Семнадцать лет без финиша

Почему Россия до сих пор не вступила в ВТО?

Дмитрий Медведев съездил за океан — сначала в США, а затем в Канаду — за двумя зайцами. Вначале Бараку Обаме, а затем и остальным коллегам по “Большой восьмерке” он намерен доказать, что без России мировая финансовая архитектура, особенно в посткризисный период, просто нежизнеспособна. Однако главным итогом его визита в США и участия в саммите G8 мог бы стать долгожданный прорыв во Всемирную торговую организацию (ВТО). Дело в том, что вне ВТО Россия не сможет занять достойное место ни в глобальных финансовых структурах, ни на инновационных рынках. Однако Вашингтон, на словах активно поддерживая вступление России в ВТО, на деле тормозит этот процесс. Не все еще торговые уступки выбиты из России.

Стыдно стоять в очереди. Может создаться впечатление, что вас не уважают. Россия как ни одна другая страна долго стучится в двери ВТО. Первую заявку в 1988 году на вступление в предшественницу ВТО, Генеральную ассамблею по тарифам и торговле (ГАТТ), подавал еще СССР. Кстати, одновременно с Китаем. Затем в 1993 году уже российское правительство изъявило желание присоединиться к ГАТТ. В 1994 году эта заявка была переадресована наследнице ГАТТ — ВТО.

Однако если Поднебесной, несмотря на все трудности, удалось в 2001 году стать членом ВТО, то Россия топчется на одном месте до сих пор. В свое время в Москве крутили пальцами у виска, обсуждая те ограничения членских прав (почти 300), на которые пришлось пойти Пекину, чтобы пролезть во Всемирную торговую организацию. Но по прошествии почти 10 лет от практически всех этих ограничений Китаю удалось избавиться. Российские же переговорщики, вроде бы неплохо державшиеся на дистанции, особенно на ее середине в начале нулевых годов, установили малоприятный рекорд: 17 лет финиша все не видно.

Конечно, многие только довольны, что Россия находится вне стен ВТО. В этой организации принято свободно конкурировать, предоставляя иностранным производителям те же таможенные и прочие условия, что и своим. Поэтому неэффективным национальным производствам грозит разорение. Однако отсидеться за высоким национальным забором долго не удастся. Без притока капиталов, технологий и услуг из-за рубежа национальная экономика будет гнить, отравляя потребителей негодными товарами. А уж об инновационной модернизации, о которой мечтает Дмитрий Медведев, придется вовсе забыть.

* * *

На только что завершившемся в Петербурге Международном экономическом форуме Анатолий Чубайс, сейчас глава госкорпорации “Роснано”, а в 1997—1998 годах отвечавший в качестве первого вице-премьера за присоединение к ВТО, бросил яркую реплику: “Хватит в игры играть, пора вступать!” Кто, по его мнению, заигрался в переговоры, Чубайс уточнять не стал. Но, похоже, подача была послана не на сторону западных партнеров, а кому-то поближе.

Чубайс — давний и последовательный сторонник вступления. И не только потому, что всегда отстаивал либеральные рыночные ценности, на которых, собственно, и выстроен мировой торговый клуб. Он ведь не сухой теоретик, а скорее напористый прагматик. Его “Роснано” не может существовать в надежно огороженном таможенными и инвестиционными барьерами чисто российском пространстве. Наладить производство и эффективные продажи высокотехнологичной продукции в отдельно взятой стране можно было только во времена ГУЛАГа, да и то только в сфере ВПК. Конечно, ввозные пошлины на производящиеся в государстве технологические товары, которые нужны нанопроизводству, можно односторонне отменить. Но вот наладить масштабный наноэкспорт не так-то просто. Много конкурентов, которые легко могут огородиться высокими или вообще запретительными импортными пошлинами от страны — не члена ВТО. Эта же организация, как подчеркивается в ее правоустанавливающих документах, — прежде всего “система правил открытой, честной и свободной от постороннего вмешательства конкуренции”.

Кроме того, в ВТО сейчас ужесточают правила по защите прав на интеллектуальную собственность. Особенно этим обеспокоены в США. В мае американский минторг в очередной раз включил Россию в черный список стран, где интеллектуальные пираты чувствуют себя совершенно вольготно. Конечно, Вашингтон больше всего волнуют прибыли Голливуда или местных программистов. Во многом поэтому он и тормозит Москву на пороге ВТО. Но не стоит забывать, что как только у России появятся свои технологические новинки, их тоже будут воровать (те же китайцы), а не покупать.

