Об оружии. Навеяно ситуацией с Сагрой.

Некоторое время назад я участвовал в дискуссии по поводу разрешить или не разрешать гражданским лицам вооружаться нормальным оружием. Речь шла о пистолетах, и не травматических, из которых, вообще-то, можно убить. Собеседники разделились на два лагеря. Я был ЗА  разрешение нормального оружия людям. Основными аргументами противников были примерно следующие аргументы: 

– Русские люди – недочеловеки. Если им разрешить носить оружие, они перестреляют друг друга. Население России в этом случае сократится примерно на четверть. А у нас и так народу мало. Рождаемость‑то, сами знаете, какая!..

– В России нет оружейной культуры, поэтому нашим людям доверять оружие нельзя.

– Оружие – это зло. Чем больше оружия – тем больше насилия и случайных смертей, неужели вы не понимаете?

– Оружие все равно не поможет. У преступника всегда преимущество во внезапности. Да и что может сделать хрупкая женщина с пистолетом против огромного отморозка или даже двух? Да она не сможет оружием воспользоваться! Ведь всякая хрупкая женщина – полная дура, ей и машину‑то доверять нельзя: непременно в аварию попадет.

– За «оруженосцами» бандиты станут охотиться и у простых граждан оружие будут отнимать. Тем самым преступный мир станет еще более вооруженным!

– У вас отнимут ваш ствол и засунут вам же в задницу. Поэтому оружие разрешать нельзя – с целью сбережения народных задниц.

– Опять, значит, богатые накупят оружия и будут чувствовать себя защищенными. А бедным что же делать? Вы сами подумайте, разве бабушка на свою нищенскую пенсию сможет купить себе оружие?

– Вечером у человека под окнами зашумит молодежь в песочнице, он выйдет на балкон и начнет по ним из пистолета стрелять! Зачем это надо?

– Оружие создает чувство ложной защищенности. И более того, оружие провоцирует его применение. Имея пистолет, прямо так и хочется кого‑нибудь убить!

– Безопасность общества с легализацией короткоствольного огнестрела только понизится, а не повысится!

– Общественный прогресс заключается в специализации! Каждый должен заниматься своим делом. Пусть милиция получше нас защищает, а оружие нашим людям нечего давать. Знаем мы этих людей, сами такие.

– Да, автомобили убивают на порядки больше людей, чем огнестрельное оружие. И бытовые предметы (ножи‑молотки) тоже убивают больше огнестрельного оружия. Но их запрещать мы не требуем, поскольку эти предметы не созданы специально для убийства! Пистолеты убивают «специально», а автомобили «нечаянно», поэтому автомобили можно простить.

– Армии оружие необходимо для встречи с внешним врагом. Милиции оружие тоже необходимо – для встречи с внутренним врагом. А простым гражданам оружие не нужно, потому что преступники гражданам не враги, а друзья (!). Собственно говоря, преступники  тоже наши граждане, а граждан надо беречь.

– Пытаться бороться с преступностью, давая гражданам оружие, – все равно что тушить пожар бензином, потому что все россияне – потенциальные преступники. Менталитет у них такой.

– А вы разве не знаете, что оружие – очень сложный инструмент? И им нужно еще научиться пользоваться! А разве у нас есть оружейные школы и стрельбища для граждан? Нету! Поэтому оружие разрешать нельзя.

В связи с этим, а также в связи с событиями в Сагре, мне захотелось привести два кусочка замечательной книги Александра Никонова «Здравствуй, оружие», которую я также использовал в списке аргументов противников оружия. Противники оружия очень любят утверждать, что опыт США и других стран, где оружие разрешено, для России решительно не подходит. Однако, история первая, рассказанная Александром, что-то напоминает. А история вторая уточняет некоторые моменты.

История первая. О том, как власти США облажались с запретом оружия в Новом Орлеане.

В 2005 году в Новом Орлеане случилось грандиозное наводнение. Весь мир о нем говорил. Пришедший с океана ураган Катрина буквально затопил город. Позже этот ураган назвали самым разрушительным за всю историю США. Кое‑где вода в городе поднялась на восемь метров, люди спасались на крышах.

Какие люди?

Это интересный вопрос!

Слава богу, современная наука, вооруженная суперкомпьютерами, метеостанциями и спутниками, погодную ситуацию отслеживает и может с высокой степенью вероятности предсказать грядущую температуру и осадки, не говоря уж о том, чтобы предупредить о наступлении на город сильного урагана. Собственно говоря, это и было сделано.

И вот представьте себе: вас предупредили, что вам и вашим детям грозит смертельная опасность и нужно уходить, чтобы спастись. Вы уйдете, разумеется, бросив имущество. Жизнь важнее имущества! Так и поступили 80 % жителей Нового Орлеана. Кто же входил в остальные 20 %?

Те, например, кому хотелось пограбить опустевшие богатые дома и погрузившийся в хаос город. Надо отметить, что в Новом Орлеане довольно много всяких бедных негров и азиатов. Теплый климат и солнышко вообще предрасполагают к лени, а государственная леваческая политика демократов отличается большой сострадательностью, и кумачовый транспарант «Бедным надо помогать» бодро развевается над головами американских демократических интеллигентов. При этом имеется в виду, что помогать надо деньгами, ибо в чем же еще нуждаются бедные? Дайте им денег, они пойдут и купят все, что надо!..

