Жертвы советских оккупантов: протоиерей о. Константин Подгорский.

"В начале ХХ века жил в соседнем селе Киржеманы и проходил пастырское служение протоиерей о. Константин Подгорский. Был он ревностным пастырем и благотворителем - обладая земельными угодьями, доходами от них пользовал не свое семейство, (а у него было 10 душ детей), а строил на эти деньги школы в соседних селах, где сам обучал деревенских ребятишек грамоте. Этим же занималась и его матушка, и еще они с матушкой возглавляли общество трезвости. И уважали и о. Константина и матушку местные жители и любили, и дошло да нас, что батюшка этот обладал особым даром видеть тайные грехи человека и, открывая их ему, искусно приводить к покаянию...
   Пришла в Поволжье революция. Прямой и честный о. Константин остался таким и при новых властях. И когда дошли страшные известия о гибели царской семьи, "не взирая на лица", стал служить по убиенным панихиды. "Товарищи" его быстро приметили - такой человек явно мешал тем, кто хотел "церкви и тюрьма сравнять с землей" (насчет тюрем все вышло, как известно, наоборот). Последней каплей, переполнившей чашу терпения представителей новой власти, стала Литургия, которую о. Константин отслужил 7 ноября 1918 года - в тот день, когда приехавшие в Киржеманы из города для проведения продразверстки революционеры ("делегаты", как их потом прозвали в деревне) пытались организовать праздничный митинг в честь годовщины Октября. Но как-то не вызывала ожидаемого энтузиазма годовщина новой власти у местных жителей. "Делегаты", проводившие продразверстку, приехали за зерном и выгребали все - в том числе и у тех, чьи сыновья сражались в Красной армии.
   В основном народ на митинг не пошел, а пошел в Храм - праздновали великомученику Димитрию Солунскому, и еще в этот день в селе по заведенной старинной благочестивой традиции делились зерном с теми, у кого был неурожай. Делились добровольно - кто собрал много, не имел лишнего; и кто мало, не имел недостатка (2Кор. 8,15).
   На следующий день воинствующие пролетарии ворвались в храм прямо во время службы и, сорвав с о. Константина облачения, вытащили в исподнем на улицу и стали жестоко избивать, били несколько часов, как рассказывали потом своим детям и внукам киржеманские старожилы. О. Константин, обладая изрядной физической силой, мог бы, наверное, оказав сопротивление, если не спасти свою жизнь, то, по крайней мере, избавить себя от ужасных страданий, но он решил претерпеть все до конца... Потом после побоев запрягли священника в бричку и ездили по всему селу - обезумевшие от страха жители заперлись в своих домах и не смели высунуться на улицу. Когда страдалец был уже не в силах везти бричку, надели на шею хомут и водили по деревне, не переставая избивать кнутом и чем попало. (На теле о. Константина следы побоев - проломленная голова, отбитый палец, следы ударов кнута...).

Под конец уже ослабевшего священника за волосы затащили на высокое церковное крыльцо и распяли на дверях храма...    На следующее утро церковный староста со сторожем сняли мертвое тело о. Константина и, надев на него священнические облачения, положили в сосновый гроб, куда вместе с Евангелием были положены и гвозди, которыми был прибит о. Константин. Хоронить священника на кладбище "делегаты" не разрешили - о. Константин был похоронен на пустыре. Божия кара не заставила себя долго ждать - на обратной дороге в город оба "делегата" погибли, провалившись под лед вместе с телегой, на которой ехали...
   Эта ужасающая история со временем почти затерялась в памяти людской - одни из бывших ее свидетелей боялись и заикнуться о всем происшедшем, но другие все-таки передавали своим детям и внукам историю про распятого страдальца и показывали место его погребения, на котором, как утверждали местные жители, в советские годы произошло несколько исцелений. На месте погребения люди ставили, как положено, православные кресты, но всякий раз власти их убирали. И, в конце концов, место погребения затерялось.
   О. Александр Никитин, настоятель храма Михаила Архангела, в Большом Игнатове, расположенном в нескольких километрах от Киржеман, еще с 1992 года хотел найти место погребения о. Константина, о страданиях которого поведали ему местные жители. Но найти это место удалось только в 2001 году, когда племянница одной из духовных дочерей о. Константина указала примерное место расположения могилы.
   Несмотря на то, что место захоронения о. Константина было известно только приблизительно, утром 13 июня о. Александр вместе еще с несколькими местными жителями решили осуществить перезахоронение останков мученика. Как это ни удивительно, когда, отслужив панихиду, и стали копать, то попали сразу на могилу и стали свидетелями необычайного... "Смущение души произошло, был переполох внутри меня" - так описывал впоследствии свои чувства о. Александр, и было от чего. Едва сняли дерн с поверхности земли, как все присутствовавшие сразу стали чувствовать удивительное благоухание. На глубине около двух метров нашли гроб, весь целый, а под ним сено - тоже целое. (Местный обычая - сыпать в могилу траву или сено и потом сверху ставить гроб). Когда открыли гроб, то увидели в нем тело священника, одетого в не истлевшие облачения желтого цвета и Евангелие, в котором лежала закладка, и которое можно было листать и читать. Само тело, от которого и шло удивительное благоухание, было также нетленным - светлого цвета, на теле следы ужасных побоев, на руках - язвы от гвоздей. В гробе - четыре больших кованых гвоздя, которыми, по-видимому, и был прибит о. Константин. Тело было на столько сохранным, что судебно-медицинский эксперт, присутствовавший при поднятии тела, смог даже определить причину смерти (через 83 года!) - кровопотеря. Когда мощи были подняты на поверхность земли, то в могиле, на том месте, где лежал гроб, сразу забили несколько ключей чистой воды."