Почему за ужасом внезапной смерти всегда следует гнусность живых?

Бессмысленно задаваться вопросом, почему за ужасом внезапной смерти как нитка за иголкой всегда следует гнусность живых.

Конечно, нынешнего шабаша, что творится в либеральном лагере после гибели польского руководства, стоило ожидать. Там ведь не скорбят, отнюдь. Там празднуют в личине скорби: как же, такой роскошный повод обвинить во всем «кровавую гэбню»! Одна известная особа, провозгласив «Качиньского убили!», сопровождает сие афоризмом, достойным Черномырдина: доказательств нет, вместо них есть абсолютная уверенность. А дальше следует ликующая истерика, позволяющая сделать ошибочные выводы, что в нашей стране дело со свободой слова обстоит куда как лучше, чем в Западной Европе и США: «Президент Лех Качиньский был бельмом в чекистском глазу, его полоскали советские телеканалы наряду с президентами Ющенко и Саакашвили. Он расплатился сразу за все [1]: за поддержку Грузии, за тот героический рейс в Тбилиси; за стипендии и места в университетах, выделенные для белорусских студентов; за убежище для чеченских сайтов и чеченских беженцев; за попытки осудить Ярузельского; за антисоветизм и антикоммунизм; за западную ориентацию; за фильм «Катынь» и за вопросы насчет Катыни; за активную роль в НАТО».

Заметим, что советская и коммунистическая идеология отнюдь не является в стране официальной. Конечно, есть тревожные атавизмы, о которых я часто пишу, есть вызывающие серьезные опасения тенденции, есть номенклатурно-коммунистическое происхождение большинства ведущих демократических фигур, много всякой гадости есть, но ведь особы, подобные процитированной выше, предпочитают не бороться с реальными проблемами, а кричать, подбоченясь: а все равно «коммуняки» есть «коммуняки»! Бомбой ядерной по «Русне» – и вся недолга!»

Кстати, довольно некрасиво называть покойного бельмом. Но ведь им же некогда выбирать слова – они гонят волну.

Повторюсь: из того, что приведенный выше текст, где факт предоставления прибежища врагам России (исламским экстремистам) прямо ставится в заслугу покойному президенту Польши, открыто опубликован безо всяких – пари держу – неприятных последствий для автора, мы можем сделать вывод, что со свободой слова в стране дело обстоит прямо-таки великолепно. Увы, это не вполне так. На театре политических действий есть сегмент, который власти реально прессуют, и пребывающих в котором реально сажают по реальной статье: русское националистическое движение. Я пытаюсь и не могу понять властную логику: почему говорить и писать «русские должны быть хозяевами в своей стране» – это преступление и «фашизм», а говорить и писать «русские – нация палачей, их должно оккупировать НАТО» – милая шалость? Почему возможно допускать Джемаля, восхвалявшего кровавый «Имарат Кавказ», до идеологической работы со студенческой молодежью, а «Славянский союз» (с идеями которого можно спорить, но который, в отличие от «Имарата Кавказ», никого не убивал) надлежит закрывать втемную? Не надо мне напоминать, я помню, что довольно часто выражаю недовольство существованием в публичном пространстве семьи Джемалей. Но я ментальная римлянка и посему сeterum censeo Carthaginem esse delendam. Сие, конечно, не только к Джемалям относится, как минимум ко всему «Консервативному центру», чье существование позорит МГУ.

Но на месте властей я бы все же (скажу сейчас вещь очень наивную) задумалась: а не суицидальна ли для России нынешняя кривобокость 282−й статьи УК? Только уж самые маргинальные из националистов не видят в стране достойного места для других народностей, и очень немногие спорят с безусловным фактом, что русский народ (как все великие народы) – изрядный генетический микст. Практически базовое определение «русскости» идет по признаку языка и культуры, самосознания. Не так уж это все и страшно, если вдуматься. Тогда отчего поносить русских последними словами можно, а выражать озабоченность среднеазиатской миграцией в Россию и лавинообразным сходом кавказцев в столицы предосудительно?

Я сказала выше – суицид. Нет ни одной страны (даже в Японии есть меньшинство айнов), где жила-благоденствовала бы единственно титульная нация. Но в минуты бедствий любая страна опирается прежде всего на нее. (Исключение, пожалуй, США, но не о них сейчас речь.) Не лучше ли все-таки дать националистам хотя бы такую же свободу самовыражения, как процитированной выше особе?

Заглянешь на сайты и в блоги: каждый раз, когда происходит беда, возникает ощущение, что ты оказался на вонючей помойке. Эта вонь все еще сопровождает теракты в Московском метрополитене.

Немного, конечно, странно, когда звереют не блогеры, вдохновленные анонимностью и безопасностью интернет-пространства, а официальные издания. Отнюдь не снимая вины с Южной Кореи (которую бы надлежало наказать примерно, но, боюсь, опять руки окажутся длинны, да не мускулисты), стоит обратить внимание на то, что кощунственные карикатуры явились иллюстрацией к статье канадского журналиста. То есть по-прежнему бытует двойной стандарт, по которому наш воспетый Джемалем «Имарат Кавказ» – это благородные «rebels», а бен Ладен – безусловный преступник. Стандарт не корейский, а западный. (А поскольку мнения о событиях в России спрашивают на Западе преимущественно у таких особ, как процитированная выше, меж тем как мы по-прежнему даем слабину, стыдясь самоназвания, удивительного тут мало.) Но чтобы стереотип ненароком не искрошился, его закрепляют игрой на самых низменных свойствах человеческой натуры – троглодитским глумлением над смертью.

Нового тут ничего нет. Идеология гуманизма феерически ярко изменяет себе, когда речь заходит об ее оппонентах. В 1978 году, когда неожиданно скончался только что избранный папа Иоанн Павел I, все крупные газеты обошла карикатура из «Монд», органа никак не южнокорейского. Огромная папская тиара, подобно паровому катку, плющила на ней человечка с тонзурой. Рядом валялись упавшие очки. (Очки покойный папа действительно носил.) К лучшему с тех пор не изменились ни «Монд», ни мы. Мученическая смерть менее значительного духовного лица – отца Даниила Сысоева – вызвала в интернете не только волну скорби, но и потоки грязи. Грязь начала литься, когда тело еще не было предано земле.

Над терактами глумятся, авиакатастрофой спекулируют. А власть при этом давит все жизнеспособные проявления патриотизма. Что делать. Как-нибудь выстоим. Мы же всегда выстаивали, правда?