И дают. Система вэлферов и прочих пособий на Западе настолько развита, что провоцирует иждивенчество, позволяя людям во втором‑третьем поколениях жить на социале и не работать. Вместо того чтобы ужимать помощь бедным, заставляя их шевелиться в поисках работы, розовые властители умов привели к ситуации, когда не работать порой бывает выгоднее, чем работать. Таким образом, постоянно воспроизводится социальный гнойник, состоящий из маргиналов – людей малообразованных, полукриминализованных и ленивых, но при этом имеющих телевизоры, по которым показывают роскошную жизнь, и желающих такой жизнью пожить. Кто виноват в их бедственном положении? Разумеется, власти! Проклятые белые, которые платят им чересчур низкие пособия, которых не хватает для роскошной жизни, а хватает лишь на еду, одежду, оплату жилья, телевизор и марихуану.

И вот теперь грядущее наводнение дает прекрасный шанс поправить свое материальное положение. А если будет на самом деле так плохо, как пугают власти, и нашей жизни станет угрожать опасность, мы будем взывать к властям, чтобы они нас спасли. Ведь власти обязаны всех спасать и кормить – на то мы их и выбираем!.. Мы, ленивые голодранцы – опора власти. Пусть она о нас позаботится!..

Разумеется, в городе остались не только откровенные бандиты. Остались старики, которым всегда психологически трудно сниматься с места. Осталась пофигистски настроенная молодежь. Остались хозяева лавочек и домов, которые боялись (и, как видим, небезосновательно) разграбления. Остались те угрюмые люди, которые не поверили «запугивающим» предупреждениям властей и яйцеголовых, сочтя их обычной перестраховкой. В общем, при большой выборке всегда найдется определенный процент тех, кто поступает не так, а иначе. Ясно лишь одно: после того как лояльные, трезвые, заботящиеся о своих семьях люди (преимущественно богатые и средний класс) уехали, «баланс сил» в Орлеане изменился не в лучшую сторону. Концентрация уголовного и инфантильного населения, развращенного социалом, резко увеличилась. А кто такие инфанты? Те же полууголовники с резко сниженным чувством ответственности и прогностики. Именно эту категорию населения и производят гуманисты‑социалисты, устраивая в обществе лабораторию по неестественному отбору, поскольку поддерживают худших, а не лучших, закрепляя лень и безответственность подачками. Именно эти люди в полуопустевшем городе остались ждать удара стихии и наступления окончательного хаоса. Который все спишет…

Катрина подошла к берегам США рано утром. К тому времени более миллиона человек уже были эвакуированы с побережья. Основной удар стихии пришелся не на сам город, а на полсотни километров южнее, но и «остатков» Орлеану хватило. Скорость ветра в городе достигала 200 км/час. Линии электропередачи были снесены. Также были снесены и антенны сотовых операторов. В результате этой «ветровой артподготовки» Новый Орлеан остался без света и без связи. А потом пошла в наступление «пехота» урагана – город начало заливать океанской водой.

Большей своей частью Новый Орлеан находится ниже уровня моря. И от воды его защищают дамбы. Которые были повреждены, подмыты напором воды. Первым пал восточный редут обороны – одну из защитных дамб прорвало. Ринувшаяся на город вода начала творить свое мокрое дело – тонули люди, рушились строения… Начались пожары – горело то, что торчало из воды.

Город с воздуха представлял собой плачевное зрелище: руины домов, дымы, изуродованные автомобили, плавающие трупы, доски, детские игрушки… Централизованное водоснабжение, разумеется, нарушилось, а пить коричневую воду, затопившую улицы, было нельзя – в ней были грязь, бытовые химикаты, мусор, разлагающиеся трупы, фекалии из канализации, бензин из поврежденных бензозаправок, масло из раскуроченных машин…

Люди гибли десятками. Кого‑то завалило обломками рухнувшего многоквартирного дома, тридцать стариков утонули в доме престарелых, около сотни трупов нашли на причале. Для вывоза трупов правительство направило в город 25 тысяч черных пластиковых мешков, знакомых всему миру по голливудским фильмам о буднях полиции.

Апокалипсис в масштабах одного города.

Американская статистика, которая знает все, отмечает, что после наводнений число самоубийств на месте трагедии возрастает на 13 %, после ураганов – на 31 %, после землетрясений – на 63 %. Новый Орлеан исключением не стал, и даже более того – здесь начались самоубийства даже среди спасателей, полицейских и пожарных. Уж больно страшное зрелище представлял собой город.

Полчища крыс, выгнанных водой из подвалов и коллекторов, метались по всему городу. Крысы плавали на бревнах и досках, забирались на верхние этажи, питались трупами. И, разумеется, в такой ситуации активизировались не только грызуны‑паразиты, но и паразиты вида homo sapiens. Волна преступности захлестнула город. Ошалев от безнаказанности, банды головорезов грабили, насиловали, убивали. В мгновение ока оружейные магазины были разграблены, началась кровавая анархия, полный беспредел. Бандиты пытались сбивать даже вертолеты с гуманитарной помощью, чтобы разграбить.

Что может спасти людей в условиях, когда кругом банды, а полиция практически бездействует, поскольку нет связи, и машины по затопленным улицам ездить не могут? Людей может в таких условиях спасти только одно – оружие.

Между тем американские власти, которые своими вэл‑ферами взрастили целую криминальную популяцию принципиально ленивых, требовательно‑инфантильных и по‑детски жестоких маргиналов. эти самые власти начали делать одну ошибку за другой. Руководствуясь известным тоталитарным принципом «я лучше знаю, что для тебя лучше», они решили насильно эвакуировать тех, кто принял сознательное решение не покидать своих домов из опасения разграбления. Грозя арестами за неповиновение.

