- То, что мы видим - при большом напряжении чувств и мыслей - понять можно: народ моей любимой родины - Донбасса - восстал против безрассудных и преступных политиков из Киева, - делился со мной по пути Кобзон. - Мне непонятно другое. Мы же с вами уже почти месяц собирались сюда, формировали фронтовую бригаду.
- Ну, да.
- "Комсомолка" про это писала, я приглашал вместе с нами своих замечательных и прославленных коллег. (Тут певец назвал несколько имен артистов российской эстрады самого верхнего эшелона. - А. Г.). Никто не поехал.В голосе Кобзона - горечь неописуемая.- Канонады испугались?- Думаю, не только. Накупили за границей столько гадости!- Собственности, что ли?
- Конечно. Столько этой гадости! Вот теперь опасаются ее потерять. И еще, как огня, боятся санкций.Иосифу Давыдовичу, натурально, поклон.
И ничего тут больше не скажешь.
А все, что можно было бы сказать, сказал пять лет назад, - и
напоминает сегодня, - г-н Третьяков. Текст, на мой взгляд, за годы не устарел ни на букву. Речь, конечно, не о человеке Сталине, которого не поднимешь, а о Сталине-символе, без которого, похоже, никак.
И знаете, читая нынешние социальные сети, нет-нет, да и прихожу к выводу, что не так уж необоснованы были они, эти самые "массовые репрессии". Разве что, с февраля-37 по октябрь-38, когда система пошла вразнос, но и только.
Комментарии