнасиловали». А полководец не может ничего сделать, потому что поэтому мародеры и грабят город. В условиях разграбляемого мародерами города нормальное право собственности больше не действует, а действует право собственности мародера. И право собственности мародера на чью-то проломленную голову или на чей-то уведенный скот возникает в тот момент, когда мародер этот скот увел.

Очень важно что отметить? Когда мы говорим о городе и мародерах, в общем-то, поведение мародеров – это высшая степень распада социальных связей. Это сказала не я, это сказал один мой умный приятель бизнесмен. Я бы с удовольствием на него сослалась и процитировала его имя, но, боюсь, ему это не очень понравится. Так что копирайт не мой, не я такая умная.

Чтобы не отставать от умных людей, которые придумывают такие умные фразы, я придумала свою. Представим себе, что мы посмотрим на происходящее с точки зрения, например, вируса. Вот есть человек, который заболел холерой, и он не понимает, за что ему такое свалилось. Как же я, такой хороший, вдруг теперь чихаю, кашляю, у меня изо всех щелей ползет. Скажи, пожалуйста, холерный вибрион, зачем ты это сделал? В конце концов, я подохну, и ты со мной подохнешь.

Представьте себе ситуацию с точки зрения холерного вибриона. Холерный вибрион не понимает, о чем вообще спор. У холерного вибриона в тот момент, когда он заразил этого человека холерой, возникло право собственности на этого человека. И холерному вибриону совершенно не важно, даже если отдельная жертва помрет. Потому что, извините, за физиологические подробности, в процессе она выделит столько каловых масс и заразит такое большое количество воды, что она заразит еще больше жертв, и холерный вибрион еще больше размножится. Поэтому холерным вибрионам в милиции совершенно не важно, если убьют они какой-то бизнес или физически убьют человека. Они в процессе размножатся.

Конечно, самый важный вопрос – это вопрос о контроле, грубо говоря, начальников холерных вибрионов над вибрионами, или, скажем, начальника мародерствующей армии над мародерами. Это очень сложный вопрос. Потому что из истории известно, что на самом деле мародерствующие армии, они контролируются начальниками плохо. Начальник такой армии может приказать, что мне, пожалуйста, разграбьте вот этого, этого и этого, и вот то большое золотое блюдо, которое я видел в главной церкви, пожалуйста, в мою палатку, и на нем девушку, которая мне понравилась. Но остановить своих мародеров начальник на самом деле не может, потому что это нарушает общественный договор между ним и мародерами.

Была замечательная инициатива на этой неделе депутата Андрея Лугового и вообще партии ЛДПР о лишении имущества семей тех, кто применяет участие в терактах. Мне интересно, а к терактам с применением полония в центре Лондона эта инициатива Лугового тоже относится. Самое интересное другое. В этой инициативе, на мой взгляд, очень ярко отразился крайний непрофессионализм органов, в которые превратились мародеры. Очевидно, что есть масса случаев, когда люди действительно не виноваты в том, что сделали их родственники. Я сама знаю в Дагестане человека, у которого зять, если не бегает в лесу, т о, может, убежит в лес. И я точно знаю, что этот человек никак не виноват. И было бы очень несправедливо, если бы такой закон был и он был принят по отношению к этому человеку.

С другой стороны, например, в случае Расула Магомедова, отца Мариам Шариповой, которая взорвалась в метро, для того чтобы к нему проявить большой интерес, никаких дополнительных законов не нужно. Самый простой вопрос, который задается Расулу Магомедову. У него в понедельник утром дочка взорвалась в метро. Соответственно, она не ночевала с воскресенья на понедельник дома. Живет Расул Магомедов в селе Балахани.

Мы всем знаем, что дагестанское село, даже если люди не ваххабиты, это место очень строгих нравов. И дочка, которая не ночевала дома… Отец просто на уши встанет. Если дочка ему позвонила и сказала, что будет ночевать у подружки, он десять раз всё проверит. Мало того, что дочка не ночевала дома с воскресенья на понедельник, так она перестала отвечать на телефонные звонки. И Расул Магомедов у нас озаботился этим вопросом, только когда ему по факсу прислали фотографию дочки со словами «Она взорвалась в метро». А было это, если я правильно понимаю, в следующую субботу.

Самый простой вопрос, который задаешь человеку, который является, как я уже сказала, внештатным пропагандистом организации «Матери Дагестана», которая, на мой взгляд, является легальным крылом боевиков и организацией, вербующей будущих жен для шахидов, человеку, у которого два сына бегают с того момента, когда они могут бегать, по утверждению следствия, занимается похищениями людей и кражей денег, но опять же не просто так, а для дела Аллаха, человеку, у которого один зять сначала был иорданским боевиком, который пришел сражаться за дело Аллаха в Россию, а другой зять – Магомедали Вагабов, один из известнейших дагестанских боевиков, вопрос – почему вы не подняли тревогу, когда ваша дочь исчезла из дома? Вы же сами говорите, что органы имеют к вам несправедливые претензии, что они зачем-то крали и пытали ваших сыновей.