Диалог в театре абсурда:

– Мы тебя спасем! Мы приехали за тобой!

– Идите к черту!

– Руки вверх, ты арестован!

А если «арестованный» не захочет покидать собственный дом или, не дай бог, возьмется за оружие, его и пристрелить не грех. Это не шутка: были такие, которые грозили спасателям ружьями при попытке спасти их насильно, обещали отстреливаться. Потому что если их «спасут», их дома будут разграблены. И что тогда? Начинай жизнь сначала?..

Второй глупостью властей была глупость оружейная. Когда вал преступности захлестнул город, местные власти решили, что лучший способ бороться с бандитами – это. помогать бандитам! Логика была такая: люди используют оружие для совершения преступлений. Так давайте разоружим людей, тогда и преступлений не будет!

И шеф полиции Нового Орлеана Эдди Компас со своими подчиненными отдал приказ о разоружении. А у кого проще всего изъять оружие? Не у преступников же! Ясный пень – у законопослушных граждан. У кого оно зарегистрировано, у того и отберем!.. Это все равно, что искать не там, где потеряли, а там, где светлее.

Для того чтобы вы лучше прочувствовали убийственную тупость этого решения, нужно, наверное, более выпукло и ярко обрисовать то, что творилось в апокалиптическом городе. На улицах Орлеана бандиты беспрепятственно грабили, убивали и насиловали. Они в самом буквальном смысле стали хозяевами города. По сообщениям прессы, только в одном выставочном комплексе «Convention Сешег» бесследно пропали около 200 женщин и детей.

– Такое ощущение, что мы спустились в ад, – описывал происходящее глава одного из луизианских округов. – Творился полный беспредел.

«Десятки исчезнувших людей были объявлены пропавшими без вести, но потом их тела находили в канавах, на тротуарах, под мостами, в домах, в контейнерах для мусора. Они были застрелены из винтовок или пистолетов. Их поглотила черная дыра этого апокалипсиса», – рассказывала итальянская «La Repubblica» устами своего корреспондента.

Американская пресса из соображений политкорректности не акцентировала внимание на том факте, что большинство насильников, мародеров и убийц – негры. Те самые, вскормленные халявным социалом. Между тем банды негров и латиносов развлекались, стреляя по вертолетам и расстреливая, словно в тире, пожарных, тушащих огонь в торговом центре «Oakwood». Вооруженные преступники в поисках наркотиков врывались в больницы и издевались над пациентами, отнимали и уничтожали медикаменты, выносили из клиник мебель и телевизоры.

Джозеф Винн, пациент медицинского центра Макдоналда, вспоминал, что просил грабителей о гуманности по отношению к больным.

– Гуманности здесь больше нет, – смеялись ему в ответ. Это было действительно так.

Директор дома престарелых признался потом, что перед стихийным бедствием он позаботился о запасах лекарств и перевязочных материалов, но лучше бы припас оружие и научил персонал пользоваться им.

Спасавшиеся от воды выбирались на сухие места – например, десятки тысяч людей скопились на стадионе «Супер‑доум» в ожидании эвакуации. Лучше бы они этого не делали! Потому что стадион немедленно оккупировали преступники. На стадионе стояла страшная духота, но женщины боялись спуститься в душ на цокольном этаже, потому что там насиловали.

– Там было как в тюрьме, – делился потом с журналистами 45‑летний житель города, который несколько раз спасал свою дочь от изнасилования. – Верх держали самые сильные и наглые. Уйти тоже было невозможно.

Люди в Супердоуме и выживали, как в тюрьме, – разбившись на «семейки». Повезло тем, у кого было оружие. Студент местного университета рассказывал: «На стадионе не было еды, и она ценилась на вес золота. Так же как одеяла, подушки. Чтобы защищать еду, чтобы спать и мыться, мы устраивали дежурства. По счастью, кто‑то принес с собой пистолет, и его всегда держали на виду». Этой «семейке» повезло, что и говорить.

Оружие – единственное, что могли противопоставить граждане преступности. Полиция защитить людей была не в состоянии. Тем более что от 20 до 40 % полицейских после наводнения вообще дезертировали. А их начальник, упомянутый Эдди Компас, решил подлить масла в огонь преступности – отдал приказ о разоружении граждан. Полиция ездила и отбирала у жителей стволы. Надо ли говорить, насколько это решение шефа полиции ухудшило положение людей, и без того ставших заложниками адского города? У них отнимали последний шанс.

Примерно через месяц после наводнения Эдди Компас подал в отставку, не объяснив прессе причины. Возможно, этой причиной была Госсекретарь США Кондолиза Райс, отношение которой к гражданскому оружию мы уже знаем. В России многие Кондолизу не любят. У нас рисовали на нее карикатуры, ругали в аналитических программах и злились на нее за антироссийские высказывания. Что ж, Кондолиза – консерватор, а консерватор всегда защищает интересы своей страны, как он их понимает. Зато с консерватором можно иметь дело, в отличие от благодушного, далекого от практики мечтателя‑демократа. Это еще советская элита отмечала: несмотря на жесткую риторику американских консерваторов, с ними договариваться проще: они – прагматики.

Посылая войска в Новый Орлеан, Кондолиза была настроена весьма решительно. Она не употребляла эвфемизмов типа «применять оружие на поражение». Госсекретарь сказала вполне определенно: солдаты будут «шут энд килл» – стрелять и убивать. Подобная честная открытость не может не вызывать симпатий, согласитесь.

