Пещера в тайге

Надо суметь разжечь керосинку, а если не получится, тогда придется при свече отщипывать холодным топором щепки от дровины и долго (по утренним меркам) разжигать огонь в печке. Потом долго валенки натягивать и по сугробам пробираться к колодцу за водой. Я-то с вечера это всегда делал, но у меня тут медовуха доспела. Знатная вышла, прозрачно-золотистая, умеренно-сладкая –  ну я и того.. аж забыл про все.

А в небе все также звезды мерцают, будто утро и не наступило вовсе. И вода в чайнике все никак не закипает на печке, а холодную воду пить совсем не хочется. Вот и сидишь – уныло грызешь подсохший хлеб и вспоминаешь, как летом-то хорошо было.

Зима в тайге это особенное приключение – мы городские от такого приключения через неделю другую волком завоем. Семь месяцев зимы в таежном Алатау – это как полет в космос. Хотя нет, суровее будет. Ни интернета, ни сотовой связи, даже на лошадях не выберешься – снег по грудь. Надежда только на снегоступы и снегоход, который может и крякнуть на 45-градусном морозе, а бывает и до 50 доходит.

Хотя 7 месяцев это уже больше не на приключение похоже, а на заточение, и даже работа по хозяйству и охота не особо разнообразят житуху в этой глуши. Вот и медовуха надоест через какое-то время, а впереди все та же зима, а лето кажется отсюда чем-то почти невероятным и даже про комаров, гнус и слепней нескольких видов почти забывается, а все про звонкие речки и зеленую траву вспоминаешь. Однако и трава алатайская – это, скажу вам, не раздолье. Иной раз в такие заросли занесет, что и не рад бываешь, что весь изматеришься на свет белый. Но такой зеленый кошмар бывает внизу только, в долинах, а на сопках, на границе леса другое дело – трава короткая, деревья не больше роста человеческого, а то и вовсе как кустики. И гнуса тебе никакого. А вид такой сверху! Эх, тайга голубая до горизонта, сопки с каменными россыпями и белками снега. Загляденье. 

Но скучать в эту зиму мне не пришлось – работы было много. Что за работа? А вот та самая, что и называется приключением, а точнее сказкой. Сказка эта произошла со мной и моим товарищем на склоне одной их тех красивых сопок, а точнее в недрах ее.

По профессии я геофизик, как и мой товарищ Архан. Сделали мы открытие – в вулканическом массиве горы глухую без выхода на поверхность полость зафиксировали и измерили приборами. Полость около полукилометра в длину, а в высоту она достигала, по предварительным данным 60 метров. Спелеологи скажут ничего уж такого особенного, когда пещеры бывает тянутся на десятки километров. Но то пещеры карстовые эрозионные. А здесь дело другое – породы вулканического происхождения и пещера другого рода – сформировали ее газ и горячие воды, поступавшие не с поверхности земли, а снизу из вулканического очага, который последний раз изливал здесь лаву тысячу лет назад. Сопка с пещерой и есть потухший  вулкан, давно поросший лесом. Полости такие давно известны в геологии, мы и сами подобные обнаруживали на разных глубинах, но эта была от поверхности всего в 7 метрах! И такая большая!

Сказать, что нас заинтриговало – не то слово. Кто-то скажет: романтика разум затмила. Романтика романтикой, но было и понимание, что нас может там ожидать. В общем, решили мы пробурить вертикальный ход туда, и чтоб никто не знал об этом.

Движений по подготовке к бурению и проникновению в полость было уйма. Сначала пол августа с магнитометрами уточняли расположение пещеры. Потом на ЗиЛе двумя ходками привезли небольшую бэушную установку для бурения колодцев, затем электрогенератор среднего размера с кабелями и бочками солярки. Доставили только до опушки у речки, где стоял охотничий домик еще одного нашего товарища, который и помог нам с помощью лошадей довезти по частям разобранную установку до места бурения. Генератор же пришлось поставить у подножия сопки между пещерой и домиком. Вот так мы и курсировали между буровой, генератором и избушкой три недели до того знаменательного и долгожданного дня спуска в пещеру чудес.

Бурить стали, когда уже снег выпал в конце сентября, но морозы были легкие, днем теплело, снег таял. Закончили бурение в октябре. Вертикальный ствол в ширину получился почти метр, в глубину он уходил на 7,5м, так что почти угадали. Беспокоила нас глубина в самой полости, где планировали спускаться – по замерам выходило там 14м, но уверенности конечно не было. После спуска на тросе прожектора и штатива под него, трос показал глубину 12,5м. Вот в этот момент и отлегло, я аж почти опьянел от облегчения. Теперь только вперед! От сказки нас отделяло ровно 20м по вертикали.

Над колодцем мы построили теплую будку, край ствола укрепили железным кольцом. Дюралевую лестницу в стволе закрепили шлямбурами, дальше она стояла свободно, упираясь в пока невидимое дно пещеры.

