Греф намерен начать Перестройку 2.0

Правительство РФ готовится к масштабной реформе системы управления. Об этом сообщают «Ведомости». Цель реформы, презентацию которой подготовила команда главы Сбербанка Германа Грефа, — перейти от ручного управления к проектному.

Если конкретно, то предлагается создать центр управления реформами и реализации ключевых проектов. По замыслу Грефа, это должна быть комиссия, которую возглавит президент, его заместителем выступит премьер, а в целом курировать эту структуру будет один из вице-премьеров. Основные функции комиссии — повышать эффективность министерств по 5−7 целевым показателям, и координировать небольшое число приоритетных проектов. Главная задача — учить министерства реализовывать проекты.

Утверждать целевые показатели для правительства и для каждого министра предлагается премьеру. Кроме того, с определенной периодичностью (раз в месяц, квартал или год) будут оценивать эффективность министров, утверждать планы действий, оценивать реализацию планов или отклонения от них. Отчеты должны публиковаться и оцениваться международными экспертами.

Как утверждают «Ведомости», окончательное решение по параметрам, задачам и полномочиям новой структуры примут до середины апреля.

Бюрократическая машина России в ее нынешнем виде, в самом деле, не выдерживает критики. Она утопает в поручениях президента: в 2010—2014 годах их число росло на 33−37% ежегодно, причем менее 60% поручений исполнялось качественно. Если сравнивать с США, то на 1000 распоряжений российского президента приходится, в среднем, 32 распоряжения президента американского.

Зачастую российские чиновники или бизнесмены успевают добежать до президента или премьера с заведомо непроходными проектами, и высшие руководители дают поручение эти проекты проработать. В итоге впустую тратятся время и силы, в том числе на то, чтобы снять поручение с контроля.

Реформа госуправления может решать и политические задачи. Сейчас только-только начинается большой электоральный цикл, — в 2016-м выборы в Госдуму, а в 2018-м президентские выборы, — и властям нужна позитивная экономическая повестка. Одним из ее пунктов могла бы стать перестройка бюрократической машины.

Может ли такая перестройка вывести экономику России из тупика, проявит ли власть политическую волю, чтобы выстроить госуправление на новых принципах?

— К любым инициативам Германа Грефа я обычно отношусь с большим вниманием, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Греф был достаточно успешным министром экономики в начале нулевых годов. А в 2007 году, придя в Сбербанк, он пообещал поднять работу банка на принципиально новый уровень — «научить слона танцевать». И научил: Сбербанк сегодня вполне конкурентоспособная, по международным меркам, структура, которая к тому же удерживает на плаву весь наш банковский сектор. Напомню, что в феврале 2016-го этот сектор заработал 32 млрд. рублей чистой прибыли, и из них доля Сбербанка — более 29%. Это, на мой взгляд, железобетонный критерий эффективности управления Грефа.

То, что предлагает Герман Греф сейчас, не является чем-то принципиально новым. Еще в 1999-м, накануне первых президентских выборов Владимира Путина, Греф был руководителем «Центра стратегических разработок», и еще тогда им была сформирована повестка реформ, судьба которой перекликается с нынешней инициативой. Дело в том, что те, времен нулевых, реформы Грефа были реализованы всего на 40%. Хотя, замечу, именно эти реализованные реформы позволили первому президентскому сроку Путина стать наиболее успешным с точки зрения роста экономики.

Так вот, тогда «под нож» пошел весь политический блок реформ Грефа: предложения по совершенствованию судопроизводства, стимулированию политической конкуренции, повышению эффективности государственного администрирования.

Эта история говорит об одном: нынешние инициативы Грефа, бесспорно, заслуживают внимания, но ни одна реформа не реализуется без определенной политической технологии. А политтехнология структурных реформ — это постоянный, открытый, публичный и доверительный диалог между бизнесом, государством, и гражданским обществом. Сегодня такого диалога в России нет.

Например, с начала 2016 года идут разговоры о необходимости сокращения государственных расходов, но каких-либо очевидных результатов мы не видим. Все, как обычно, решается под ковром — без публичной оценки и независимой экспертизы.

Поэтому можно создать какой угодно центр управления реформами — но без соответствующего политтехнологического сопровождения толку от него не будет.