Однако три тысячи гвардейцев проблемы не решили. Пришлось бросать на город целую армию резервистов и добровольцев из пятидесяти тысяч человек. Сюда были переброшены даже несколько сотен ветеранов иракской войны в полной боевой выкладке. Люди в камуфляже ездили по незатопленным улицам на джипах, а по затопленным – на катерах. И методично отстреливали мародеров. Есть такая профессия – родину зачищать.

Это была, по сути, небольшая гражданская война белого Севера и черного Юга. И я бы с удовольствием принял в ней участие на стороне Севера.

Вскоре город был освобожден – последнюю банду из семи человек, вступивших в перестрелку с патрулем, уничтожили на мосту.

А нам из этой истории надо сделать вывод: логика местных властей, разоружавших население в минуту опасности, была не просто глупой, а преступной. По сути, власти действовали заодно с преступниками.

Именно поэтому сенатор Дэйв Виттер в июле 2006 года и внес в законодательный орган поправку о том, чтобы строго‑настрого запретить властям во времена стихийных бедствий разоружать население.

История вторая. Почему нужно разрешить нормальные пистолеты и запретить травматику

Вполне возможно, читатель еще не до конца уяснил для себя, о чем именно идет разговор в данном литературно‑публицистическом произведении. Ему ясно только одно – речь идет о глупости человеческой. А разбирает автор эту глупость на примере оружия, как в прошлых книгах это делал на примере феминизма и варварства.

Это, конечно, верно. Но о каком именно оружии идет речь?

Люди, мало знакомые с вопросом, думают, что о любом. Мол, нельзя доверять людям оружие, и все тут! Вы же знаете наш менталитет – перестреляют друг друга тут же! Преступность опять же возрастет. Наши люди и ножами‑то по пьяни друг друга убивают, а вы им еще оружие – для облегчения «работы»! Нет, никак нельзя доверять нашим людям оружие!.. Правда, после минутного размышления добавляют, что некоторым людям все‑таки можно – военным и полицейским. Потому что они какие‑то особенные…

Граждане чуть‑чуть более грамотные сужают поле беседы, поскольку знают, что во многих странах, включая Россию, любой гражданин может купить себе практически штурмовое оружие – многозарядный дробовик, более подходящий не для самообороны, а для зачистки зданий от засевших там террористов. Они полагают, что многочисленные споры на телевидении и в прессе о том, разрешать ли россиянам оружие, касаются только нарезного оружия. И ошибаются.

Потому что через пять лет владения гладкоствольным оружием россиянин приобретает право купить многозарядную полуавтоматическую винтовку вполне военного калибра 7,62 мм, с оптическим прицелом и сошками. Сошки, если кто запамятовал, это две откидные ножки под стволом, позволяющие вести стрельбу с упора лежа, например, с крыши. Каковая стрельба чрезвычайно облегчается наличием оптического прицела. По сути, человек может купить снайперскую винтовку для ведения полноценных боевых действий.

– Так значит, речь идет только о пистолетах? – воскликнет догадливый читатель.

Не совсем. В России, например, законопослушный гражданин может купить себе пистолет точно так же, как и дробовик. И скрытно носить его по улице. Только пистолет этот будет не «настоящий», а травматический. Грубо говоря, от настоящего он принципиально ничем не отличается. Только стреляет не металлической пулей, а резиновой. И заряд пороха в гильзе специально ослаблен, чтобы, не дай бог, убийце или насильнику не был причинен вред.

Иногда эти пистолеты внешне являются точными копиями боевых пистолетов и револьверов разных марок – «нагана», «макарова», «кольта», «вальтера», «ТТ» и так далее. А иногда они более напоминают ракетницу, как, например, травматический пистолет «Оса». Эта самая четырехзарядная «оса» вообще считается у нас наилучшим оружием самообороны, поскольку при выстреле в голову им можно убить.

В общем, огнестрельные пистолеты у россиян есть, только специально ухудшенные по сравнению с оригинальными… Тогда о чем же идут горячие споры, когда на страницах газет и экранах телевизоров обсуждается вопрос о том, разрешать россиянам оружие, «как в Америке», или «они перестреляют друг друга»?

Речь, по сути, идет не об оружии. А о пороховой навеске. То есть о количестве пороха в гильзе. Ну и о материале пули.

Порох, сгорая и выделяя при этом кучу газа, разгоняет пулю. Чем больше пороха, тем выше скорость пули. Чем выше скорость пули, тем выше ее кинетическая энергия. Энергию измеряют в джоулях. Практика войны и охоты показала: чтобы гарантированно вывести живую цель из строя, нужно приложить к ее телу энергию не меньшую, чем 8– 10 джоулей на килограмм тела.

– Но ведь нам не нужно убивать! – воскликнут противным фальцетом сострадательные гражданки обоего пола, которых ни разу не насиловали в подворотне и не ломали челюсть ботинками. – У вас же есть травматические пистолетики, стреляющие резинками. Вот и пользуйтесь. Но вам обязательно нужно убивать! Кровожадные какие!

Этим столь же гуманным, сколь и тупым гражданам я должен терпеливо ответить, несмотря на то что своими бабскими повадками они производят на людей нормальных тягостное впечатление. Делаю это, как говорится, не отходя от кассы…

Речь, милые мои девочки обоего пола, идет не о смерти нападающего. Как раз напротив, пистолетная пуля при попадании в корпус убивает только в 10 % случаев. А вот выстрел из дробовика в корпус или даже по конечности приводит к смерти в 90 % случаев. Выстрел в ногу из двустволки 12‑го калибра приводит к травматической ампутации конечности и смерти от кровопотери или болевого шока. При этом столь негуманные (и неудобные для самообороны) дробовики узаконены, а гуманные пистолеты нет. Почему?