Впрочем, для читателя все это может показаться высокими и недостижимыми материями. Когда еще в России появится своя Кремниевая долина? И много ли там будет рабочих мест? Но уже сейчас можно легко подсчитать, сколько теряют российские производители и сколько переплачивают отечественные потребители из-за того, что Россию не принимают в ВТО. По данным Минэкономразвития, ежегодно, начиная с конца 1990-х годов, российские экспортеры недосчитываются $1—2 млрд. от так называемых антидемпинговых преследований (это когда производителя обвиняют в продажах по цене ниже или хотя бы на уровне себестоимости). Производителей из страны — члена ВТО обвинить в демпинге, а затем их еще и огульно наказать непросто. В ответ они обратятся в секретариат ВТО, исполняющий функции арбитражного мирового судьи. А остальных, как, например, российских экспортеров, обижать можно до бесконечности. В результате общие потери от антидемпинга перевалили минимум за $20 млрд.

Свою собственную недостачу рядовой потребитель может подсчитать самостоятельно. Например, по следующей формуле. Нужно купить новую иномарку, собранную не в России (модельный ряд ведь ограничен). В прошлом году в качестве антикризисной меры ставку импортной пошлины с 25% задрали до 30%. Учтем еще и импортный НДС (плюс 18% к таможенной стоимости), а также таможенный сбор (0,15%). В результате геометрической прогрессии стоимость автомобиля от производителя увеличивается более чем в полтора раза. Теряют сразу две стороны: отечественный покупатель и иностранный производитель. Выигрывает только бюджет. Но ненадолго: поток поставок, как правило, при таких ставках пошлин неизбежно усыхает. На Петербургском форуме российские власти недвусмысленно предупредили: в 2009—2010 годы европейские автопроизводители из-за повышения в России ввозной пошлины недосчитались $600 млн. Пора пошлину снижать. Между тем российские переговорщики с ВТО в ходе двусторонних переговоров (они, кстати, все уже завершены) взяли на себя следующие обязательства: после завершения пятилетнего переходного периода от начальной даты вступления максимальная ставка на иномарки ограничивается 15%. А рекомендованная — 10%. Вот и думайте, что лучше — ездить на приличной иномарке по доступной цене или довольствоваться лишь продукцией российского автопрома.

* * *

Да что это мы все о “нуждах мужиков торговых”, чем в переписке с Иваном Грозным злоупотребляла английская королева Елизавета I. Русский царь ей замуж предлагал выйти, а она ему писала о необходимости снижения таможенных пошлин для английских купцов. Российский властный тандем устал толкаться в приемной Всемирной торговой организации.

Финансовые и оборонные вопросы наравне с остальными мировыми лидерами в G8 и G20 решаются, а к разработке общемировых торговых и инвестиционных правил не допускают. Владимир Путин задержку на пути в ВТО воспринял как личную обиду. Тем более раздражающую из-за обмана предыдущего американского президента Джорджа Буша-младшего. Вслед за тем, как Путин первым из глобальных лидеров дозвонился до него после 11 сентября 2001 года, было обещано ускорить вступление России. В реальности же было подписано лишь двустороннее соглашение, да и то с сильным запозданием — в ноябре 2006-го. К тому же накануне подарок был подпорчен отказом Тбилиси от своей подписи под аналогичным российско-грузинским протоколом. Никто ведь не сомневается, что без подсказки из Вашингтона Михаил Саакашвили на такой смелый шаг не решился бы.

Но самое главное — то, что США наряду с Евросоюзом имеют решающее влияние в многосторонней рабочей группе по вступлению России в ВТО. Там нас в очереди до сих пор и держат. Хотя осталось, по меткому выражению помощника президента Аркадия Дворковича, согласовать лишь “короткий список” разногласий. 5—6 вопросов. Не больше. Но зато каковы они по насыщенности интересов!
ЕС раздражают запретительные экспортные пошлины на круглый лес, введенные по личной инициативе Путина. Австралию, Новую Зеландию, Аргентину и Канаду — слишком высокие запросы России в сфере господдержки сельского хозяйства (мы настаиваем на $9 млрд. в год, они — на $4 млрд.). Наконец, США недовольны не только российским интеллект-пиратством и небольшими ввозными мясными квотами, но и, что особенно настораживает российское руководство, сверхмонопольным статусом “Газпрома”. По одному из специальных американских законов от 1988 года в ГАТТ/ВТО нельзя принимать страны, в экономике которых преобладают государственные монополии. Первоначально этот акт был направлен против Китая. Сейчас сгодился против России. Казалось бы, где американский энергорынок, а где “Газпром”? Но после того, как в США стали внедрять новые недорогие технологии по добыче сланцевого газа, стала резко обостряться конкуренция на рынках сжиженного газа. Так что американским энергокомпаниям есть что делить с “Газпромом”. Впрочем, трудно пока представить, что Владимир Путин пойдет в конце концов, да еще ради вступления в ВТО, на либерализацию “Газпрома”. Хотя внутренние потребители тоже бы от этого выиграли — а то каждый год цены на газ растут минимум на 15%.

