Кому действительно выгоден слабый рубль?

О стабильности экономики России сейчас говорят много. В апреле прошел уже пятый экономический форум. Выступая на нем, первый зампред Банка России Ксения Юдаева перечислила риски, которые, по ее оценкам, экономику ждут.

Докладывая финансовой элите свое видение проблемы, первый зампред, думаю, из скромности обозначила лишь вторым риском собственно банковскую деятельность. Старая, как мир, истина о «бревне в собственном глазу» ей бы очень пригодилась. «Кресельное видение» проблемы включает три вида рисков в нашей экономике на перспективу: риски, связанные с ситуацией на глобальных рынках; меры Банка России по снижению валютных рисков в финансовой системе и в экономике в целом и взаимосвязь денежно-кредитной политики и финансовой стабильности в текущих российских макроэкономических условиях.

Оставим в стороне глобальные рынки – с нашими финансовыми инструментами мы им ничем помочь не можем. Поговорим о главном – о том, насколько способен наш главный банк помочь вернуть динамику экономике страны.

Две недели назад Росстат, как положено, отсчитался о том, как мы живем-можем. Со свойственной ему бесстрастностью, он показал, что рентабельность активов наших участников рынка товаров и услуг составляла в отчетный период – не падайте в обморок – 2,5 %. Собственно, с чего тут падать, спросите вы, если в той же Европе этот показатель редко переваливает за 4 %? А вот с чего.

Нравится нам это или не очень, элита у нас теперь есть. Это те, кто владеет гигантскими производственными мощностями. Огромными наделами земли. И спекулирует в своем офисе нашими деньгами, утверждая, что это – коммерческий банк.

Знающие дело российские экономисты сразу же меня поправят: не промышленное производство, которое у нас неумолимо сокращается, не село, которое, несмотря на свою природную живучесть, не может противостоять равнодушию и произволу чиновников, а именно они, более тысячи офисов по всей России с прозаическим названием «такой-то банк», стали «главным бенефициаром» идущей в стране экономической реформы.

Скажете, я перегнула палку? Увы и ах. Из зарегистрированной на 1 января текущего года тысячи банков почти две сотни – еще и с иностранным участием. То есть официально растаскивают наше национальное достояние или деньги, полученные от продажи его, значительно дальше наших собственных границ.

Мало того. Как сообщила Ксения Юдаева, сейчас доля корпоративного кредитования в иностранной валюте составляет около 40 %. Что это значит? Это значит, что получив взаймы рубли от Банка России, коммерческие банки тут же превращают их в доллары. При этом ограничивая собственные возможности кредитования, но… понятное дело, получая возможность сплавить доллары за рубеж. Что они и делают. Поэтому филиппика первого зампреда о том, что «ни у банков, ни у заемщиков, судя по всему, нет четкого понимания того, что разница в процентных ставках между рублевыми и валютными заимствованиями отражает валютный риск» нам кажется наивной. Для нынешних банкиров гораздо больший риск упустить возможность долларизации. Ведь даже после кризиса 2008 года они продолжали кредитовать в иностранной валюте строительство и рынок недвижимости, у которых валютных доходов просто нет.

«Значительный уровень долларизации (или валютизации) депозитов, – считает Ксения Юдаева, – усиливает риски дефицита валютной ликвидности». Говоря попросту, вздувает цену доллара в России.

Плохо? Конечно, плохо. Но чтобы понять, как это плохо, надо научиться ясно разделять декларации наших «командиров производства» и действительность, которые у нас в стране, пока не пересекаются.

Вот вам документ «Доклад о денежно-кредитной политике №1» от 13 марта этого года: «Денежно-кредитная политика представляет собой часть государственной экономической политики, направленной на повышение благосостояния российских граждан (И это здорово! – Е.П.). Банк России реализует денежно-кредитную политику в рамках режима таргетирования инфляции, и его приоритетом является обеспечение ценовой стабильности, то есть достижение стабильно низкой инфляции (И это тоже здорово! - Е.П)… Денежно-кредитная политика воздействует на экономику через процентные ставки, основным ее параметром является ключевая ставка Банка России».

Такова декларация намерений Банка России в прошлом и, соответственно, нынешнем году. При этом, как предмет гордости, тот же документ сообщает, что ЦБ дает в рост деньги из казны под 11 % годовых.

Без комментариев понятно, что если Банк России дает коммерческим банкам ликвидность под этот процент, то те, в свою очередь, никак не могут выдать кредит предприятию под меньший процент: аппетиты у наших доморощенных банкиров формировались в 90-е годы, когда проценты мерились на разы. А у кого в России рентабельность доходит до двузначной цифры?

У «добычи полезных ископаемых», конечно. У «нефтепродуктов» и «химпроизводства», что тоже легко понять. И если не считать металлургию и производство металлических изделий, то все остальные сферы нашей деятельности по своей эффективности, определяемой в том числе и рентабельностью активов производства, увы, не достигают двузначных значений.

