Московские археологи выяснили меню наших предков

Напиток богов, преодолевающий смерть, — так называлась древнейшая настойка, упоминание о которой дошло до наших дней в полуистлевших письменных сказаниях “Авеста” и “Ригведа”.

Загадочный состав этого чудо-нектара будоражит умы ученых на протяжении многих веков. Но только сейчас можно с некоторой долей уверенности утверждать, какова была его приблизительная рецептура. Благодаря последним находкам московских археологов ученые смогли составить меню наших прапрапрадедушек. Которые, как выяснилось, тоже были не прочь побаловаться дурман-травой. Заглянуть на кухню пастуха эпохи бронзы и поведать о его кулинарных пристрастиях “МК” помогла заведующая отделом археологических памятников Государственного исторического музея Наталья Шишлина.

— Уже пять лет в районе села Ремонтное в Ростовской области Степной археологической экспедицией ГИМ ведутся раскопки могильников древнейших скотоводов прикаспийских степей, — рассказывает историк. — Первобытные люди, кочевавшие здесь в эпоху бронзы (III тыс. лет до н.э), оставили нам тысячи своих курганов. Под ними и сохранились предметы домашнего обихода, посуда и бытовая утварь, покрытые зеленой патиной ножи.

Сопровождая умершего родственника в последний путь, сородичи заботились, чтобы он не погиб от голода в загробном мире. Это и помогло столичным ученым выяснить пищевой рацион древнего кочевника. А заодно и открыть тайну уникальной настойки, которую смело можно назвать первым галлюциногенным напитком. И теперь археологи знают, что это зелье люди употребляли гораздо ранее, чем писал об этом “отец истории” Геродот и чем предполагалось до сих пор.

Напиток богов, преодолевающий смерть, впервые упоминается в древнеиндийских и древнеиранских источниках, относящихся к I тысячелетию до н.э. Он изготавливался из стеблей сомы. Кстати, это растение до сих пор не идентифицировано учеными. Сому вымачивали в воде, отжимали с помощью давильных камней, процеживали через сито из овечьей шерсти, разбавляли водой, смешивали с молоком или ячменем и разливали по деревянным сосудам.

Питье сомы было особым ритуалом у древних ариев. У иранцев этот напиток назывался хаома. Он изготавливался из смеси трав: конопли, белены, ревеня, эфедры, иногда мака и каких-то других растений. Некоторые ученые полагают, что основным его компонентом был мухомор. Все это буйство из грибов и разнотравья тщательно перемешивалось и также заливалось молоком.

— В одном из погребений, исследованном нами, на дне глиняного сосуда были обнаружены фрагменты растений, напоминающих коноплю, — продолжает Шишлина. — Скорее всего в этом кувшине была какая-то наркотическая настойка. Как известно, о знакомстве скифов с наркотическими свойствами конопли писал еще Геродот. Наши данные позволяют удревнить такое знакомство на 2,5 тысячи лет — до бронзового века.

Не случайно и присутствие в найденных погребальных сосудах пыльцы и следов полыни. Полынь используют при изготовлении анисовой водки, абсента, при лечении желудка и кишечных расстройств. При этом полынь обыкновенная часто применяется как кровоостанавливающее средство при многих гинекологических заболеваниях. Но если переусердствовать и употребить более 20—30 граммов, человек может попросту отравиться. Судя по всему, древние степняки были прекрасно осведомлены о свойствах этого растения.

Но это отнюдь не значит, что наши далекие пращуры были сплошь наркоманы или непревзойденные врачеватели. Приобретенные ботанические знания они использовали в ритуальных и обрядовых целях, а возможно, и для бальзамирования умерших.

— Человек иногда “внезапно смертен”, сказал Булгаков.

Если он умер, например, от припадка за завтраком, в организме могли сохраниться остатки пищи. Изучая содержимое желудка умерших, а также их зубы, мы обнаружили фитолиты как известных, так и не определенных пока растений, аналогичных найденным в сосудах, — добавляет Шишлина. — Вероятно, в кувшинах и чашках могла находиться какая-то травяная, возможно, даже и наркотическая настойка или какой-то другой опьяняющий или бодрящий напиток. Этот травяной настой мог служить примитивной анестезией для умирающего, а может быть, средством, приводящим в состояние транса или покоя человека, приносимого в жертву. Может, это и есть пресловутый “напиток богов”?!

В повседневной жизни помимо ключевой воды древние кочевники современных южнорусских степей употребляли молоко, мясной бульон и даже горячий чай, настоянный на луговых травах. Причем, судя по всему, им были известны достоинства практически всех местных видов душистых травянистых растений. Ну и какой же чай без меда? О присутствии в рационе этого продукта говорит сохранившаяся пыльца древесных и полевых цветущих трав, найденная при исследовании останков двух людей — мужчины и женщины средних лет, из одного захоронения. Примечательно, что обнаруженные микрочастицы древней медоносной пыльцы принадлежат растениям, произрастающим только на Северном Кавказе.

— Вместе с этим нам удалось определить и примерный состав стада эпохи бронзы, — говорит Шишлина. — Степняки разводили овец, коров и лошадей. А вот кости свиней и верблюдов в курганах отсутствуют напрочь. Эти животные появились у скотоводов гораздо позже.

Кроме того, первые обитатели степей промышляли охотой, рыбалкой и не гнушались собирательством злаков.

Гастрономическим предпочтениям первобытных погонщиков скота позавидовал бы и теперешний завсегдатай изысканных рестораций. В меню людей века ранней бронзы числились не только сайгаки, кабаны и зайцы, но и гуси, фазаны, лебеди, утки и даже пеганки. Кости этих птиц и животных достаточно часто находят в древних захоронениях.

— Иногда в могилах встречается скорлупа яиц диких птиц, — добавляет Наталья Шишлина. — Чаще всего это хрупкие окаменелые частицы яичной скорлупы фазанов, гусей и чаек. Кости рыб попадаются крайне редко. В основном это судак, сазан и осетр. Мидии и другие съедобные речные моллюски украшали, видимо, ежедневную трапезу. Не забывали пастухи и о лягушках. Это позволяет предположить, что рыболовство и охота, а также сбор яиц диких птиц играли весьма значительную роль в хозяйстве и питании кочевников.

Из растительной пищи на столе у первых скотоводов не переводились дикие лук, щавель, кислица, ячмень, овес и овсец. Также при раскопках встречаются пыльцевые зерна бобовых и лебеды, что, возможно, указывает на их употребление в пищу. Обычным кушаньем в ту пору считались и молодые побеги рогоза. Иногда в горшках из погребений археологи находят смесь злаковых и цветущих трав, например, пыльцы эфедры и полыни. Но скорее всего эти растения использовались для изготовления психотропных и галлюциногенных отваров, которые могли служить и лекарствами.

— Но один рецепт древнего кушанья нам все же удалось определить с максимальной точностью, — с гордостью говорит Шишлина. — Его точные пропорции, конечно же, навсегда останутся тайной. Да их наверняка и не было в те доисторические времена. Ведь меры объема тогда еще не придумали, и каждая хозяйка определяла, что, куда и сколько кидать или сыпать, на глаз. Но главные компоненты блюда, дошедшего до нас из глубин тысячелетий, все же расшифрованы.