Пороховая бочка Кавказа

Наш корреспондент побывал в Дагестане — республике, где убивают каждый день, а 30% жителей сочувствуют ваххабитам и хотят жить в России по законам шариата

На первый взгляд, от приграничного чеченского села Галайти (Ножай-Юртовский район) до дагестанского поселка Гамиях (Хасавьюрт) рукой подать — меньше 20 км. Но узкая грунтовка пролегает через лес, и быстро по ней не поедешь. В 1999 году по этому же маршруту вели свои отряды из Чечни в Дагестан полевой командир Шамиль Басаев и его соратник иорданец Хатабб.

— Религиозные фанатики хотели завоевать Дагестан и рассчитывали на поддержку местного населения, — рассказал мне бывший высокопоставленный работник прокуратуры республики. — Ведь еще в 1998 году граничащие с Чечней села стали ваххабитскими. Но план не сработал. Еще до того, как подоспели федералы, жители других сел оказали им сопротивление. Вышли против боевиков с берданками. Оружием, которое хранилось у них в домах со времен русско-турецкой войны! А потом вместе с российскими военными прогнали их в Чечню.

Тогда всем казалось, что больше фанатики сюда не вернутся. Но... Сейчас в Дагестане происходит один теракт за другим. Именно отсюда вышли смертницы, взорвавшие весной московское метро. И даже в официальных интервью представители власти говорят: ваххабитам сочувствует 30% населения. По сути, сегодня Дагестан является пороховой бочкой России.

СТРАХ. Разница между ухоженной и вымытой до блеска Чечней и Дагестаном чувствуется сразу при въезде в Хасавьюрт. Город-рынок (так как в Чечне нет таможни, весь импортный товаропоток идет через Дагестан; Хасавьюрт — это главная перевалочная база) встретил нас шумом машин и визгливыми голосами нищих. Практически все женщины здесь носят хиджабы. А мужчины пять раз в день бросают все свои дела, чтобы вознести молитву Богу.

— Сейчас я покажу тебе, что творится около центральной мечети, — говорит мой приятель из Чечни, который согласился отвезти меня в Дагестан. — Не поверишь, весь город там!

Действительно. Такое количество людей в украинских православных храмах можно увидеть разве что на Пасху. Как говорят местные, большинство людей просто боятся боевиков и доказывают, что они не кафиры (иноверцы).

— Рамзан Кадыров выгнал ваххабитов из Чечни, и теперь большинство из них находятся у нас, — рассказал мне уже в Махачкале один из сотрудников местной милиции. — Боевики скрываются в лесах. А их лидеры совершенно спокойно проживают в селах и городах. Сами они преступления почти не совершают, поэтому привлечь их к ответственности сложно. Но проводят с населением идеологическую работу, сеют радикальные настроения в обществе и вербуют молодежь.

Уже в столице Дагестана Махачкале я зашла в один из универмагов. А вслед за мной в магазин вбежала юная (явно русская!) девушка в джинсах. Промчавшись мимо меня, она скользнула в примерочную кабинку. А вышла оттуда уже в хиджабе.

— Все дело в том, что родители не разрешают мне носить хиджаб, — поясняет она. — Мол, мы русские и должны выглядеть как русские. Но если я буду разгуливать в европейской одежде по городу, меня будут оскорблять. Большинство местных парней уверены: если я здесь живу, значит должна соблюдать местные традиции!

Многие русские сейчас уезжают из Дагестана. И не только русские.

— У меня подрастают две дочери, — рассказывает 40-летний инженер Рустам. — Я хочу, чтобы они были счастливы. Но здесь у них путь один — замужество и хиджаб. Поэтому мы с женой решили переехать в Краснодар. Там у нас родственники. Конечно, если бы не бесконечные теракты, мы бы еще подумали: уезжать или нет. Но в Махачкале сейчас жить попросту опасно!

В каждом номере популярного еженедельника республики «Черновик» регулярно выходит колонка о преступлениях, которые совершают террористы. В неделю не меньше 5—6 убийств! Как правило, они охотятся на госчиновников, религиозных деятелей, правоохранителей, бизнесменов и журналистов. Но часто в зону их действий попадают и случайные прохожие. Кстати, только за то время, что я находилась в Махачкале, было совершено два нападения на милиционеров. Почему Дагестан стал горячей точкой?

