Ряженый патриот Алексей Пушков

В канун юбилея снятия блокады Ленинграда, в СМИ громко прозвучало негодование сенатора Алексея Пушкова по поводу «нетактичных» высказываний в немецкой прессе. Патриотичный Пушков резко одёрнул зарвавшуюся немецкую журналистку, которая посмела указывать Кремлю, как отмечать эту дату. Всё это было немедленно растиражировано по всем ведущим информационным каналам и получило предельно широкую огласку в нашей стране. Между тем, все негодование и возмущение Пушкова свелось к паре строк в Твиттере:

«Не германским СМИ критиковать нас за то, как именно мы отмечаем 75-летие снятия блокады Ленинграда. Им бы помолчать. Пусть опишут ужасы блокады и бессчётных преступлений германского рейха против нашего народа. Такая критика и неуместна, и безнравственна. Совсем берега потеряли».

Потомственный дипломат, аналитик, интеллигент, Алексей Пушков был так возмущён этой дерзостью, что даже перешел на сленг недалёких «братков» святых девяностых.

Бывший депутат Государственной Думы высказался всего по одной статье, но заткнуть рот поспешил всем «германским СМИ» и, получается, всем немцам. Безусловно, статья Зилке Бигалке заслуживает отповеди (об этом чуть ниже), но кто позволил сенатору приводить к одному знаменателю весь немецкий народ? Было бы понятно, если бы Пушков гневно высказался исключительно по поводу тех германских СМИ, которые занимаются скрытой пропагандой нацизма и неуважением памяти победителей фашизма, но Пушков запретил всем немцам критически высказываться в адрес правительства РФ в связи с днём снятия блокады. Однако среди немцев есть люди (и их не мало), которые считают себя наследниками и последователями той части нации, которая боролась с нацистами, боролась, но победить не смогла. Телеведущий Алексей Пушков видимо просто позабыл, что сам немецкий народ понёс невосполнимые потери в смертельной схватке с фашизмом. Лучшая часть Германии была вырезана, уничтожена, задушена фашизмом, и те немцы, которые чтят память погибших антифашистов, которые и на словах, и на деле являются наследниками погибших борцов с нацизмом — эти немцы с полным правом стоят в одном ряду с любым другим антифашистом мира и имеют такое же право голоса, как и все остальные. Сенатор, апеллируя не к самому высказыванию, а лишь к национальности высказавшейся журналистики, тем самым вбивает клин между нами и всеми немцами – в том числе, и немцами антифашистами.

Но что же повлекло такую реакцию Пушкова? Статья немецкой журналистки Зилке Бигалке «Москва злоупотребляет памятью о Ленинграде» была опубликована баварской «Suddeutsche Zeitung» и посвящена 75-летию снятия блокады Ленинграда, пришедшегося на 27-е января 2019-го. В самом её начале немецкая журналистка замечает, что официальная Москва в этот день проводит парад и, таким образом, придаёт этой дате характер торжества, используя его для усиления национальной гордости, хотя в действительности, по мнению Бигалке, этой дате больше подходит сочувствие и память. Вообще, — продолжает немецкая журналистка, — парад больше похож на «пляску на костях» блокадников, поскольку немецкий вермахт не собирался военными действиями сломить сопротивление Ленинграда, преследуя цель уморить его жителей голодом. Поэтому, на ряду с гитлеровским вермахтом, ответственность за сотни тысяч жертв блокадного Ленинграда несут советские власти и Сталин лично, которые мало сделали для горожан и не смогли вовремя предотвратить катастрофу. Учитывая вину обеих сторон в этом геноциде (а именно к нему приравнивает Бигалке блокаду Ленинграда) в России и в Германии истинная история блокады замалчивалась. Вместо того чтобы сказать правду о том, как жители города на Неве еле стояли на ногах, питались клейстером, кошками и людьми, официальная российская историография продолжает изображать ленинградцев героями, которые смело сопротивлялись немцам. Только в девяностые годы впервые стала появляться правда о блокаде, но, тем не менее, поныне в России надо быть осторожнее, высказываясь о блокаде Ленинграда, в противном случае могут быть неприятности, на подобие тез, что случились у телеканала «Дождь» и создателей фильма «Праздник». В заключении

говорится о том, что попытка выдать жителей блокадного Ленинграда за героев, отдавших свои жизни во имя победы русского народа, не соответствует действительности, поскольку жители города не добровольно шли на смерть, а вынужденно умирали.