Историческая случайность!.. Почему в Европе узаконен один из самых сильных наркотиков под названием алкоголь, а гораздо более слабая марихуана запрещена? Да потому что в Европе произрастает виноград, из которого традиционно делают традиционный, то есть привычный наркотик. Привычное – не страшно. А вот в Азии традиционно курили анашу, поскольку именно там произрастают отличные сорта конопли. Но так вышло, что именно Запад вырвался вперед в технологической гонке и вместе с технологиями навязал отсталым культурам свои вкусы, представления о привычном и даже моду – поэтому не восточный халат, а европейский костюм стал общемировой официальной униформой деловых людей. И японцы в костюмах, и китайцы, и тайцы, и индусы. Хочешь вести бизнес и вообще считаться цивилизованным – носи не халат, а пиджак, употребляй одни наркотики, а не другие. Пей этиловый спирт. А если хочешь курить, то кури более вредный и вызывающий тяжелое привыкание никотин, а не веселящую марихуану. Потому что привыкли…

То же самое и с оружием. Традиционно в Европе гладкоствольное дробовое оружие использовалось на охоте. Именно поэтому оно и продержалось в социалистически‑прогибиционистскую эпоху, что считалось охотничьим. В результате в России продаются даже такие откровенно штурмовые модели, как юаровский «protektor». Выглядит эта штука совершенно по‑голливудски. Оружие достаточно короткое, складной металлический приклад; 12‑й калибр – в дуло палец просунуть можно; огромный круглый барабан на 10 патронов, придающий «протектору» сходство с легендарным ППШ времен Великой Отечественной. В общем, типичный штурмовик. А проходит как охотничье ружье. Просто люди привыкли, что ствол без нарезов – примета охотничьего оружия. Удивительно еще, что 125‑миллиметровую пушку танка Т‑72 не признали охотничьим ружьем – она ведь тоже гладкоств ольная!..

Длинноствольные нарезные винтовки с оптикой, которыми можно вести настоящие боевые действия, тоже разрешены как охотничьи – для промысловой и любительской охоты на крупного зверя. И никого это не удивляет, не возмущает и не приводит в шок. Потому что опасные ружья и винтовки предназначены для охоты и убийства животных, а это не так страшно звучит, как предназначение пистолета – сие оружие ближнего боя рассчитано именно на людей. Что весьма пугает феминизированных леволибералов. Об этом иррациональном страхе, напоминающем женскую и совершенно беспричинную боязнь мышей, мы уже говорили и поговорим еще. А сейчас вернемся к теме «смертельности» пули и к пороховой навеске, чтобы не утекать далеко от начатой темы.

Итак, если помните, женоподобные социалисты противным фальцетом вскрикнули, что главное – не убить, а остановить нападающего. Это очень верное замечание.

Сноп дроби или картечи при выстреле в упор разворачивает человека так, что смотреть потом на результаты без содрогания невозможно. Останавливает прекрасно. А пуля… Пуля – штука аккуратная. Много разных характеристик есть у пули. Одни из них чисто количественные, физические – масса, форма, материал, энергия, пробиваемость. Другие, скажем так, качественные. Например, останавливающее действие.

«Останавливающее действие пули» – официальный термин. Что он означает и зачем нужен, если мы уже выяснили – для того, чтобы надежно поразить человека, нужна лишь энергия? Чем больше скорость пули, тем больше энергия. Разгони снаряд – получишь результат.

Определить энергию пули элементарно: нужно просто измерить ее скорость на вылете из ствола, возвести в квадрат на калькуляторе и умножить на массу – получится энергия в джоулях. Вполне замеряемый, чисто количественный критерий. Зачем же вводить еще один – менее точный, качественный, типа останавливающего действия? К чему усложнять, если все так просто?

А вот не так все просто.

У винтовочной пули колоссальная скорость (энергия): она вылетает из ствола втрое быстрее скорости звука. А останавливающее действие этой пули на «рабочей дистанции» низкое. При попадании винтовочной пули человек может в горячке боя сразу даже не заметить этого и на адреналине пробежать с десяток‑другой метров, прежде чем упадет.

Почему так получается? Потому что винтовочная пуля острая. И тонкая. Острой и тонкой ее делают для того, чтобы летела дальше. Для войны это важно. Нужно ухлопать из окопа бегущего врага на дистанции 400–600 метров. И если даже он потом пробежит еще десяток метров, это не страшно. Дальность полета в данном случае важнее останавливающего действия. Быстрая винтовочная пуля может пронзить человека насквозь и улететь дальше. А это значит, что свою энергию она унесет прочь, лишь частично передав ее «пациенту». Харчно, как говорила моя бабушка. Неэкономично. Но зато на дальних подступах!

Иное дело пистолет. Это оружие ближнего боя. Иногда совсем ближнего. И здесь уже дальность полета совершенно не важна и не нужна. Здесь важно совершенно другое: поскольку бой идет на короткой дистанции, нельзя допустить, чтобы противник после попадания пули мог еще скакать и прыгать. Даже за пару секунд движения в ближней стычке он может пару раз выстрелить в ответ или ножом в печень засадить.

Поэтому нужна мгновенная остановка. Парализация.

Бац – и враг тут же замер. В идеале – чтобы противник пальцем не смог пошевелить после попадания пули. Потому как для спуска курка в ответ ему и нужно только пальцем пошевелить.

Тяжелый контузящий удар – вот что нам необходимо! Ошеломляющее потрясение организма.

