Неофеодализм. Спусковым крючком новой волны кризиса, скорее всего, станет фондовый рынок

Едва ли в мире найдется хоть один избранный политик, который не обманывал бы своих избирателей. Публичная ложь – это единственный возможный способ получения политической власти в условиях демократии. И если бы среди политиков нашелся бы хоть один действительно честный человек, он бы сказал своим избирателям примерно следующее: “Мы будем контролировать все аспекты вашей жизни, мы отберем все остатки свободы, которые у вас пока еще есть и, чтобы этого достичь, украдем у вас ваши деньги”. Однако если бы он действительно сделал это, действующая власть перестала бы существовать. Поэтому никто из публичных политиков вслух такого не говорит и никогда не скажет.

Но их молчание не означает, что они не движутся именно в этом направлении, заменив в последние несколько десятилетий рыночный капитализм неофеодализмом, политкорректно названным “постиндустриальным обществом”. Между классическим феодализмом и неофеодализмом существуют определенные различия, о некоторых из которых стоит упомянуть. Классический феодал осуществлял в своей вотчине господство над своими крепостными при помощи грубой силы с помощью оружия. Неофеодал делает то же самое, но при помощи долгов. Феодал, хотел он того или нет, был вынужден заботиться о своих крепостных и защищать их, чтобы они приносили ему больше богатства. Неофеодала подобные проблемы не волнуют, поскольку его феод – это практически весь мир с неограниченным количеством реальных и потенциальных крепостных. Поэтому судьба и жизнь каждого из них в отдельности его не волнует. У неофеодала нет необходимости проявлять заботу о них, поскольку они формально “свободны”.

К основным чертам неофеодализма можно отнести долговую нищету и лояльность сидящих на зарплате крепостных к новой аристократии, владеющей и контролирующей их долги. Финансово-политическая аристократия максимально увеличивает грабеж трудящихся масс, оправдывая это сказками о том, что систематическое ограбление - это наилучший возможный выход для них. Государственные пособия используются в качестве взяток, чтобы обеспечить покорность и пассивность зависящих от заработной платы долговых крепостных. Для придания внешней законности происходящему процессу особенно щедро оплачивается “труд” в этом направлении “народных избранников” и назначенных чиновников во всех ветвях официальной власти. Новая аристократия использует политкорректные легенды прикрытия при помощи принадлежащих им или контролируемых ими СМИ. Когда легенды прикрытия перестают нормально функционировать, новая аристократия для защиты своих интересов готова прибегнуть к старому испытанному способу – наемной вооруженной силе. Ее оправдание, если дело принимает действительно серьезный оборот, осуществляется с помощью еще более масштабной лжи.

Во всем этом деле есть буквально пара мелких, но крайне неприятных для новой аристократии проблем. Во-первых, как бы она ни старалась, невозможно обманывать всех бесконечно долго.

Какими бы ни были красивыми сказки о росте благосостояния всего общества, каждый человек, каждая семья отлично видят на своем личном примере и тех, кто их окружает, действительно ли растет их уровень жизни, или власть окончательно хочет их задавить налогами и долгами.

Во-вторых, каким бы привлекательным ни был неофеодализм для его выгодоприобретателей, с экономической точки зрения он проигрывает обычному капитализму, построенному на твердых обеспеченных деньгах, сбережениях, реальном росте производительности труда и, как следствие, росте благосостояния самых широких слоев народных масс. Попытки заинтересованных в сохранении текущего состояния дел лиц искусственно оттянуть неизбежный крах неэффективной экономической модели приводит лишь к тому, что кризисы стали многократно более мощными, чем если бы они происходили естественным путем.

Так и не разрешенный кризис является материальным свидетельством заката современной западной экономической модели, неспособной отвечать требованиям времени. Одним из проявлений этого процесса является снижение покупательной способности всех без исключения валют. Предстоящий глобальный финансово-экономический крах не только представляется неизбежным в силу накопленного человечеством долга, но по своим масштабам он скорее всего выльется в самую грандиозную в истории человечества ликвидацию богатства и переоценку ценностей. Поскольку заводы, шахты, железные дороги, суда, недвижимость, фермы, товарные запасы, физические драгоценные металлы никуда не исчезнут, те, у кого есть реальные, а не мнимые ценности в итоге этого кризиса окажутся в выигрыше. Делавшие ставку на фиктивный капитал – акции, облигации, бумажные валюты, скорее всего их полностью потеряют.

В подобных условиях возникает естественный вопрос о том, что именно власти попытаются конфисковать у населения в период наиболее острой фазы, чтобы оно думало не о политических вопросах, а о собственном выживании. Наиболее очевидным представляется лишь один инструмент – наличные. Банковские счета, также как и доступ к банковским ячейкам, можно в любой момент заблокировать правительственным декретом или лимитировать объемы операций по ним, а вот с находящимися на руках наличными это несколько сложнее. Поэтому можно предположить, что удар может быть нанесен именно в этом направлении.

Будет ли в результате подобной денежной реформы осуществлена полная конфискация старых банкнот как в послевоенной Германии, где все граждане страны получили вместо всех своих старых накоплений по 200 марок и начали жизнь с нового листа, или как пару лет назад в Индии, где были демонетизированы самые крупные банкноты в 500 и 1000 рупий, на долю которых приходилось 86% всей наличности страны, сказать сложно, но модель, как это делать, была уже обкатана на практике. А спусковым крючком этой волны кризиса скорее всего, как это бывало уже не раз, станет фондовый рынок. Результатом же – резкое падение уровня жизни самых широких слоев общества.