Надо признать, что этот пасквиль баварской газеты мало кого может оставить равнодушным. Но ещё больше чем западногерманский пасквиль, вызывает возмущение то, что именно в этой статье вызвало негодование Пушкова. Этот преклонных лет господин, получивший великолепное советское образование, занимающийся политической журналистикой двадцать лет (программа «Постскриптум»), имеющий двадцатилетний политический и государственный опыт в парламенте РФ, то есть человек образованный, опытный, думающий и знающий, равнодушно пропускает мимо ушей столь отвратительную и унизительную клевету на одну из самых трагичных и, в то же время, одну из самых героических страниц нашей истории. Сенатору Пушкову не понравилось лишь то, что немецкая журналистка указала на неуместность парада в день снятия блокады Ленинграда – и всё. Всё с чем не согласен патриот Алексей Пушков! После того, что понаписала эта баварская дама, возмущение по подобному ничтожному поводу больше похоже на анекдот: «гора» аналитического ума Алексея Пушкова родила самую позорную «мышь». Возможно, конечно, что слишком занятому тележурналисту и сенатору помощники просто дали неполную информацию, и подобная ограниченность критики есть лишь результат нелепой случайности. Но есть основания утверждать иное.

Вернёмся на несколько лет назад, в Берлин. В такой же январский день, но только 2014 года. Именно в этот день, 27 января 2014 года, в бундестаге ФРГ, в рамках «часа памяти жертв нацизма», выступил с рассказом о блокаде Ленинграда писатель Даниил Гранин. Вспомним, о чём говорил тогда Гранин, и сравним с нынешним пасквилем Бигалке.

Характерно уже в том, что в своем выступлении, посвященном блокаде, Гранин умудрился ни разу не употребить термин “блокада Ленинграда”. Он вообще за всю свою 40-минутную речь ни разу не назвал Ленинград — Ленинградом, то и дело используя эвфемизм «этот город». Это было осознанное и продуманное решение: исключить имя Ленина из истории “этого города”.Несмотря на то, что речь писателя была, на удивление, бледна и невыразительна и повторяла широко известное краткое описания истории блокады, были в этом выступлении отдельные места, на которых стоит остановиться. В начале Гранин, на правах фронтовика, заявляет, что немцы не собирались штурмом брать Ленинград (оказывается «Гитлер приказал в город не входить») и вермахт «весьма комфортно, без особых трудов» ожидал сдачи «города», надеясь на голод. Выходит, что сперва Гранин, находясь в Германии, на русском языке заявил о бессмысленности блокады, а лишь затем Зилке Бегалке, изложила все это на немецком языке, добавив к этой лжи ещё одну ложь — ответственность за блокаду советского руководства и лично Сталина.

Бессовестная ложь антисоветчика Гранина не выдерживает никакой критики: вермахт просто не смог преодолеть сопротивление Красной Армии. Именно в военном отношении немецкому солдату оказался не по зубам советский Ленинград. С великой радостью фашисты овладели бы «этим городом» не только для того чтобы завоевать ещё один великий европейский город, но, прежде всего, для того чтобы решить стратегические задачи. Падение Ленинграда обрушило бы весь советско-германский фронт, поскольку привело бы к объединению вермахта с финской армией и потерей для СССР не только северной европейской части страны, но и незамерзающего порта Мурманска. Привело бы к неминуемому отступлению Красной Армии куда-нибудь в сторону Череповца, освободило бы колоссальные резервы группы армий Север, которые были бы немедленно направлены на оголенный правый фланг Западного фронта. Такое изменение обстановки на фронте привело бы к невозможности удержать Москву, а вместе с тем поставило под вопрос выживание Советского государства. В любом случае падение Ленинграда удлинило бы войну и умножило жертвы нашего народа. Выходит, что именно в военно-стратегическом отношении Ленинград был крайне необходим Гитлеру, а погибавшие на фронте красноармейцы и умиравшие от бомб, голода и холода ленинградцы, не позволили завоевать город и тем самым внесли свою лепту в победу СССР. Умирая, но, не сдаваясь, воины Ленинградского фронта и жители блокадного Ленинграда спасали жизни солдат других фронтов и жителей других городов. Не только бойцы Ленинградского фронта, но и все простые жители Ленинграда, когда они ели кошек, клейстер и еле стояли на ногах, умирали, но не сдавали город, совершили военный подвиг, не пустив гитлеровского солдата в Ленинград.

Именно поэтому блокадники навечно останутся в истории нашей страны, как герои Великой Отечественной войны, что бы там не говорили гранины и бигалки.

Самым главным в речи Гранина стала история о том, как мать умершей трехлетней девочки не стала её хоронить, а использовала тело ребёнка для своего питания и питания старшей дочери. Эту шокирующую то ли быль, то ли небыль (оснований верить на слово Гранину у нас нет никаких) писатель приготовил для того чтобы наглядно проиллюстрировать уровень деградации ленинградцев. Этот жуткий рассказ свидетельствует о превращении человека в животное, о его полной неспособности противостоять ужасу голода и холода, о сломленной воле и разрушенной психике, об отсутствии какого-либо иного чувства у человека, кроме инстинкта самосохранения.