А как этого достичь, если пистолетная пуля летит в четыре раза медленнее винтовочной, и, значит, энергия ее в 16 раз меньше? Нужно эту энергию использовать очень‑очень экономно. Нужно, чтобы пуля всю энергию очень быстро и без остатка передавала телу противника. Поэтому пистолетная пуля «толстая» и тупая. Тупая – чтобы быстрее тормозилась в теле, то есть быстрее отдавала телу свою энергию. А толстая – чтобы формировать более широкий раневой канал, вызывая болевой шок и контузию мягких тканей.

Если классический винтовочный калибр 7,62 мм (а в последнее время армии перешли даже и на меньшие калибры – 5,45 и 5,65 мм), то классический пистолетный калибр – 9 мм (а некоторые американские пистолеты и револьверы знаменитого «сорок пятого» калибра имеют даже больший диаметр дула – 11,43 мм). При этом пули большого калибра порой делаются не просто с тупым, а с совершенно плоским кончиком.

Представьте себе такую плоскорылую, толстую пулю сорок пятого калибра в полете. Этакий кабанчик. Летающая кувалдочка. Весьма эффективное решение, так как боеприпасу ближнего боя важна не столько пробиваемость, то есть глубокое проникновение в тело, сколько останавливающее действие. Поэтому иногда пулю делают с небольшой выемкой на рыльце – для того, чтобы при ударе о тело пуля «раскрывалась» и плющилась, увеличиваясь в диаметре – раза в два, а то и в три. Тогда раневой канал получается размером с пятак и выглядит ужасно, но проникновение в тело не столь глубокое. Такая пуля зачастую просто опрокидывает человека. Смысл: человек не убит, но остановлен. Эти пули называют экспансивными, они часто используются охотниками и полицейскими, но для гражданского оружия самообороны практически во всех странах запрещены, потому что трудно поддаются криминалистической экспертизе.

В общем, чем толще пуля ближнего боя, тем лучше. При одинаковой дульной энергии у толстой пули меньше проникающая способность и больше останавливающее действие. И наоборот. Помните фильм «Назад в будущее»? В одном из эпизодов гангстер подходит сзади к профессору и, незаметно приставив к спине маленький пистолетик, объясняет примерно следующее: этот двухзарядный пистолет – очень злое оружие, пули там мелкокалиберные, войдут глубоко, умирать будешь от внутреннего кровотечения долго, дня два, и только потом с муками отойдешь.

Малокалиберное оружие действительно нехорошее в этом смысле. Вредное. Неприятное. Как шило в печень… Убивает не сразу и совершенно не оглушает, оставляя противнику возможность двигаться. Именно поэтому малокалиберные пистолетики инструкторы по стрельбе для самообороны не рекомендуют – только начиная от 9 миллиметров и выше!.. И именно поэтому на кабана и медведя с автоматом Калашникова (5,45 мм) не ходят – только с ружьем 12‑го калибра (18,5 мм). А на слона – с гладкоствольным ружьем 4‑го калибра (26,5 мм). Остановить зверя на ближней дистанции нужно надежно, чтобы не изорвал он охотника перед смертью – в этом весь смысл большого калибра. А человек – зверь не очень крупный. Ему обычно хватает девяти миллиметров.

Короче говоря, конструкция патрона предполагает либо надежное пробивание, либо надежную остановку. Правда, в последнее время научились делать очень хитрые боеприпасы: они одновременно обладают и пробивающим, и останавливающим эффектом. При встрече с жестким препятствием такая пуля его легко пробивает, а при встрече с мягким плющится и делает широкий раневой канал. Эта чудо‑пуля может аккуратно прошить эмалированное ведро (обе стенки) и, врезавшись в блок баллистического пластилина, оставить в нем дыру диаметром в пару‑тройку сантиметров. Но такие патроны редки и дороговаты.

Теперь давайте потеоретизируем на уровне восьмого класса. Из школьного курса физики мы знаем, что движущееся тело характеризуется такой величиной, как импульс – произведение массы на скорость. Импульс – величина векторная, то есть направленная. И для того чтобы остановить движущийся объект, нужно приложить ему навстречу точно такой же по величине импульс, только направленный в противоположную сторону. При этом если удар абсолютно упругий и пришелся по центру, то есть лоб в лоб, летящие таким образом бильярдные шары после соударения отскочат друг от друга и покатятся в обратном направлении с точно такой же скоростью. А если удар абсолютно неупругий, остановятся, поскольку вся их энергия перейдет в деформацию.

Попадание пули, как вы понимаете, удар неупругий, иначе пули отскакивали бы от граждан, как от стенки горох. И, значит, пулями действительно можно остановить. Теперь допустим, что на нас быстро надвигается плохой человек массой 80 кг. Бывает, конечно, и 120, но это совсем плохой человек, а мы возьмем вариант полегче. И даже наденем на него бронежилет, чтобы энергия пули расходовалась не на повреждение внутренних органов, а на «чистую остановку». В принципе, для простоты можно заменить человека аналогичного веса мешком с песком, который едет по направлению к нам на рельсовой тележке со скоростью, например, 10 км/час (трением тележки пренебрежем). Скорость пешехода – 5 км/час, но мы полагаем, что мешок настроен агрессивно по отношению к нам и потому приближается «бегом». 10 км/ч – это 2,8 м/с. Перемножив 80 кг на 2,8 м/с, получим импульс «нападающего», равный 224 кгхм/с. Это мы имеем со стороны агрессора.