Первым спустился я, как и положено - в каске с фонариком-циклопом, потянув за собой стометровый провод со светодиодными лампочками. Архан разматывал бухту провода. В пещере было 11 градусов тепла, тогда как наверху стоял мороз минус 18.

Свет фонаря сразу выхватил из тьмы небольшую друзу горного хрусталя (прозрачного кварца) на пещерном потолке и еще какие-то белые бесформенные натеки, но я продолжаю спуск, не задерживаясь. Опять вокруг тьма. Прожектор включим, когда я спущусь и установлю его на штатив.

Нога встала на твердую поверхность усеянную обломками, упавшими с потолка из колодца, однако среди пыли и обломков я разглядел несколько наклонно стоявших кристаллов молочно-белого кварца высотой почти в полметра. С нетерпением и все нарастающим напряжением похожим на мандраж я скорее начал устанавливать прожектор и минут через десять дал команду Архану дать свет.

«Передать ощущение или впечатление» это не та фраза подходящее для таких мгновений, потому что собственно ощущений и не чувствуешь, ибо свое существование я напрочь забыл перед открывшейся картиной подземного мира и это при том, что луч прожектора, далеко не самого мощного, осветил всего-то малую толику этого мира тьмы.

В глаза ударил отраженный свет от граней огромных в метры высотой прозрачных и полупрозрачных кристаллов. То, что они прозрачны, я понял только когда иглообразные черные и синие включения внутри шестигранных столбов, увенчанных пирамидками, замерцали искрами, а в полупрозрачных дымчатых столбах свет терялся, до конца их не просвечивая. По этим темным кристаллам стало ясно, что это морионы – дымчатый кварц среди леса горного хрусталя, уходящего куда-то вниз по склону во тьму.

Я сделал первые шаги и сразу под ногами захрустел белый «иней» мелких кристалликов, устилавший неровную поверхность как в туманный морозный день. Хотел было нагнуться и посмотреть, что это за минерал, но манящая глубина недр заставила меня идти дальше. Стараясь не наступать на «иней», я подошел к огромному кварцу и прикоснулся к его прохладной поверхности и только в эту минуту почувствовал специфичный, но не сильный запах пещеры.

К этому моменту подошел Архан и его голос привел меня в себя: «Идти можно – склон пологий».

Пока спускались по кварцевому лесу, свет прожектора все больше терялся, и уже казалось, что сам хрусталь светит слабым светом. Нам все больше помогали наши налобные фонари. Бухта светодиодной гирлянды неспешно разматывалась вслед за нами с катушки у лестницы.

Потом свет стал отражаться от какой-то темной поверхности за лесом призматических столбов. Сначала нам показалось, что это мокрая или покрытая ледяной коркой гладкая стена, но по мере приближения стало понятно, что это грань лежащей гигантской призмы начало и конец которой, исчезали где-то в темноте. Будучи уверенным, что это морион я осветил минерал в упор и меня буквально охватил фиолетовый отсвет кристалла – аметист! Огромный аметист – фиолетовый кварц! Фиолетовое чудо возвышалось над нами метра на три. Три метра – это только его толщина!

«Попробуем на него забраться» - предложил Архан и мы, поискав подходящее место, забрались на гладкую грань по куче обломков породы, упавшей с потолка и уже изрядно заросшей все тем же белоснежным иней-подобным минералом. Архан поднял с собой и более мощный фонарь, который мы немедленно установили и включили. Фонарь широко осветил  фантастическую панораму пещерного царства, а свет все также терялся во тьме, не достигая стен полости.

Теперь под нами засияли не призматические столбы, а заросли гигантских кустов, больше похожие на кораллы с геометрически ровными разнонаправленными плоскостями, пиками и иглами. Здесь были большей частью прозрачные, белые, желтые и голубые образования местами с вкраплениями красных причудливых огней. Наконец нам пришло в голову попытаться осветить потолок, который тоже оказался сплошь покрыт белыми каменными облаками, мерцающими мельчайшими гранями кристаллов.

На краю освещенной области блеснуло что-то розовое и, направив фонарь в сторону, перед нами засиял просвечивающий розовый куб с примерно пятиметровыми гранями. Огромный куб на потолке? Оказалось, что этот куб был самым верхним из кубов, наставленных друг на друга в виде гигантской колонны, подпирающей свод пещерного зала. Стояли они друг на друге несимметрично и неровно, будто здесь игрался малыш-великан. И в довершении это немыслимое творение отражалась в бирюзовом озерце у подножия колонны.

Время летело. Когда я, наконец, глянул на часы – был глубокий вечер. Надо было возвращаться. Стало ясно, что в следующие походы в пещеру надо идти с неоднократными ночевками. Теперь надо перекусить, отдохнуть и выспаться, да только скоро ли уснешь после такого?