Олесь Иванив: Потрясающая мимикрия

Публицист и знаток истории Подкарпатской Руси Олесь Иванив о том, что лучше всего пагубность «ментальности украинства» могут понять лишь русские люди Новороссии и русины Подкарпатья.

Лёха всегда был и остался за Россию, до сих пор ходит по Ужгороду совершенно без опасений в мастерке с триколором и надписью «Russia» — чай не Галичина. Русин по отцу, венгр по маме, с типичной закарпатской фамилией, про себя он говорит просто:«русский, православный». ПСы и прочие полу-свидомые бродяги трогать его опасаются: Лёха из пацанов и очень хорошо боксирует. А еще страшно гордится прадедом — ветераном Великой Отечественной из Чехословацкого корпуса Людвика Свободы и без вопросов пересчитает зубы любому, кто скажет что-то криво по этому поводу. Еще несколько лет назад был при местном авторитете Михаиле Ланьо, заработал на границе на небольшойбизнес — возит овощи и молоко в Венгрию. Лёха был на баррикадах защитниковужгородской ОГА в январе 2014, когда искатели безвизового портала в ЕС, невыносимо угнетаемые зарплатой в $500 и курсом в 9 грн, миром и покоем в своей стране, сносили кровавую узурпаторскую Злочинну Панду. Крайний западный Ужгород, если кто запамятовал, сдался значительно позже даже большинства центральных областей. 

Лёшка позвонил потрепаться по скайпу и поведать забавную и мерзкую в своей типичности историю. 

— Ты помнишь того, Андрея И.? Кто студентов на ОГА повел? С Балоговским шакаломЩадеем был. Я его с детства знаю, сосед. Рассказывал тебе про него как-то. Во время майдана перешел исключительно на мову, родной русинский называл «кацапо-мадяро-словацким суржиком», топил там за Европу и «москалей-ватников-совков» проклинал.

ОИ: Какой-то у вас известный резчик по дереву… Вроде. 

— Да. Он после майдана в Петербург уехал, ему там работу в элитной мастерскойпредложили. У нас-то что, нищета. Заказы хорошие у местных умельцев из Киева даВостока. А тут совсем глухо стало. 

ОИ: Как же так? Почему не в Европу долгожданную? Хотя типично. Устроили помойку, нагадили дома и свалили. 

— Да кому они там нужны?

Кому интересны их лемковская, бойковская резьба и архитектура церквей? – Лёха подпёр щеку рукой, устало размешивая сахар в кофе. – Смотри, сепарская«Московская кофейня», — весело потряс пакетиком с улыбающейся девушкой в чепчике, разливающей кофе. 

ОИ: Да это понятно. И что он? 

— Приезжал тут недавно, дед у него умер. Теперь говорит только по-русски, причем с явным московским «акающим» выговором. Пальцы веером, «а у НАС в России…» и перечисления на полчаса, как замечательно в культурном европейском Питере, а мы тут тухлая провинция и захолустье. Опять ему все не так: улицы у нас не такие чистые, кофе плохой, шофер в такси — рагуль, а мы все — нищеброды. Его спрашиваю: какого же тыфраса (чёрта) за этот майдан гойкал (орал)? За «владу европейську»? Не благодаря тебе мы тут нищеброды? Не благодаря тебе правосеки с волынами тут газдуют (хозяйничают), как блохи на собаке? Людей на Донбассе не благодаря тебе, сука, убивают?… Он глаза выкатил и удивленно спросил «когда это я за майдан был и русских ненавидел?» Хотелось разбить его холеную откормленную русскими деньгами морду или хоть в грязь кинуть в кашемировом пальто. Но ведь он никогда не поймет и не признает, что с ним так «За Дело». Он тут радостью делится, а мы разделить не можем. Для него будто бы ничего и не случилось. Это где такая кнопка, отключающая напрочь любые ненужные воспоминания? 

ОИ: Эти «а нас за що?» никогда ничего не поймут. На самом деле потрясающая мимикрия…

— Они, конечно, все понимают. Но главное, что они понимают — мы остались людьми,остались с нормальными понятиями, в уважении к своей семье и предкам, а они больше никогда ими не станут. Возможно, Донбасс их простит. Они умеют разводить «на лоха», поплачут для вида и там. Бабушки проникнуться. А мы запомним кто из страны парашу наобделёнке сделал и людей в Одессе к тараканам ровнял. Все еще будет.

Олесь Иванив