Кризис называется \"евро\"

В первый раз, когда в конце 70-х - начале 80-х годов функционеры Европейского Союза выдвинули идею принятия общей валюты, шли большие обсуждения на тему, является ли Европа идеальной зоной для валютного союза. Главное сомнение заключалось в том, имеют ли европейские страны подходящую систему для защиты от несимметричных шоков, которым одни больше подвержены одни, чем другие. По знаменитому утверждению Мильтона Фридмана, обладание собственной валютой позволяет государству противостоять кризису, по крайней мере, частично, за счёт её девальвации. Когда государство связано с другими валютным союзом, этой возможности нет (евро стало официальной валютой ЕС в 2002 году).

Текущий европейский кризис вертится именно вокруг этой проблемы. Причина, из-за которой так сложно вмешаться для разрешения проблем дефицита и государственного долга Греции, в том, что надежда на рост экономики в будущие годы очень слабая, и эта ситуация имеет глубокие корни. В Греции зарплаты и цены не выровнены, и единственно возможное лечение — это долгая и болезненная дефляция, которая поможет их откорректировать. Проблемы Испании, наоборот, вытекают из того, что пузырь недвижимости оставил после себя слишком высокие издержки. Но и Испания должна будет выдержать годы болезненной дефляции, чтобы снизить эти издержки.

Насколько трудно будет достичь этих результатов? Рассмотрим пример Литвы, которую часто цитируют в качестве примера для подражания для Греции. Литва приняла супердраконовские меры для привязки своей валюты к евро, проведя зверское внутреннее обесценение только, чтобы увидеть у себя уровень безработицы, подскочивший с 6% в 2008 году к непомерным 20,4% в первом квартале 2010 года.

Зарплаты находятся в свободном падении, но стоимость труда не упала соответственно, и поэтому необходимо снова уменьшать государственные расходы, чтобы восстановить конкурентность литовской экономики.

В Эстонии, другом примерном ученике по бюджетной дисциплине, мечтающем войти в еврозону, уровень безработицы достиг 19,8%. Что касается ВВП, то и Эстония, и Литва продемонстрировали гораздо большее снижение, чем Исландия, где в 2009 году ВВП упал на 6,5%.

Официальный ответ ЕС на эту проблему — государства-члены должны увеличить гибкость рынка труда. Но экономисты оценили это решение и пришли к выводу, что никакой рынок труда не может быть гибким до такой степени. Если евро не работает без такого высокого уровня гибкости, что становится неисполнимым, тогда он просто не работает.

Разочаровывает то, что большая часть дебатов о том, как управлять кризисом евро, не поднимает этих проблем. Попробую дать простое психоаналитическое объяснение: когда люди самоубеждаются, что кризисы государственного долга всегда и в любом случае связаны с расхлябанным управлением государственными финансами, проблема кажется разрешимой: всё, что требуется, это самодисциплина. Потому что, если бы эти комментаторы и аналитики взялись и проанализировали основные проблемы, то начали бы задаваться вопросом, имела ли когда-нибудь идея навязать единую валюту смысл.