Человек, незнакомый с историей блокады Ленинграда, слушая речь Гранина, подающего себя как героя-фронтовика, безусловно, должен представить блокадников людьми совершенно раздавленными, сохранившими от человеческого облика только внешний вид, дошедшими до вполне животного состояния. Через пять лет об этом же, то есть о случаях каннибализма в блокадном Ленинграде, об обессиливших и влачивших жалкое существование защитниках города напишет прыткий щелкопёр из Баварии. Госпожа Бигалке в своей статье с полным основанием могла дать ссылку на речь российского писателя Даниила Гранина, поскольку он задолго до её статьи, публично высказал эти мысли.

Но для истории блокады Ленинграда не сводится к рассказу о лишениях и испытаниях, выпавших на долю защитников и жителей северной столицы, ведь надо рассказать и том, как они их преодолевали и, главное, почему оказались несломленными. Почему, в итоге, сыто евший и превосходивший в вооружении враг был вынужден отступить от Ленинграда? Бигалке и Гранин, которые представили блокадников разложившимися и деморализованными, тоже вынуждены дать ответ на этот вопрос. Немецкая журналистка считает, что защита Ленинграда, стоившая невероятных жертв, не была добровольным решением жителей и в этом утверждении легко читается главная причина победы ленинградцев над вермахтом: диктатура «кровавого Сталина» и «тоталитарного коммунистического режима». Гранин же выкручивается по другому — он видит причины победы ленинградцев в «проснувшемся» у них сострадании, духовности, справедливости и любви человека к человеку. Но Гранин весьма ограничен в своём понимании человека. К перечисленным им качествам можно и необходимо добавить трудолюбие, гордость, честность и мужество. Но всё это общечеловеческие качества, присущие любой эпохе, любому народу, любым обстоятельствам, в то время как существующие конкретно-исторические условия требуют у человека формирования присущего этой обстановке сочетания морально-нравственных качеств. Для Великой Отечественной войны, когда борьба шла не на жизнь, а на смерть, где ценой было существование народа и государства, для этих условий главными качествами советского народа, позволившими перетерпеть всё и победить, были воля к победе и полное самопожертвование. И образовались эти качества не на пустом месте. Они были производными от того особого социально-психологического климата советской страны, не знавшей эксплуатации и угнетения, который формировал у людей сознание своей полной исторической правоты, а значит – веру в правоту борьбы и убеждённость в победе, истинную любовь к своему социалистическому отечеству и своему народу.

Гранин в своём выступлении сознательно промолчал о подвигах ленинградцев, не желая рассказать парламентариям бундестага о величии советского народа. Он не рассказал, как после первой, вероятно, самой жестокой блокадной зимы, выжившие, голодные, обессилившие ленинградцы, вычищали свои квартиры, подъезды, дворы, улицы от нечистот, развалин, трупов. Вычищали, не смотря на истощение и постоянные бомбёжки и обстрелы. И делали это они потому, что сохранили человеческое достоинство, волю к жизни и убеждённость в победе. Гранин не упомянул о подвиге ученых Всесоюзного института растениеводства, которые сумели сберечь уникальную коллекцию семян, составлявшую несколько десятков тонн. Тринадцать учёных этого института умерли во время блокады от голода, но ни одного грамма из коллекции не использовали для еды. Всю блокаду, в условиях голода и холода, они работали не покладая рук: поддерживали температурный и световой режимы, готовили семена к посеву, каждую весну высеивали и снова собирали семена, и при этом ничего не использовали для еды, для спасения собственной жизни.

Александр Гаврилович Щукин, ответственный хранитель технических культур, умер 27 ноября 1941 года в кабинете за письменным столом, готовя семена к эвакуации — в его руке был зажат дублет с миндалём. Александр Гаврилович умирал от голода, когда в его руке была спасительная пища, так же

как и остальные 12 ученых умирали среди тонн семян, не позволяя себе прикоснуться хоть к грамму съедобной коллекции. Их сила духа, их самопожертвование ради своего народа оказалась сильнее инстинкта самосохранения. И ведь это лишь один пример из сотен и тысяч подвигов рядовых ленинградцев!

Гранин предпочёл умолчать о подвиге этих людей, раздувая трагический случай сломанной невыносимыми тяготами, голодом, холодом и смертями женщины, которая ела своего ребёнка. Но выдержали блокаду именно благодаря таким людям, как эти ученые ВИРа, и таким же тысячам и сотням тысяч несломленных ленинградцев, жертвовавших собой ради других. И их жертвы, принесенные во имя народа, были не напрасны. Спасённые в блокаду семена льна позволили после войны создать лучшие сорта льна в СССР.