ПРИЧИНЫ. Официальные власти говорят о религиозном фанатизме ваххабитов. «У боевиков имеются отличные психологи, которые с помощью прекрасного знания законов ислама попросту зомбируют людей», — сказал нам один из членов дагестанского правительства. Но практически все, в том числе и власти, признают, что первоосновой все-таки является экономика. Во время первой и второй чеченских войн Дагестан оказался в блокаде — железная дорога шла через Чечню. И большинство из них стали банкротами. Еще одной статьей дохода страны гор, при СССР был туризм. Природа здесь чудесная! Но кто же поедет отдыхать туда, где промышляют боевики? В результате, республика стала дотационной. А местные жители выживают за счет торговли. Конечно, здесь есть маленькие частные мастерские, в которых, например, делают знаменитую лакскую обувь, но они ситуацию не спасают.

— Средний уровень зарплаты у нас — 9 тысяч рублей (300 долларов, выше, кстати, чем в Украине. — Авт.), — говорит в интервью «Сегодня» президент Республики Дагестан Магомедсалам Магомедов. — Но надо быть реалистами. В Дагестане население не живет на заработную плату. Наши люди очень предприимчивые, активные и трудолюбивые. Стараются построить дом и держать семью в достатке. Поэтому зарабатывают в теневой экономике. Я, конечно, не имею в виду преступные доходы. Например, продажу оружия или наркотиков. Речь идет о том, что народ имеет заработки, которые нельзя подвергнуть учету. Например, в торговле.

Но многие дагестанцы вообще не имеют работы. Другие целыми семьями (а они здесь многодетные!) месяц живут на полученные случайными заработками 150—200 долларов.

— Все это и приводит к тому, что молодые люди из сел легко соглашаются на предложения ваххабитов уйти в лес и стать боевиком! — продолжает мой собеседник из милиции Дагестана. — Один раз они ему предложат отвезти им продукты и заплатят за это. Второй раз. А на третий скажут: у нас есть твоя фотография. Если ты не согласишься к нам присоединиться, мы выставим ее в интернет на наш сайт, и тебя посадят. А если станешь одним из нас, будешь получать деньги (по некоторым сведениям, рядовым боевикам платят до 400 долларов в месяц) и поможешь своей семье выжить!

По словам местных высокопоставленных чиновников, по сравнению с Чечней, Дагестан получает гораздо меньше средств из федерального бюджета. Хотя увеличение дотаций могло бы помочь спасти ситуацию. Видно авторитет у Кадырова в Москве куда больший, чем у руководителей Дагестана.

КОРРУПЦИЯ. Вторая причина распространения ваххабизма — банальная коррупция. Основные доходы «лесные люди» получают не от загадочных зарубежных инвесторов (хотя и это не исключено), а от рэкета чиновников-мздоимцев! Последние платят за то, что ваххабиты не мешают им брать взятки. А также «решают вопросы» с правоохранителями, если те начинают копать под ваххабитов. Решают же «вопрос» известно как — расстреливают и взрывают.

— У нас невероятно развита клановая система, — говорит один из чиновников Дагестана, просивший не называть его фамилию в газете. — Если один человек из рода выбился в начальники, значит приведет за собой во власть всю свою родню.

— Ваххабиты просто подбрасывают своим жертвам флешку с изображением человека в черной маске, который называет сумму отката, — рассказывает оперативник из милиции Дагестана. — Если не заплатишь — будут проблемы. Например, один очень богатый человек год назад отдал им 30 тысяч долларов. А когда ему снова подбросили флешку, отказался платить. Вскоре «лесные люди» украли его 20-летнего сына, который всегда ездил с охраной! И таких случаев у нас много.

— Проблема коррупции актуальна на всем Кавказе, — отмечает первый вице-премьер Дагестана Ризван Курбанов. — Но у нас она достигла ужасающих маштабов!

Жертвами рэкета ваххабитов становятся и бизнесмены. Причем, большинство из них с этим давно смирились. И даже не пытаются защищать свои права.