Путин и Медведев избрали несколько иной путь давления на США и ЕС. В прошлом году премьер объявил об одностороннем выходе из переговоров со Всемирной торговой организацией. Взамен в ускоренном темпе начали вместе с Казахстаном и Белоруссией создавать Таможенный союз (ТС), перенося туда все завышенные российские таможенные пошлины. Фактически Вашингтону и Брюсселю дали понять: не хотите нас брать в ВТО — мы вместе с другими странами СНГ отгородимся от вас высокими заборами ТС. И одновременно Москва оставила запасной выход. Первый вице-премьер Игорь Шувалов не устает повторять: “Таможенный союз не помеха для вступления России в ВТО”. Правда, аргумент из залежалых. По правилам ВТО, таможенные союзы в организацию не принимают. Надо пройти самостоятельный путь.

Впрочем, Дмитрий Медведев не исключает возможности вступить в ВТО и индивидуально, оторвавшись от таможенных союзников. Его помощник Аркадий Дворкович накануне визита подчеркнул: “Россия по-прежнему намерена вступить в ВТО и считает эту задачу одной из главных при модернизации экономики”. Плохо то, что до приезда в США Медведев из-за газовой войны с Лукашенко не смог окончательно решить вопрос: вступать в ВТО вместе или по отдельности? Дискуссия предварительно перенесена на июль. А без четкого сигнала из Москвы Вашингтону трудно определиться:

придерживать Россию на пороге ВТО или помочь вступить туда до конца этого года. Российские переговорщики так определяют час Ч. Как только Конгресс США отменит пресловутую поправку Джексона—Вэника, ограничивающую торговлю с Россией, так Россию тут же примут в ВТО. Дело в том, что эта поправка противоречит правилам ВТО.

Мнения экспертов

Алексей ДАВЫДОВ, главный эксперт Департамента международного сотрудничества ТПП РФ:

— Мы пока ничего не теряем как потребители от невступления в ВТО на бытовом уровне. Что касается производителей, то это зависит от товара, который мы производим. Есть ряд товаров, которые подвергаются ограничениям, — их, ссылаясь на правила ВТО, вводят наши партнеры из других стран. А мы не можем использовать механизм ВТО для разрешения споров. В этом смысле проигрывают наши производители и экспортеры.

Вступая, мы связываем себя некими обязательствами об определенном уровне таможенных пошлин. Пока мы вне ВТО, мы время от времени хулиганим и поднимаем их, как недавно в период кризиса это произошло. После того как мы примем обязательства, мы уже не сможем в одностороннем порядке это делать. Тем не менее с точки зрения экономических факторов войти в ВТО для России целесообразно.

Николай ВАРДУЛЬ, независимый экономист:

— Оценивать можно, как известно, по разному принципу. Можно оценивать в миллиардах долларов или иной валюте, но здесь, думаю, потери более существенные — потеряно время. Можно оценивать потери с той точки зрения, что наши экспортеры готовой продукции не получили должной юридической защиты, которую получили бы, будь Россия в ВТО. Можно смотреть со стороны потребителя. Потребители потеряли в связи с тем, что российский рынок был бы гораздо богаче, чем сейчас, с точки зрения потребления. Но, на мой взгляд, главная потеря даже не в этом. ВТО, по сути, устанавливает правила уличного движения в мировой экономике. Они не является гаишниками, но главное — они устанавливают правила, пользоваться которыми приходится всем. И Россия потеряла возможность участвовать в формировании этих правил, которые бы в большей степени отвечали бы ее интересам. Участвовать приходится, но пассивно, то есть выполнять то, что придумали для тебя и за тебя. Здесь потери самые существенные. мы потеряли года два точно времени из-за того, что считали, что нам что-то должны, когда мы вступаем в ВТО. Эта позиция имеет две стороны. С одной – надо отстаивать свои позиции. Но здесь тоже надо соблюдать некую грань. Представьте себе, вы вступаете в некое закрытое общество или клуб и говорите: вы меня примете на таких условиях. Так не бывает. Всегда надо новичку подстраиваться под общие правила. И вот это болезненная для России часть вступления. Москва очень боится поступиться частью своего экономического суверенитета. Российская экономика будет в случае вступления в ВТО в определенной мере контролироваться, хотя бы частично, мировым сообществом. Есть надежда, что вступление в ВТО поможет российской экономике стать лучше. Структурно лучше, избавиться от первичной монополизации. Но этого как раз и не хочет Москва. Она не хочет, чтобы правила игры, в том числе и в российской экономике, определял кто-то кроме нее.