Скажите, пожалуйста, почему вы не подняли этой тревоги, почему вы не испугались, что кто-то вашу дочь похитил? Значит, вам кто-то звонил и говорил, что с вашей дочерью всё в порядке. Значит, это мог на самом деле сделать только один человек, вернее только два человека. Либо звонил ее муж Магомедали Вагабов, боевик, один из первых в Дагестане, либо звонил ваш собственный брат. Просто дагестанское общество так устроено, что женщина в такой ситуации может быть либо у мужа, либо у брата. В противном случае семья поднимает кипеж. Вы шесть дней не поднимали кипеж. Скажите, пожалуйста, кто вам звонил, и мы будем знать, кто совершил этот теракт. Так что, господа, надо просто работать с существующими данными, а не выдумывать несуществующие законы, которые должны заменить вашу собственную некомпетентность.

Еще один философский момент, который я хочу рассказать. Очень часто говорят, что Россия неправильно устроена, но и все остальные страны – и Америка, и Европа у них тоже куча других недостатков. Короче говоря, у кого жемчуг мелкий, а у кого суп несоленый. Я помню, во время моих выступлений в Америке ко мне подошел человек по имени Эдуард Лозанский, который, по-моему, еще в советское время был заброшен со специальными целями и с очень красивой легендой в Америку, а сейчас там возглавляет «Русский дом», занимающийся славословием России. И он говорит: «Вы знаете, вы рассказываете про коррупцию в России. В Америке тоже такая страшная коррупция».

Хочу рассказать историю. Историю о том, что политики во всем мире сволочи, но почему при этом разные страны устроены по-разному. Это история отчасти о глобальном потеплении, вернее слово «глобальное потепление» прозвучит в ней только один раз, а именно: при упоминании имени профессора, которого звали Ревель и который был одним из отцов теории глобального потепления. Это был великий океанограф, который в 60-70-х годах заметил, что океан потребляет не весь выброшенный нами СО2, и стал со своим приятелем Фредом Сингером, одним из виднейших астрофизиков Америки, обсуждать этот вопрос.

В конце жизни профессор Ревель понял, что всё это не имеет особого смысла и опять же вместе со своим приятелем Фредом Сингером написал в новый научный журнал по имени «Космос» в 1991 году статью о том, что глобального потепления нет. Опять же эта научная статья, которая тщательно выверялась ими обоими, большими учеными, с большим количеством правок, внесенных собственноручно Ревелем в гранки статьи, она тоже не вызвала никакого вопроса до того момента, пока Альберт Гор, вице-президент США и большой сторонник борьбы с глобальным потеплением… Кстати говоря, дом Альберта Гора потребляет в 20 раз больше электроэнергии, чем дом среднего американца. А сам г-н Гор, если вы помните, тот человек, который еще и получил Нобелевскую премию за борьбу с глобальным потеплением вместо, например, 90-летней женщины, которая спасла 2500 детей из варшавского гетто.

И вот Альберт Гор написал в своей книге о том, что он не просто борец с глобальным потеплением, а он еще и на научных основах это делает, потому что у него был великий научный руководитель профессор Ревель. Тут-то и случилась беда, потому что дотошные журналисты ехидно заметили г-ну Гору, что профессор Ревель в конце жизни написал, что глобальное потепление – это чушь собачья.

И после этого профессору Фреду Сингеру, астрофизику, ученому, звонит его приятель профессор Ланкастер и говорит: «Слушай, а ты сними с той старой статьи имя профессора Ревеля». «Как так? – говорит Сингер. – Вы не понимаете, мы ученые, мы так не умеем». – «А ты сними. Он, наверное, выжил из ума, когда подписывал эту статью». Сингер, естественно, отказался, потому что это немыслимая в научном мире ситуация. Как может один ученый снять с совместной статьи подпись другого ученого?

На Сингера началось дикое давление, примерно как у нас во всяких Басманных и Хамовнических судах. И профессор Ланкастер везде стал рассказывать, что а) профессор Ревель выжил из ума в конце жизни, б) никогда ничего такого он не подписал, а просто Сингер подделал его подпись.

Сингер ждал, ждал, в конце концов Сингеру это надоело, и он подал в суд. И несмотря на то, что, как вы понимаете, это было в высшей степени политическое дело, это было не дело о профессоре Ревеле, Сингере, глобальном потеплении, а это было дело о репутации вице-президента США Альберта Гора, суд посмотрел на гранки, которые принес профессор Сингер, правленные рукой профессора Ревеля, суд посмотрел на рабочее расписание профессора Ревеля, суд подумал над тем, как с моральной стороны выглядят поступки людей, которые стремятся опорочить своего учителя, когда выяснилось, что их учитель говорит то, что им сейчас не надо. И суд вынес решение, что профессор Ревель находился в здравом уме и твердой памяти, а профессор Ланкастер больше не имеет права открывать рот на эту тему и позорить память профессора Ревеля.

Это замечательная история, которая свидетельствует о том, что политики во всех странах одинаковые, и ради своих собственных мелких шкурных интересов политик не остановится даже перед тем, чтобы оболгать память своего собственного научного руководителя, если ему это надо. Но суды и, соответственно, общественное устройство в разных странах разные. Всего лучшего. До встречи через неделю.