БЕСПРЕДЕЛ.

Третья беда Дагестана — беспредел правоохранителей.

— Наша милиция не тратит время на то, чтобы получить разрешение на обыск дома или арест человека, которого подозревают в связях с ваххабитами, — говорит глава правозащитной организации «Матери Дагестана» Светлана Исаева. — Они просто вламываются в жилища, хватают людей и увозят. А потом мы с огромным трудом находим их в одном из РОВД. Причем, избитых и покалеченных.

При этом, по данным правозащитников, часто-густо жертвами милиционеров становятся молодые парни, которые просто были знакомы с теми, кто ушел в лес. Либо неагрессивные сторонники ваххабитского течения ислама (последователей этого учения еще называют салафитами). Или же родственники боевиков.

— В нашей республике действует закон о ваххабизме, который позволяет милиции привлекать к ответственности всех без разбора, — объясняет Светлана Исаева. — Я считаю этот закон неконституционным. Потому что сама по себе вера в Бога не несет зла. Например, в Саудовской Аравии ваххабизм является государственной религией. Другое дело — религиозные фанатики, которые мучают нас терактами. Но это уже совсем другая история.

Почему милиция беспредельничает? Во-первых, для отчета перед начальством. Во-вторых, чтобы склонить задержанных к сотрудничеству. Мол, стань нашим агентом, завербуйся в ваххабиты и помоги нам их задержать. А если человек отказывается, угрожают ему убийством.

— У меня в семье произошла такая же история, — говорит Светлана Исаева. — Три года назад пропал мой 25-летний сын Иса. Просто ушел из дома и не вернулся. Он не был салафитом. Но у него были знакомые из их числа. Поэтому его неоднократно пытались завербовать в милиции. Что случилось с сыном, жив ли он, я не знаю. Поэтому многие мужчины (и даже женщины!) вынуждены уходить в лес. Хотя и не собирались.

ВЛИЯТЕЛЬНЫЙ РОД. В феврале в республике пришла к власти новая команда. По представлению президента Дмитрия Медведева Народное Собрание Дагестана утвердило на пост президента Магомедсалама Магомедова. Он сын экс-главы республики Магомедали Магомедова. В разговоре с нашим корреспондентом он признал наличие больших проблем в республике.

— Мы понимаем, что салафит далеко не всегда является экстремистом, — говорит президент. — Поэтому будем решать вопрос об отмене закона о ваххабизме. Нам также ясно, что мы не сможем победить террористов, если не справимся с коррупцией и не решим экономические проблемы. Поэтому сейчас наша команда формирует новую стратегию.

В Москве же надеются, что новый лидер республики подключит свои родовые связи.

— Дагестан очень сложный межэтнический регион, — говорит депутат российской Госдумы Андрей Воробьев. — Поэтому главное здесь — сбалансировать интересы всех народностей. Думаю, Магомедсалам Магомедов, будучи представителем очень влиятельного рода, должен справиться с этой задачей.

ИМПЕРИЯ ШАРИАТА

Официальным руководителем боевиков на всем Кавказе считается Доку Умаров. До 2007 года он назывался «президентом Чеченской республики Ичкерия», но затем он эту «республику» упразднил и объявил о создании «Кавказского эмирата» во главе с собой. Подчеркнув тем самым, что его цель уже не только и не столько независимость Чечни, сколько создание исламского государства, основанного на законах шариата. В состав этой империи должен быть включен весь Северный Кавказ и даже Поволжье. Большинство боевиков на Кавказе ныне являются ваххабитами (течение в исламе, в Дагестане их еще называют салафитами). Они декларируют свою солидарность с исламистами во всем мире (в том числе и с теми, кто воюет с США и с Израилем). Вчера США официально признали Доку Умарова международным террористом.

«МЫ БЫ ХОТЕЛИ, ЧТОБЫ ДЕВОЧКИ НЕ ПЕЛИ»

«Сегодня» повстречалась с 43-летней Гульнарой Рустамовой. По данным правоохранителей, ее младший брат Рустам Рустамов был ваххабитом и подозревался в расправе над сотрудником милиции. Рустама убили в ноябре 2008 года во время спецоперации. Сама же Гульнара утверждает, что Рустам никого не убивал. А в лес ушел из-за того, что его прессовали милиционеры, поскольку муж их с Гульнарой родной сестры Динары был ныне убитый боевик Расул Макашарипов. Сама Гульнара Рустамова свою связь с сепаратистами категорически отрицает (хотя, как там на самом деле, мы, естественно не знаем).