А вот что у нас выходит со стороны пистолета. Масса пули примерно десять граммов, а ее скорость – метров четыреста в секунду. Перемножаем, видим на экранчике калькулятора цифру «4» и удивляемся. Потому что если разделить 224 на 4, получится 56. То есть для полной остановки надвигающейся 80‑килограммовой массы нам нужно израсходовать 56 патронов.

Феноменальный результат, который неподготовленного человека сшибает с ног не хуже, чем 56 пуль. Как же так получается? Ведь, чтобы свалить человека, достаточно выстрелить один‑два раза!

А получается так потому, что человек – не мешок с песком. И ему больно. Кроме того, мешок с песком на рельсовой тележке едет нам навстречу только за счет инерции, а человек перебирает ногами. И если он перебирать ими перестанет, то и движение свое вскоре прекратит, упав и загасив инерцию трением тела об асфальт. Иными словами, человека, как движущийся механизм, можно «испортить». Именно на этом эффекте основано все оружие. Иными словами, «останавливающее действие» было бы правильнее назвать «обездвиживающим».

Конечно, трехсантиметровая дыра выглядит неприятно. Но именно эти повреждения, вызванный ими болевой шок и общая контузия организма как раз и должны обеспечить максимальное обездвиживание. Болевой шок еще можно пережить – люди пьяные и обдолбанные боли могут и не почувствовать. Но повреждения все равно останутся повреждениями. Они сработают. И чем больше повреждения – тем лучше. При этом, если нет задачи убивать, повреждения должны быть по возможности поверхностными.

Даже если на человека надет бронежилет, при попадании пули в грудь мало ему не покажется, хотя никакие внутренние органы самой пулей повреждены не будут, максимум – ребра поломаются. А вот потрясение организма будет. Сработает удар, то есть быстрая отдача энергии пули, пусть даже эта энергия и перераспределяется жилетом на всю поверхность тела.

Представьте себе свинцовую пулю. Она вытянутая. А после попадания – плоская. Она сплющилась о бронежилет. Теперь представьте, что стоите в бронежилете спиной к стене, а к вашей груди прижали носиком металлическую пулю и начали ее плющить – кувалдой или прессом. Вам это понравится? Думаю, никто не захочет быть наковальней, несмотря на то что плющение металла о грудь кувалдой будет происходить сравнительно медленно. А на деле (при выстреле) это происходит практически мгновенно, изрядно сотрясая организм.

А теперь вернемся от импульса пули к ее энергии. Мы помним: чтобы надежно поразить биообъект, вынь да положь 10 джоулей на килограмм веса. Таким образом, для 80‑килограммового мужика нужно как минимум 800 джоулей, если мы собираемся на него охотиться и гарантированно завалить с одного выстрела в корпус. Запомнили цифру? Именно столько джоулей должно потратиться на разрушение тканей организма.

А что у нас есть по факту?

Знаменитый американский «кольт» сорок пятого калибра, равно как и любимый многими полицейскими США пистолет фирмы «Хеклер и Кох» выдает на выходе 500 джоулей. Немногим больше – 570 Дж – «выплевывает» револьвер такого же калибра (револьверные патроны обычно чуть мощнее). Столько же – 500 Дж – «производит» один из самых популярных в мире пистолетов – австрийский «глок».

Любимое оружие Джеймса Бонда – «вальтер» ППК калибра 9 мм выдает «на гора» 265–300 Дж. Примерно такой же результат у пистолета Макарова, который давно уже приобрел дурную славу слабого оружия.

Почему так мало? Нам надо минимум 800, а на практике мы имеем от 300 до 500!

Потому что пистолет – не охотничье оружие, которое может «выплюнуть» 2000 Дж, и не винтовка, для которой 10 000 Дж – норма. Если бы у нас была винтовочная мощь… С такой мощью ничего не страшно! Особенно если ее всю удастся передать телу. Тогда и прямого разрыва пулей внутренних органов не надо было бы.

Вот вы знаете, почему немецкая каска была с «рожками»?..

Все уже настолько привыкли видеть в кинофильмах эти рожки на касках, что даже и вопросом не задаются, для чего они нужны. В конце концов, немецкие солдаты – не средневековые рыцари, которые делали себе индивидуальные шлемы с огромными рогами для понта. Каска – массовый продукт, который штампуется на заводе миллионами. И зачем тратить деньги и силы на производство ненужных деталек? В период с Первой мировой войны до Второй этих касок были нашлепаны целые эшелоны, причем самых разных модификаций. Было множество моделей – М16, М17, М18… И у всех небольшие рожки. Ясно, что рожки эти несли какую‑то функциональную нагрузку.

А потом рожки пропали! И на касках моделей М35, М40, М42 мы их уже не видим. Вместо рожек там просто дырочки для вентиляции. Почему же отказались от рожек? И зачем их делали?

Оказывается, рожки были задуманы как крепление для дополнительного бронещитка, защищавшего голову спереди. Рожки входили в особые пазы бронещитка, который удерживался на каске широким кожаным ремнем. Толстый стальной щиток, конечно, здорово утяжелял каску, но по задумке он должен был выдерживать попадание винтовочной пули. И он выдерживал! Только вот какой парадокс: для заводов, производящих каски, была выпущена производственная оснастка, и они начали методично штамповать рогатые каски миллионами. А вот бронещитков было выпущено всего 50 тысяч. Почему?

А потому что стала ясна их полная бессмысленность.

