За что ж вы так на Минкина?

Сразу хочу сказать: "Я Пастернака не читал...". И поэтому о самом богомоловском прочтении "Идиота" сказать ничего не могу. Какое-то представление о спектакле после знакомства с тремя текстами у меня сформировалось, но, конечно, совершенно недостаточное, чтобы говорить о том, чего не видел. А вот по поводу самих вопросов, поднимаемых Минкиным, Лариной и Богомоловым, сказать кое-что как раз необходимо.

В чем обвиняет Минкин спектакль и его творцов (не знаю, в какой степени справедливо)? В похабщине, бездарности, сознательном разрушении и извращении текста и смыслов Достоевского, в попытке дешевыми средствами добыть себе хотя бы скандальную, но славу. В нарочитом загрязнении жизни.  

Реальные явления это в жизни и в искусстве (насколько ЭТО можно назвать искусством)? Вполне реальные. Надо об этом говорить? Обязательно.

И, наверное, если бы Богомолов и Ларина ответили в том духе, что спектакль "Князь" никакая не похабщина, а оправданное использование инновационных изобразительных средств для создания высоких эстетических переживаний, что смысловая ткань Достоевского не разрушена, а, наоборот, режиссеру удалось вскрыть неизвестные ранее, глубочайшие смыслы "Идиота", что произведение ленкомовское очень талантливое и что нашу жизнь оно делает только чище, то, наверное, я бы не стал писать на эту тему. Что напишешь о талантливости вещи, которую не видел?

Но на обвинения Минкина противная сторона отвечает иначе.

Что Минкин – поборник нравственности, и это плохо. Минкин – вообще плохой человек: доносчик и садист.

Ну, что ж – и это позиция. Только это опровержение "в огороде бузина" заявлением, что дядька живет в Киеве. Неважно, какие продукты физиологической жизнедеятельности выделяет организм журналиста Минкин – фиалки или что-то другое. Важно, о чем он пишет. По этому поводу Ксения Ларина свою позицию определяет не вполне четко, хотя кое о чем догадаться из ее текста можно.

А именно: что "нравственная желчь" плохо. Интересно, как с нравственной желчью, ну, хотя бы Грибоедова? Или – с гоголевской? Что растлителей от культуры и продажных журналистов выводить на чистую воду не надо. Что нужно уважать право радиостанций предоставлять эфир негодяям и набирать в ведущие идиотов (это не мои оценки – ларинский текст). Что о "слезинке ребенка" можно только истерить. И что занимающиеся этим делом – циничные моральные калеки. Иначе говоря, здоровые честные и морально здоровые люди такими вещами не занимаются.

Теперь защита Богомолова. Как он возражает Минкину? Что Минкин плохо вел себя в театре. Что худсовет спектакль утвердил, а Броневой похвалил. Что над статьей Минкина смеется пол-Москвы. Что среди зрителей Богомолова много тонких и интеллигентных. И у них нравственное чувство отказать разом не могло. Что право на ЖЕСТЬ (не понял, что имеется в виду, а понять очень бы хотелось) – естественное право режиссера. И наконец – о главном. О том, что спектакль о насилии над детьми. О благополучии, оплаченном детскими слезами. О том, что за проповедью бескорыстия и морализаторства часто скрывается черная душа.

Вот теперь становится понятней. Тема "Тартюфа" и карамазовских "русских деток". Но позвольте, причем здесь "Идиот"? И уж если и "Идиот", то при чем здесь князь Мышкин? Тогда уж спектакль нужно было бы назвать "Раскапиталист Тоцкий". Тема насилия над детьми в "Идиоте" – третьего плана. Не о том эта книга, совсем о другом.

Значит, смысловая ткань все-таки разрушена. Это как распустить ковер с прекрасной картиной, а из ниток сткать, ну скажем, полотенце. Так получается со слов уже не Минкина – Богомолова.

Насколько такое превращение ковра в полотенце безобидно и вообще допустимо?

Совершенно недопустимо. Потому что оглупляет зрителя не хуже киселевских программ и гундяевских проповедей. Только не в политических вопросах, а в вопросах психологических и нравственных: что хорошо и что плохо, что должно и что не должно. И в этом смысле одобрение худсоветом и зрителями – симптомы скорее тревожные, чем успокаивающие.

Мне тут недавно попалась подборка комментариев по поводу "Анны Карениной". Примерно в таком духе (орфография авторская): "Анюта -выросла дома,маялась со скуки . Женское образование в ту пору сводилось к тому ,чтобы читать мужикам стихи , вышивать крестикам , печь пирожные и пиликать на рояле . Дамы жили от бала до бала . а после замужества - тупо ехали крышей . По причине однобокости воспитания - единственная отрада в таком случае -в большинстве случаев была гирлянда --ёв и приключения на --пу ." (Это я выбрал самое цензурное.)

Каким образом сформировалась такая картина мира у автора процитированного текста? Да, очень просто – из нашего свободного обращения со смыслами классики.

Совершенно неважно в этой теме, хороший или плохой человек Минкин. Важно совсем другое – важны вопросы, которые он поднимает. А вопрос этот, в сущности, один: какова мера вседозволенности в жизни и искусстве. Фундаменталистки либеральный, по-русски максималистский ответ на этот вопрос: нет никакой меры. Это позиция и Лариной, и Богомолова. Красиво – уродливо, мудро – тупо, глубоко – плоско, высоко – пошло, талантливо – бездарно, всё это неважно. Никто не может отнять права творить.

Ответ этот лукав, потому что подменяет один вопрос другим. Права творить никто отнять не может. А вот право выставлять свои творения на обозрение необходимо регулировать. Причем, отнюдь не рыночными методами, не потакая вкусу черни (выражаясь архаичным языком), то есть вкусу наименее развитых духовно: интеллектуально, нравственно и эстетически – людей. И если мы как народ хотим жить – а вопрос стоит именно так – то нам нужно очень тщательно отделять не только честное от лживого (а мы и этого, к слову, не делаем, да и не очень умеем, да и не очень хотим учиться), но и мудрое от тупого, и глубокое от плоского, и высокое от низкого, и талантливое от бездарного.

Иначе нам не переломить тенденцию оглупления и опошления.

Естественно, дух тусовки и переплетенных межличностных отношений мешает этой работе. Но тут уж нужно выбирать что-то одно: либо мы симпатичные ребята-девчата, славные приятели, либо мы граждане.