Почему Запад не хочет раздражать Кремль?

Ответ прост: западное сообщество опасается агрессивности и мстительности Кремля. Не менее серьезно и то, что влиятельные политические силы на Западе полагают, что Россию не переделать и не нужно даже пытаться это делать, а лучше искать «точки соприкосновения» с российской элитой. Эти силы не хотят рисковать и подвергать угрозе осуществление своих прагматических интересов. Они не хотят задумываться о стратегии в отношении России, выработка которой требует сил и времени.

В начале 90-х гг. Запад оказался не готов к распаду СССР. Сегодня западные политические круги, разочаровавшись в политике партнерства с Россией, не знают, чем ответить стране, которую оформил Владимир Путин. Оказавшись в замешательстве, западные лидеры выбрали курс на умиротворение Кремля. Когда российские политики обвиняют Запад в том, что Запад «дал России бой», хочется спросить: «Где вы видите на Западе бойцов?!» В западных столицах мы можем увидеть лишь лидеров, которые делают все возможное, чтобы не дать Москве повод начать бить стекла.

Есть на Западе и силы, которые вовлечены в деловые отношения с российской властью. Можно взглянуть на список зарегистрированных в Вашингтоне лоббистов, и мы увидим там имена влиятельнейших людей, которые представляют интересы российского правящего сословия. Ряд институтов, формирующих экспертное и общественное мнение в западных государствах, получают финансовую помощь от российского бизнеса, что невозможно без одобрения Кремля. Это дает представление о том, какие мощные группировки в США и Европе заинтересованы в том, чтобы сохранять теплые отношения с российской властью. Есть и немало случаев кооптации представителей деловой и политической элиты Запада в неформальные связи с российским правящим классом. Самый успешный пример такой кооптации - это председатель правления Nord Stream, бывший немецкий канцлер Шредер. Он колесит по миру, доказывая, что Россия - демократическая страна и что ни в коем случае нельзя критиковать российскую власть. В тяжелые для Кремля моменты он готов подставить плечо своему другу Путину. После аннексии Россией Абхазии и Южной Осетии Шредер взывал к Европе: «Европа должна принять Россию, как любую другую страну, которая защищает свои интересы безопасности...» Словом, Шредер отлично справляется со своей ролью ходатая по кремлевским делам. Пример со Шредером показал Кремлю, что все на Западе имеет свою цену и нужно только не стесняться ее предлагать.

Правда, другие западные политики, в частности, бывший итальянский премьер Романо Проди и бывший министр торговли США Дональд Эванс, кстати, близкий друг президента Буша, которым Москва сделала предложения стать ее лоббистами, от этой чести отказались. Они сделали выбор в пользу репутации. Хотя Эванс, которому Кремль предложил стать председателем правления «Роснефти», колебался и, видимо, решил посоветоваться с вашингтонским Белым домом. Судя по всему, Буш сказал ему что-то вроде: «Дон, у тебя что, денег мало? Да ты из ума выжил!» Может быть, Буш сказал что-то другое, но такое, что заставило Эванса отказаться от соблазнительного предложения. Но немало других западных политиков соглашаются служить российской элите. В их рядах есть и бывшие премьеры, и даже бывшие генсеки НАТО. Этот факт во многом объясняет, почему западные столицы столь любезны с Кремлем, при этом не доверяя ему и не питая симпатий к его обитателям.

В этом контексте не могу не упомянуть американских «реалистов», которые в концентрированном виде выражают прагматический подход к России. Вот их философия: «Мы Россию никогда не поймем. Русские никогда не будут такими, как мы. Это страна самодержавия - у русских это в генах. Мы должны учитывать интересы Кремля, и это поможет осуществлению наших интересов».

Весной «реалисты» начали высаживаться в Москве бригадами. Во главе шествовала «тяжелая артиллерия» из бывших госсекретарей - Киссинджера, Шульца и Бейкера. В этом нашествии ощущалась толковая рука режиссера. Задачу «реалистов» понять было несложно - они спешили застолбить для себя роль посредника в отношениях между Обамой и Кремлем. Эта задача вполне выполнима, учитывая их тесные связи, в том числе и деловые, с российским истеблишментом. В свою очередь и Кремль, принимающий «реалистов» на уровне президента и премьера, заинтересован в их успехе - «реализм» является идеальным инструментом осуществления интересов российской власти.