«Главная беда Дагестана заключается в том, что здесь нарушаются права представителей салафитского течения ислама», — считает она и добавляет, что на самом деле большинство «лесных людей» не мечтают о создании независимого государства на территории Дагестана либо шариатской империи от Кавказа до Поволжья.

— Нам будет нормально, если власти разрешат наши школы и литературу, — утверждает женщина. — Позволят девочкам ходить на учебу в хиджабах. А также не будут заставлять их учиться с мальчиками, сидеть с ними за одной партой. Кроме того, мы бы хотели, чтоб на уроках рисования детей не заставляли рисовать людей (по законам ислама это запрещено. — Авт.). А на уроках музыки девочки не пели бы. Это запрещает шариат, поскольку голос девушки возбуждает мужчин.

Как утверждает Гульнара Рустамова, распространению радикального ваххабитского движения способствуют военные и правоохранители. Мол, они приторговывают оружием и лично заинтересованы в том, чтобы война на Северном Кавказе не заканчивалась.

— Успешные спецоперации позволяют им расти по карьерной лестнице, — говорит женщина. — А также хорошо зарабатывать. Рядовой милиционер получает за участие в спецоперации около 18 тысяч рублей в час (600 долларов). Но с приходом нового президента Дагестана и его команды у нас появилась надежда. Магомедсалам Магомедов — мудрый человек. Думаю, он сможет решить наш больной вопрос.

ЧТО БУДЕТ С ДАГЕСТАНОМ

Пока Россия имеет на Кавказе лишь один относительно успешный пример решения проблем терроризма — Чечня, где жесткими методами навел порядок Рамзан Кадыров. Сейчас подобный процесс идет и в Ингушетии — второй после Дагестана проблемной республике Северного Кавказа, где ситуация была серьезно запущена за последние несколько лет. Полтора года назад президентом республики по предложению президента Дмитрия Медведева стал офицер-десантник Юнус-бек Евкуров (в 1999 году именно он командовал знаменитым броском российских солдат на аэродром в Косово). Евкуров считается человеком более гибким, чем Рамзан. Старается действовать не только силой, но и путем убеждения и переговоров. Ситуация в Ингушетии все еще тяжелая, но подвижки к лучшему уже имеются.

На этом фоне Дагестан выглядит действительно самым «больным» местом Кавказа. Конечно, ситуация тут еще не столь запущенная, как в Чечне при Дудаеве в начале 90-х. Все-таки федеральный центр хоть как то, но контролирует территорию, у боевиков нет своей армии, они сидят в подполье, осуществляя диверсионные вылазки. Большинство дагестанцев совсем не хочет воевать за идеи ислама или отделение от России.

Им хочется просто спокойно жить.

Поэтому главная проблема — это не столько ваххабиты, сколько тотальный бардак и коррупция в управлении республикой. А также слабая экономика. Последнюю проблему теоретически решить можно. Поток нефтедолларов не иссякает, и потому, при желании, Москва может вылить на Дагестан золотой дождь не меньшей плотности, чем сейчас выливает на Чечню.

А вот с бардаком и с коррупцией все гораздо хуже. Дагестан — более сложный организм, чем Чечня или Ингушетия. В Дагестане проживает почти 30 народностей. Но в новой команде, которая сейчас пришла к власти в Махачкале, считают, что справятся с проблемами не хуже Кадырова.

— Дагестан — многонациональная республика, и на первый взгляд кажется, что «кадыровская» схема решения вопроса ваххабизма у нас не пройдет, — говорит чиновник. — Но мы так не думаем. Нашей республике нужен жесткий кулак. Но кулак, который умеет со всеми находить общий язык.

Станет ли таким кулаком Магомедсалам Магомедов, пока непонятно. Но ясно одно — наводить порядок нужно быстро. Иначе ситуация очень скоро выйдет из-под контроля.