Большое неравенство сдерживает экономический рост

Не будь огромного разрыва между богатыми и бедными, Россия уже сегодня имела бы ВВП почти на 35—50 процентов больше нынешнего, а население к 2050 году могло бы составить около 150—160 миллионов человек, показывают расчёты. Однако правительство эти результаты не интересуют, говорит Алексей Шевяков, директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.

Справка STRF.ru:

Шевяков Алексей Юрьевич, директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, специалист в области анализа и моделирования социально-экономических процессов, доктор экономических наук, профессор Алексей Шевяков: «Исследования показали, что нормальное неравенство положительно коррелирует с экономическим ростом, способствует ему, а избыточное оный рост тянет вниз, снижает рождаемость и увеличивает смертность»

Алексей Юрьевич, есть ли какая-то связь между экономическим ростом и неравенством?

— Взаимосвязь экономического роста и неравенства волновала исследователей давно. В своё время экономист Саймон Кузнец высказал гипотезу, что по мере развития страны неравенство вначале увеличивается, потом стабилизируется, а затем даже снижается. Эту гипотезу на разных страновых сопоставлениях пытаются проверить уже много лет, но пока статистического подтверждения она не получила: в одних государствах дела обстоят так, в других — иначе. Правда, недавно был опубликован доклад Всемирного банка о результатах исследования 180 стран, основной вывод которого — большое неравенство сдерживает экономический рост, вредит ему. В нашем исследовании мы пришли к более значительным и, самое главное, количественным, статистически подтверждаемым выводам.

Расскажите, пожалуйста, о нём подробнее.

— Самый простой показатель неравенства — это соотношение среднего дохода 10 процентов самых «богатых» и 10 процентов самых «бедных». В скандинавских странах этот коэффициент колеблется от 3 до 4, в среднем по Европе — от 6 до 8. Если говорить о странах OECD, то максимальный коэффициент дифференциации в Мексике — 25, в Америке он около 14—15. В странах, где коэффициент выше 25, статистика даже не ведётся. Что же в России? По оценкам Росстата, коэффициент неравенства в среднем по стране достигает 16—17. Правда, в Москве он приближается к 50 — таких показателей нет даже в странах Латинской Америки (вероятно, подобную картину можно наблюдать в Африке).

При этом надо понимать, что неравенство неравенству рознь

Можно рассматривать неравенство миллионеров, а можно говорить о том, что часть населения (и довольно приличная) находится фактически за чертой бедности, а часть купается в роскоши.

Поэтому мы решили, что нельзя искать взаимозависимости между экономическим ростом и неравенством, что называется, в лоб, а разделили неравенство на две составляющие: положительную (или нормальную), которая заставляет людей «крутиться», повышает трудовую активность, и отрицательную (или избыточную), которая тормозит общественное развитие.

Когда мы стали изучать корреляции между экономическими, демографическими параметрами и неравенством, то увидели, что есть статистическая связь, которая прослеживается с 1991 года и по сей день. Исследования показали, что нормальное неравенство положительно коррелирует с экономическим ростом, способствует ему, а избыточное, наоборот, оный рост тянет вниз. Нормальное неравенство имеет не то чтобы положительные, но нормальные связи с рождаемостью и смертностью, а избыточное — отрицательные, оно снижает первое и увеличивает второе.

Построив соответствующие уравнения, мы смогли выявить коэффициент эластичности и посмотреть, что было бы, если бы мы вышли на оптимальный уровень неравенства. Расчёты показывают, что при нормальном неравенстве Россия уже сегодня имела бы ВВП почти на 35—50 процентов больше нынешнего, а население к 2050 году составляло бы около 160 миллионов человек. Эти цифры могут показаться фантастическими, но к ним надо относиться не как к конкретному прогнозу, а как к оценке эффективности влияния указанных факторов неравенства на демографический рост. Каким же должно быть оптимальное неравенство? В основном, когда говорят об этом, оперируют понятием справедливости. Но оно тесно связано и с историческими традициями общества, и с тем, что конкретный человек понимает под справедливостью. Мы же вышли на показатели неравенства не с точки зрения качественного понятия «справедливости», а с точки зрения таких чётко измеряемых параметров, как экономический и демографический рост. Оказалось, что в России для оптимального экономического роста и демографического развития коэффициент неравенства должен равняться 7—9. Именно при таких показателях мы будем иметь наиболее благоприятные условия для нашего развития. Нобелевский лауреат Амартия Сен говорил, что для того чтобы общество гармонично развивалось, нужно, чтобы доходы большинства людей были выше некоторых функциональных границ, когда человек не имеет трудностей в поддержании своего здоровья, в достижении своих жизненных устремлений, целей и прочее.

В каком-то смысле мы смогли выйти на количественную оценку этих функциональных границ и доказать, что сегодня в России показатели бедности (а у нас её до сих пор меряют по прожиточному минимуму, что нисколько не отражает действительности) в два-три раза ниже тех самых границ, после которых человек не имеет возможности более-менее полноценно жить.

А зачастую и просто жить, если говорить о людях, доход которых ниже прожиточного минимума.