А теперь сами ответьте на вопрос: может ли ваше предприятие, получающее на вложенный рубль десять копеек прибыли в год, взять в кредит рубль, выплачивая за него ежегодно 15–25 копеек с учетом маржи коммерческого банка, который даст вам этот рубль?

Новая статистика дает толчок к «старым» рассуждением о том, почему наша экономика, имеющая лучшие в мире внутренние источники для роста, «разинув желтый клювик», ждет иностранных инвесторов и целует им руки. Ведь брать кредиты «за бугром» под 4–5 % это не у себя под 15–25 %.

Британское Рейтер констатирует, что «падение цен на нефть и рецессия в российской экономике привели к расцвету изощренных схем сокрытия проблем в банковском секторе, ведущих в конечном итоге к выводу активов и бегству банкиров». Standard & Poor's обнаружил, что объем требований российских банков по аккредитивам с нерезидентами за прошлый год вырос в 5 раз и составляет порядка 250 миллиардов рублей.

Своих собственных рублей у нас нет не потому, что мы не можем их напечатать. Сколько влить ликвидности в экономику России определяют не Путин с Медведевым, а МВФ. «Мы члены МВФ, подписали его устав, и просто тупо соблюдаем инструкции. Но вряд ли руководство ЦБ будет в нынешней ситуации открыто признаваться в реальных причинах такой своей политики», – считает известный московский аналитик Михаил Хазин в своем прогнозе на 2016 год.

Спорить не стану. Тем более, что мой интерес гораздо скромнее: хочу понять, почему главный регулятор финансовой деятельности страны говорит, что из кожи вон сохраняет стабильность российского рубля – то есть борется с инфляцией, а по итогам прошлого года мы заняли в мировом валютном рейтинге устойчивости самое последнее место.

А ведь неудержимый рост доллара под российским небом пугает даже самих западных экономистов. Лондонское агентство Рейтер выражает беспокойство тем, что «замедление деловой активности в промышленном секторе РФ усилилось в марте 2016 года на фоне возобновления отрицательной динамики объемов производства на российских заводах и стагнации спроса». Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного международным финансовым агентством Markit. А вице-премьер Аркадий Дворкович заявляет, что слабый рубль помогает в стабилизации российской экономики и оказывает поддержку экспортерам. Председатель Банка России Эльвира Набиуллина и вовсе считает, что «ослабление рубля привело к росту конкурентоспособности, что оказывает поддержку таким отраслям, как сельское хозяйство, пищевая, химическая и добывающая промышленность».

Что представляет собой «плавающий» рубль де факто? Даже если не учитывать спекуляции, когда банки продают валюту на максимумах и покупают ее на минимумах, как это делают сплошь и рядом связанные с ЦБ банкиры, доходность вложения в доллар по схеме сегодня купил – завтра продал, около 100 %. Положа руку на сердце, будь вы банкиром, вы, конечно же, не стали бы «круто навариваться», а использовали бы банковские активы для вложения в страдающую от «бескормицы» российскую промышленность? Под 5 % годовых, чтобы перебить западные банки-конкуренты? Получая при этом ликвидность от ЦБ под 11 %? Понимая, что вкладываете «длинные деньги» в родную страну?..

Я не шучу – какие тут шутки, когда даже для «их» экономиста (Сэмьюэл Агасс, Markit) понятно, что «первый квартал принес разочарование российским производителям товаров ... Если текущее замедление на рынке продолжится в течение следующих нескольких месяцев, компании будут следить за Банком России, который может дать некоторый стимул для оживления недостаточно эффективной экономики»…

А может и не дать.

Не могу удержаться от цитаты: «Такой выдающийся результат нельзя объяснить голой некомпетентностью. Его можно получить только сознательно, – считает Михаил Хазин. – И для него есть два объяснения.

Первое – руководство ЦБ находится в тесной коррупционной связи с руководителями крупнейших (в том числе государственных) банков, которые целенаправленно усиливают амплитуду колебаний валютных курсов с целью получения максимальной прибыли.

С точки зрения закона, это – преступление. Второе – нужно обратить внимание, когда произошла девальвация. Буквально через несколько месяцев после того, как в США прекратилась эмиссия доллара. То есть мировая долларовая система начала испытывать проблемы с ликвидностью. И повышенная волатильность рубля, естественно, вызвала рост оттока капитала (читай – повышение спроса на доллар), что поддержало эту самую систему».

В самую точку.

А главный финансовый стратег России – ее ЦБ – нас утешает прогнозом: «Слабый внутренний спрос будет основным фактором снижения инфляции в 2016–2017 годах. Замедлению роста потребительских цен будут также способствовать сокращение издержек производителями и постепенное снижение инфляционных ожиданий. …Уровень ключевой ставки будет определяться с учетом влияния на денежно-кредитные условия уменьшения структурного дефицита ликвидности и возможного перехода к структурному профициту ликвидности в результате масштабного расходования средств Резервного фонда для покрытия бюджетного дефицита».

Между нами, простыми смертными, говоря, «с деньгами-то и дурак сможет». А попробуй, не распечатывая заначку на «черный день»...