Греф, кстати, предлагал создать этот центр еще в середине 2015 года. Он исходил из того, что экономике России нужно не просто выходить на темпы роста выше текущих, но и выше тех, что предсказывает Минфин в своей инерционной «Стратегии-2030».

Нужно хотя бы потому, что российское государство взяло на себя столько социальных обязательств, что для их исполнения темпы роста экономики должны составлять от 3,5% ВВП в год и выше.

И не один Греф понимает: для решения такой задачи структуру государственного управления рано или поздно придется менять. Либо по модели 1980−90-х годов, либо как-то иначе.

«СП»: — Насколько нынешняя система госуправления готова к переменам?

— К сожалению, наша бюрократическая машина абсолютно отторгает любые инициативы по реформам. Она просто к ним не готова.

Думаю, это прекрасно понимает президент Путин. Это видно хотя бы по ситуации с парламентом. С одной стороны, у президента есть «Единая Россия», которая с воодушевлением проголосует за любые инициативы власти. С другой — Путин в 2013 году возглавил Общероссийский народный фронт, который он рассматривает как политическую страховку. На мой взгляд, Путин и в сложившейся ситуации ищет компромисс, который бы позволил экономике нормально работать, но окончательного решения до сих пор не принял.

«СП»: — План Грефа мог бы вытащить российскую экономику?

— Он мог бы ей помочь. Но для реализации этого плана, повторюсь, нужна готовность государственной машины к перестройке. А как раз этой готовности мы не видим.

На мой взгляд, положение должна прояснить реформа пенсионной системы. То, как она будет проведена, даст ответ на многие вопросы. Я считаю, в этом случае властям неизбежно придется выстраивать диалог с гражданами, и учитывать их мнения. Если пенсионная реформа будет проведена успешно — возможно, заработает и Центр реформ Грефа.

«СП»: — Почему бюрократам нужно отходить от ручного управления?

— Потому что ручное управление — это система исключений из правил. Для экономики это контрпродуктивно. И, напротив, структурные реформы — это универсальные правила, по которым играют бизнес и государство.

Проблема в том, что весь нынешний состав российского правительства привык работать именно в режиме ручного управления. И чтобы система была «заточена» на исполнение общих правил, нужна совершенно другая команда управленцев — и в правительстве, и на всех этажах власти.

По сути, речь идет о необходимости управленческой революции. И я не уверен, что президент Путин — хотя он прекрасно понимает ситуацию — будет готов к решительным переменам в ближайшие два года, пока не закончится большой электоральный цикл.

Именно обновление команды — серьезнейший личный ресурс Путина. Ну и, по большому счету, всех нас…

— Вряд ли новая структура поможет российской экономике, — считает бывший председатель Верховного Совета России, заведующий кафедрой мировой экономики Российской академии им. Г.В.Плеханова Руслан Хасбулатов. — Проблема в том, что бюрократическая машина в России зачастую покоится на людях, которые не прошли школы государственного управления — ни теоретической, ни практической. У них банально не хватает опыта управления страной, и этого положения никакая новая правительственная структура не исправит.

Беда в том, что за последние 15 лет гигантский бюрократический аппарат привык к тому, что страна получает колоссальные деньги не за свой труд, не за эффективность, а фактически ни за что. Мы просто поставляли за рубеж нефть, а оттуда нам шли долларовые потоки. Чтобы администрировать добычу и поставки нефти, много ума и труда не нужно. Такая ситуация развратила наших чиновников.

На мой взгляд, выход не в новой управленческой структуре, а в мирной кадровой революции. Нынешних чиновников — а это 50−100 тысяч человек — нужно тихо отправить на покой. Не преследовать, не пытаться привлекать к ответственности — просто назначить им приличную пенсию, и освободить места в бюрократической системе.

Причем, новых чиновников нужно набирать не из представителей бизнеса, а из научной среды — из доцентов, профессоров, преподавателей вузов, академических институтов, медицинских и культурных учреждений. Другими словами, из организаций, где люди привыкли честно работать на общество, а не хватать все, что плохо лежит, и не рассовывать «откаты» по карманам.

Думаю, для повышения государственного управления должна быть другая кадровая политика. Тогда, возможно, нам удастся поднять экономику. При нынешних же бюрократах, к сожалению, это практически невозможно…