Что предлагают «реалисты»? Вот несколько идей, которые они пробивают в Вашингтоне. США, говорят «реалисты», должны «уважать российский суверенитет, историю и традиции России, признавая за российским обществом право развиваться по собственному пути».

Ну как можно не поддержать этот принцип! Все дело, однако, в том, что «следование истории и традиции» в российском контексте означает легитимацию традиционного государства. Непонятно, правда, как американские доброхоты надеются обеспечить сотрудничество государства, которое опирается на антиамериканизм.

А вот еще предложения «реалистов»: Америка должна признать существование у России «сфер интересов»; Украина - часть «российской национальной идентичности»; никакого расширения НАТО. Как видим, «реалисты» не отличаются особым воображением и предпочитают повторять лозунги кремлевской пропаганды. Не удивлюсь, если их меморандумы Обаме редактировались при участии Кремля.

Правда, «реалисты» не сумели монополизировать американскую политическую сцену. Еще не ясно, захочет ли Обама принять их рецепты. Зачем, собственно, лидеру, который пришел к власти с лозунгом перемен, возвращаться к старым клише и пронафталиненным политическим силам?

Что касается Европы, то здесь политику в отношении России всегда определяли Берлин и Париж, которые делали ставку на сотрудничество с Кремлем. Возник альянс «староевропейских» стран и «сырьевой» России, поставляющей им энергоресурсы, а взамен получающей гарантии осуществления интересов своей элиты. Но в последние годы определился другой круг государств, включающий новоевропейцев (в первую очередь Польшу и Балтию), Швецию, Данию и Великобританию, которые стали настаивать на более критической позиции по отношению к Кремлю. Москва своими газовыми войнами и поигрыванием мускулов представила сторонникам нового курса убедительные аргументы. Сыграл свою роль и экономический кризис, который, с одной стороны, отвлек внимание Запада от России, но с другой - позволил Западу увидеть уязвимость российского нефтяного «успеха». Европейцы вдруг поняли, что «Россия больше нуждается в ЕС, чем Европа в России». Этот вывод может оказаться поворотным моментом в европейской политике по отношению к России. Решение Брюсселя о либерализации своей энергетической политики и строительстве Nabucco, несомненно, ударит по позициям «Газпрома». Формирование «Восточного партнерства», т.е. втягивание в орбиту Европы шести новых независимых государств, включая Украину и Беларусь, - это не просто отрицание права России на «сферу привилегированных интересов». Это шаг в направлении расширения цивилизационного пространства Запада, а следовательно, удар по российскому традиционному государству, существование которого требует сфер влияния.

«Мы заставим Европу думать о том, как помочь российской трансформации, - уверял меня Бронислав Геремек, один из самых уважаемых людей на европейской сцене, трагически погибший в прошлом году. - Мы поможем вам тем, что поможем нашим общим соседям. Процветающая Украина и Беларусь - разве это не поможет россиянам увидеть, какие правила игры предпочтительнее?» Геремека больше нет. Но его планы осуществляются. Берлин и Париж со скрипом вынуждены поддержать инициативу Польши и Швеции и начать политику привлечения к Европе российских соседей. Не для того, чтобы начать противостояние с Россией, как думают в Москве. А для того, чтобы приблизить Европу к России.

Есть на Западе и мощный фактор политики, который мы недооцениваем, - гражданское общество, которое обеспокоено траекторией России. Об этом говорят 64% немцев, 62% англичан, 60% американцев, которые считают, что Запад не может быть безразличным к тому, что происходит внутри России. Отрицательно к России относится 64% американцев (на 28% больше, чем в 2008 г.). В Великобритании только 25% опрошенных относятся к России положительно (в 2008 г. их было 45%). В Германии были выявлены наиболее критические настроения к России - 74% опрошенных заявили, что относятся к России негативно. Последний пример вообще любопытен, если учесть тот факт, что Берлин пытается сохранить дружеские отношения с Кремлем. При таком критическом настрое германского общества его лидеры неизбежно будут вынуждены переходить к сдержанности в отношениях с российской властью. В конечном итоге учет настроения среди электорального ресурса для западных лидеров важнее всех других соображений.

Так что период благополучной внешнеполитической конъюнктуры для российской власти может закончиться так же, как закончился период нефтяной конъюнктуры.