Сырьевой тупик России – где выход из него?

В результате либеральной рыночной системы в России произошла деиндустриализация и выстроилась устойчивая сырьевая экономика, которая вызывает дальнейшее сокращение производства, разрушение социальной сферы и влечет за собой деградацию внутренней и внешней политики.

При этом многие до сих пор не до конца понимают, насколько глухим оказался сырьевой тупик и насколько глубока сырьевая яма.

Наша зависимость от импортных комплектующих, оборудования, электроники сегодня настолько высока, что даже те предприятия, которые еще продолжают работать, не могут обходиться без импортных поставок. А значит, в случае их прекращения быстро остановятся.

Все это вынуждает Россию продолжать торговлю сырьем и покупать готовую продукцию, что приводит к дальнейшему росту зависимости. А поток дешевых импортных товаров препятствует развитию собственного производства и приводит к дальнейшей деиндустриализации.

Попытки заместить импортную продукцию проваливаются даже в сельском хозяйстве. Яркий пример – ограничение поставок импортной молочной продукции привело не к развитию отечественного производства молока, а к использованию пальмового масла, опять же импортного.

Но самым катастрофическим следствием сырьевой экономики стало резкое сокращение инженерных кадров и рабочих высокой квалификации и деградация системы их подготовки.

Сложилась замкнутая ситуация, при которой отказаться от большинства импортных товаров нельзя, потому что в России больше не производится их аналогов. Наладить производство нельзя, потому что для этого нет кадров, а кадров нет, потому что на них нет спроса... Круг замкнулся.

Это называется системой с положительной обратной связью – причина вызывает следствие, которое воспроизводит и усиливает исходную причину. И разорвать эту связь становится очень сложно.

Но загнал Россию в этот тупик вовсе не Путин, а либеральная рыночная экономика, та самая невидимая рука рынка, на которую так уповали в 90-е годы.

Сторонники рыночной системы утверждали, что рынок все отрегулирует. И он действительно все отрегулировал – но не так, как это было нужно России. А так, как было нужно ему, рынку.

Глобальному мировому рынку Россия нужна была только в качестве поставщика сырья – и он сделал ее только поставщиком сырья.

И это случилось вовсе не потому, что рынок или его конкретные игроки, транснациональные корпорации и финансовые группы, МВФ и ФРС, ЕЦБ и прочие так плохо относятся к нашей стране – нет, ничего личного.

Просто глобальному рынку и его игрокам не было выгодно размещать в России производство из-за высоких климатических, транспортных и иных издержек.

Гораздо выгоднее было размещать производство в Китае и других странах Южной Азии. Там много дешевой рабочей силы и прекрасная логистика – тихоокеанское побережье, с которого можно предельно дешево доставлять товары сразу на все рынки: в США, Южную Америку, Европу, на Ближний Восток.

Именно поэтому в мировой экономике Китаю и оказалась отведена роль мирового производителя всех видов товаров – именно в силу объективных геоэкономических факторов.

США еще в 1944 году застолбили за собой роль мирового финансового центра (см. Бреттон-Вудские соглашения), а также заняли место научно-технологического центра.

Европа играет свою давнюю историческую роль комплексного научно-технологического, кадрового и восокотехнологичного производственного комплекса.

А России после разрушения советской системы и интеграции в мировую экономику досталась роль сырьевого придатка, подобного странам Африки и Ближнего Востока.

И Россия сама загнала себя в этот тупик, потому что не подумала вовремя, какое место сможет занять при ее климатических, логистических, политических и кадровых факторах. А также при огромных запасах полезных ископаемых.

Сторонники рыночной экономики полагали, что невидимая рука рынка настроит российскую экономику так же, как американскую и европейскую, в результате чего Россия будет жить как Германия и Франция. Но вышло совсем не так.

Законы рынка требуют работать с наибольшей возможной прибылью, а наибольшую прибыль в России дает сырье, все остальное дает меньшую прибыль, а то и вовсе оказывается убыточным, что по законам рынка в принципе недопустимо.

По сумме этих причин производство в России в условиях либеральной рыночной экономики и интеграции в мировую систему в принципе не могло избежать упадка – и деиндустриализация была неизбежна.

По этим же причинам выйти из сырьевого тупика, в котором оказалась Россия, средствами рыночной экономики нельзя.

Средствами рыночной экономики можно будет выйти из сырьевого тупика, только если Китай по каким-то причинам перестанет быть мировым производителем, США мировым финансовым центром и так далее. То есть если изменится вся структура мировой экономики – в результате мировой войны, краха долларовой системы или иных глобальных событий.