Статистика порой может быть очень лукава. Приведу простой пример. Если мы посмотрим на кривую доходов, то средние показатели вроде бы ничего — они растут. Если же рассмотреть различные группы населения, то картина будет иной. Так, сегодня для 80 процентов жителей страны покупка жилья и ипотека фактически недоступны, а те, кто состоятелен, в жилье не нуждается.

Интересно, что демографические данные по рождаемости и смертности слабо коррелируют с абсолютными показателями уровня жизни, зато сильно зависят от относительных показателей, то есть от того, кем человек ощущает себя среди других. При нынешних серьёзных диспропорциях очень некомфортно жить — в обществе усиливается социально-психологическая напряжённость, растёт заболеваемость, снижается рождаемость.

Востребованы ли Ваши исследования в правительстве? «Беспрецедентное повышение пенсий» (слова вице-премьера правительства России Александра Жукова) может ли решить проблему неравенства?

— К сожалению, в России нет системной социальной политики. Правительство загнало себя в парадигму — будет экономический рост, и всё будет хорошо. Но это далеко не так — по мере этого роста в России увеличивается и количество бедных, и неравенство. В Москве, например, средний доход населения в три раза выше общероссийских показателей, но и неравенство стало беспрецедентным.

Всё дело в том, что у нас нарушены распределительные механизмы — они работают в пользу богатых. Не знаю, осознаёт ли это правительство. В той дискуссии о прогрессивном налоге, которая сейчас развернулась, даже речи нет о том, что такой налог надо устанавливать не на зарплату, а на доходы населения. Богатая часть общества (у которой зарплата — не основной источник дохода), получая, скажем, дивиденды, платит в казну 9 процентов, а бедная часть с зарплаты отдаёт 39 (!): 26 процентов снимают с фонда заработной платы (доля которого в ВВП и так меньше в 2,5—3 раза, чем в развитых странах, то есть нашим людям ещё и недоплачивают), а потом 13 процентов отчисляют на подоходный налог. Так, в Москве на самые богатые доходные группы налоговая нагрузка в три раза меньше, чем на тех, кого мы хотим видеть в среднем классе (пятая, шестая, седьмая децильные группы).

Что же касается пенсий... Они даже не дотягивали до прожиточного минимума, а соотношение средних пенсий и заработной платы в России было в три раза меньше, чем в Европе, поэтому правительство решило увеличить пенсионные выплаты. Это всё надо делать. Но при этом правительство не учло, что самые бедные люди в России вовсе не пенсионеры. Бедность среди пенсионеров в 2 раза ниже, чем в среднем по стране, а у семей с детьми бедность в 2 раза выше, чем в среднем по стране. Поэтому эти семьи и дети живут хуже, чем пенсионеры, в 4 раза. Даже по абсолютному уровню бедности в Москве детская бедность составляет почти 30 процентов, про регионы я и не говорю. Сегодня более 50 процентов семей с тремя детьми находятся за чертой бедности. По этим показателям мы почти на порядок отстаём от Европы.

Какое здоровье, какое образование может быть у большинства детей при таких условиях? Какое поколение мы растим?

По словам Владимира Путина, для того чтобы выйти на сегодняшний уровень пенсионного обеспечения, понадобилось 10 процентов ВВП. (А детям надо ещё больше, а где взять?) При этом все понимают, что через два года в силу инфляции и прочих процессов от этих вливаний ничего не останется. Получается, мы огромные деньги вынимаем из экономики, увеличиваем нагрузку на бизнес, когда необходимо создать нормальный перераспределительный механизм (это не значит, что нужно отнять у богатых и отдать бедным).

Наши балансовые расчёты показывают, что для выхода на упомянутые «оптимальные» показатели неравенства и относительной бедности достаточно привести наши распределительные механизмы и, прежде всего, налоговые ставки к уровню среднеевропейских. При этом мы можем, не привлекая дополнительные ресурсы, резко поднять уровень жизни большинства населения. И самое главное — устранить постоянное воспроизводство чрезмерного неравенства.

Судя по всему, правительство это не особенно интересует. Если вы посмотрите любые социально-экономические прогнозы и разработки, например, ту же «Концепцию социально-экономического развития России на период до 2020 года», то не найдёте там ни показателей бедности, ни показателей неравенства. Согласно нашим расчётам, если ничего не изменится, если сбудутся прогнозы этой концепции в части изменения доходов различных групп населения, то показатели неравенства и бедности будут расти.

С результатами исследований мы не раз обращались к правительству, но пока без толку. Видимо, реформирование распределительных механизмов не вписывается в проводимую им парадигму социальной политики и затрагивает интересы многих влиятельных людей.

P.S. За ряд колонок о социальном и экономическом неравенстве зажиточной северной и бедствующей южной частей Далласа редакторы Dallas Morning News получили в этом году Пулитцеровскую премию. Это значит, что американское общество как минимум эту проблему видит. В России экономическое неравенство стараются упорно не замечать. То ли память о «лихих 1990-х» слишком сильна (мол, по сравнению с теми годами уровень жизни сейчас всё ж таки выше, не буди лиха...), то ли память властей предержащих слишком коротка.