В одном ряду с подвигами ленинградцев стоят подвиги советского народа с Большой земли, которые воспринимали страдания блокадников, как свои. Гранин не посчитал нужным хоть словом напомнить о них. Он не счел нужным рассказать немцам о шофёре Дороги жизни, о котором Ольга Берггольц поведала в своей «Ленинградской поэме». О том самом безымянном водителе, который в лютый мороз, чтобы починить сломавшуюся посреди озера машину с хлебом, облил свои руки бензином и поджег их, чтобы как-то отогреть сведённые от мороза пальцы. Этот шофёр не думал в это время о себе, о своей боли, о последствии для своих рук — он торопился довезти в блокадный Ленинград 2 тонны хлеба, чтобы спасти 16 000 ему неизвестных ленинградцев.

Об этих, полных беспримерного героизма, буднях блокадного Ленинграда, благодаря которым город выстоял, Гранин не сказал ни слова, и этим он не только обманул парламентариев бундестага — это не страшно — этим он оскорбил память погибших и выживших блокадников, так же, как он оскорбил память погибших воинов Ленинградского фронта, когда заявил в бундестаге, что они погибали «с чувством полного поражения», уверенные в сдаче Ленинграда. После такой речи русского писателя Гранина статейка немецкой журналистки Бигалке кажется вполне безобидным и невинным фельетоном.

Выступление Гранина получило мощную информационную поддержку в РФ. Ведущие телеканалы уделили внимание этой речи, снабдив её восторженными комментариями. Не остался в стороне и Алексей Пушков — в его программе «Постскриптум» утверждалось, что Даниил Гранин говорил в бундестаге о том, что «подвиг Ленинграда навсегда вписан в эту победу отдельной строкой». Но ничего подобного Гранин не говорил — не говорил он о роли Ленинграда в победе, не говорил о «подвиге Ленинграда»: он даже не называл город на Неве Ленинградом. В программе Пушкова тогда говорилось, что речь Гранина вызвала «слёзы и уважение в Германии». Это ложь: во время антисоветской лекции Гранина вы могли видеть лица депутатов: скучающие, засыпающие, спящие, равнодушные, но ни одного плачущего или шокированного лица камера так и не показала. Парламентарии ФРГ — эти слуги германского финансового капитала — отбывая повинность, терпели нудное выступление антисоветчика Гранина. Что же до уважения, то из публикации баварской газеты хорошо видно, как могут «уважать» победу Советского Союза во второй мировой войне, в том числе, благодаря «работе» Даниила Гранина.

Как видим, тогда Алексей Пушков не обрушился на Гранина с критикой: наоборот, поддержал его выступление. Так что, не удивительно, что спустя пять лет на похожую по смыслу статью в баварской газете, Алексей Пушков отреагировал сходно — он не возражал ей. Всё что задело Пушкова — это критика действий Кремля. Его абсолютно не волнует та ложь и грязь, которую Бигалке, вслед за Граниным, выливает, словно ушат с помоями, на подвиг ленинградцев и на подвиг советского народа. Он совершенно солидарен с этой ложью, и она его не возмущает, он всего лишь стремиться дезавуировать верную мысль немки о фальшивом патриотизме официальной пропаганды правительства РФ и их верных служак пушковых, соловьёвых, скобеевых.

Антисоветчица Зилке Бигалке справедливо видит в российских властях идеологических единомышленников, одинаково с ней презирающих всё советское, все достижения СССР, все подвиги и победы первого рабоче-крестьянского государства, в том числе, подвиг Ленинграда и самих ленинградцев. Она недоумевает по поводу того, что власти России стремятся использовать подвиг ленинградцев для усиления патриотизма в России. Поправим немку — это не совсем так. Если бы российская финансовая олигархия стремилась к действительному укреплению патриотизма, то

она прекратила бы ложь граниных, солженицыных, волкогоновых и прочих гиен антикоммунизма, находящихся у нее на службе. Смысл «патриотической» деятельности пушковых, соловьёвых, скобеевых состоит не в усилении национальной гордости, а в формировании правильного образа правительства РФ – истинного патриота, представляющего интересы всего народа. Агитаторы и пропагандисты такие, как Пушков с помощью обмана идеологических махинаций подчиняют рабочих и трудящихся классовым интересам финансовой олигархии. С одной единственной целью — продлить эксплуатацию и мучения простого народа и, тем самым, продлить своё существование.

Когда такой ряженый патриот, вроде Алексея Пушкова берётся защищать историческое наследие России, хочется ему сказать: не вам, господа буржуазные охранители, выступать с защитой подвига ленинградцев, чем меньше вы касаетесь нашего великого прошлого, тем чище оно и сохраннее для будущих поколений. Вам бы помолчать.

И. Якутов