И кто бы ни пришел к власти в России, каким бы патриотом он ни был, сколько бы других патриотов ни привел за собой – средствами рыночной экономики ему не удастся вывести Россию из сырьевого тупика.

Но и отказаться от рыночной экономики, отделиться от мировой экономической системы и принудительно запустить производство – в одночасье тоже нельзя.

Нельзя запустить производство, которое разрушено, для этого его сперва надо построить. А для этого нужны кадры, которые надо сперва подготовить: нужна развитая система образования.

А чтобы восстановить систему образования – нужны средства, которые сырьевая экономика рыночными методами не дает, поэтому их можно взять из сырьевой системы только принудительно, нерыночными методами.

Получается очень сложная проблемная ситуация, которая не имеет простых решений. Это можно сравнить с комплексом заболеваний, когда лечение одного ведет к усугублению другого.

Проблема еще и в том, что от начала восстановления системы образования до того момента, когда в стране появятся новые кадры и будет восстановлена хотя бы часть производств – пройдет не менее 20 лет.

На подготовку инженера или рабочего высокой квалификации нужно не меньше 10 лет, на запуск процесса подготовки тоже нужно время, на строительство новых заводов – время, на развертывание производства – время. Поэтому 20 лет – минимальный возможный срок с учетом сложности современных производств и требований к квалификации инженеров и рабочих.

И в течение этих 20 лет, пока идет подготовка кадров и восстановление производства, не хотелось бы оставаться без стиральных машин и прочих чайников, тем более без компьютеров, которые нужны в том числе и в системе образования для подготовки кадров.

Это значит, что в течение 20 лет отказываться от импортных товаров будет нельзя, соответственно нельзя будет отказываться и от экспорта сырья, от сырьевой экономики.

Нельзя будет полностью отказываться и от рыночной экономики, потому что разрушатся экономические связи, процессы экспорта сырья и импорта готовых товаров, заменить которые долгое время будет нечем.

Разматывать возникший клубок сырьевых проблем нужно в обратной последовательности относительно той, в которой он был намотан. Сперва запустить развитие системы образования, подготовить кадры, затем запустить реиндустриализацию – и уже после этого можно будет отказываться от сырьевой экономики и "вашингтонского консенсуса" (свода правил либеральной экономики).

Если сразу перейти от рыночной системы к плановой и отказаться от импортных товаров, многие магазины тотчас опустеют. Результатом будет социальный протест, который приведет не к быстрому запуску собственного производства, а к быстрой смене власти и возвращению в сырьевой тупик.

Поэтому выходить из сырьевого тупика нужно очень последовательно и выход этот займет 20-30 лет – примерно столько же, сколько занял вход.

Россия бодро закатилась в сырьевой тупик под горку, по накатанным путям советской промышленности, но после этого пути оказались разобраны, да и сам локомотив основательно заржавел и частично развалился. Поэтому теперь, чтобы выехать из сырьевого тупика, нужно восстанавливать пути и какое-то время толкать состав вручную.

Но желающих делать это сегодня не слишком много, большинство предпочитает покупать импортные товары и не очень-то тяготится ни сырьевой системой, ни вызванной ей экономической и политической зависимостью России. Поэтому многие предпочтут сидеть в вагонах и смотреть, как их толкают другие. А кто-то и вовсе будет постоянно дергать стоп-кран.

Впрочем глубокий экономический кризис, к которому медленно, но верно движется сырьевая экономика, многое изменит.

В острой фазе кризиса магазины сами собой заметно опустеют, покупательская способность упадет, наступит кризис власти, коллапс управления, революционная ситуация.

Все это существенно повлияет на настроения в обществе и повысит готовность выталкивать страну из сырьевого тупика.

Но рассчитывать на чудо все равно не нужно.

Революция ускорит одни процессы и замедлит другие. Приведет к быстрой смене власти, но вместе с тем и к бардаку в госаппарате и экономике, а может, и к военным действиям, которые отодвинут выход из кризиса и сырьевого тупика на несколько лет.

И срок подготовки кадров, который составляет не менее 10 лет, революция тоже не сократит. И новые заводы в одночасье не возникнут.

Есть еще один важный фактор – индустриализация больше не является современной тенденцией, она была актуальна в 19-20 веке. Сегодня актуальна не индустриальная, а постиндустриальная экономика. А через 20-30 лет, возможно, и ей на смену придет что-то новое.

Это значит, что не нужно надеяться на простые решения и быстрый выход России из сырьевого тупика.

В этом тупике Россия застряла надолго.

Будем надеяться, что хотя бы не навсегда...