Раньше думали, что пуля, попавшая в голову, убивает, разрушая мозг. И очень возрадовались, когда удалось сконструировать бронещиток, который пулю останавливал, не допуская до мозга. Однако военная практика показала: щиток не спасает. Пулю‑то он останавливает, но сила удара винтовочной пули такова, что ломает шейные позвонки…

Эту бы энергию да в мирных целях – гопников на улице отстреливать! Но, увы, так разогнать пулю под силу только длиннющему винтовочному стволу. А главное достоинство пистолета – его компактность. И «однорукость». Соответственно, в жертву этим достоинствам приносится мощность. Поэтому пистолету ее катастрофически не хватает.

Нет, существуют, конечно, револьверы и пистолеты с длинными стволами, которые могут дать больше 800 джоулей дульной энергии. Но удержать их при выстреле непросто даже двумя руками, а уж носить этакую бандуру с собой вообще невозможно. Такие монстры используются любителями для полигонной стрельбы и голливудскими режиссерами для съемок фильмов про злых гангстеров. Иногда в качестве розыгрыша такой револьвер или пистолет могут дать постороннему человеку, например, девушке. Отдача у монстра такова, что неподготовленный стрелок, держащий устройство обеими руками, не справляется, его локти сгибаются, и пистолет, взлетев, бьет в лоб стрелявшему. Жесткий козырек бейсболки, ломаясь, смягчает удар.

Таков, например, легендарный пистолет «Орел пустыни». Он весит около 2 килограммов, а в длину достигает почти 30 см. Пистолетище стреляет мощным магнумовским патроном с энергией в 1500 джоулей. Но эти джоули стрелка не радуют. Вот что пишет об «орле» известный оружейный специалист М. Попенкер: «Отдача и звук выстрела при этом становятся труднопереносимыми, а дульная вспышка не уступает артиллерийскому выстрелу». Видел я выстрел из подобного оружия. Действительно, сноп огня вылетает на полметра вперед!

О чем тут говорить, если подобные (и даже более слабые) патроны считаются в США охотничьими боеприпасами. Такими патронами хорошо стрелять, имея упор в плечо, то есть приклад. А когда у тебя оружие буквально «висит в воздухе», удерживаемое кистью руки, управляться с эдакой мощью на практике практически невозможно. Да и оружие получается слишком тяжелым для постоянного ношения.

Приходится идти на компромисс. Отсюда общая дефицитность энергетики в ручном оружии. Ничего не попишешь – за компактность нужно платить. Поэтому и существует следующая рекомендация профессионалов: производить парные выстрелы – если у тебя для надежной остановки объекта априори не хватает энергии одного выстрела, сделай два, и энергия суммируется. Арифметика проста… Твой противник весит 80 кг. Тебе надо вложить в него 800 Дж, а твой инструмент выдает только 400. Стреляй дважды! Это резко повысит твои шансы.

А если противников несколько? И на каждого по два патрона…

Поэтому в ручном оружии важна емкость магазина. В отдельных пистолетах она может достигать 20 патронов, но это редкость, чаще всего 8–10. С револьверами ситуация еще хуже. В знаменитом нагане их 7. Однако наган, хотя и знаменитая, но морально устаревшая и не очень удачная конструкция калибра 7,62 мм. А минимальный калибр, рекомендуемый для самообороны, как мы помним, 9 мм. При такой толщине в барабане револьвера умещается всего шесть патронов. А если калибр еще больше, то патронов может быть и пять. Правда, это компенсируется бол ьшим останавливающим действием каждого патрона.

Но это все – теория… Лишь теоретически, имея обычный милицейско‑офицерский пистолет Макарова, мы за два‑три выстрела по корпусу должны практически со стопроцентной вероятностью «зафиксировать» цель. А на практике пуля может попасть не в корпус, а в конечность. Она может попасть в тело по касательной или под острым углом. Или вообще не попасть. Наконец, нужно учитывать, что тупая, толстая и низкоэнергичная пистолетная пуля очень быстро теряет свою энергию в полете. И если метрах в двух от ствола еще можно говорить о 300 джоулях, то через тридцать метров от энергии и скорости остаются сплошные слезы.

Мне один мужик рассказывал, как они в армии прикалывались – надевали на китель три тулупа, садились, сгорбившись и убрав голову, спиной к стрелку, и тот метров с тридцати стрелял в спину отулупленному. Было весьма чувствительно, но совсем не смертельно: пуля, приходящая под углом, тулупы не пробивала, а запутывалась в вате и отскакивала.

Кстати, о тулупах. Есть определенная неприятность с экспансивными пулями, которые плющатся при ударе о препятствие. Они, по идее, должны повышать останавливающее действие, компенсируя этим свою низкую энергетику. Но в странах с холодным климатом люди по полгода носят теплую одежду. Хорошо, если это пуховик, его прострелить легко, а если дубленка или тулуп овчинный? Экспансивная пуля в этих условиях начинает плющиться раньше, чем нужно. Плотные и многочисленные слои одежды играют роль бронежилета. Поэтому в северных странах экспансивные боеприпасы применять не рекомендуется. Зимой там важнее пробиваемость – чтобы до тела добраться.

Короче говоря, в кино, в теории и в фантазиях обывателя пистолет – грозное оружие с мощным останавливающим действием. А на практике бывали случаи, когда идущая слегка по касательной пистолетная пуля не пробивала череп, или когда нашпигованный пулями наркоман успевал пробежать еще полкилометра, прежде чем умирал от потери крови.

Вот вам одна чудесная история. В 1986 году в Майами полиция и агенты ФБР преследовали человека, который ограбил банк. Одному из агентов удалось попасть в преступника из пистолета. Пуля весила чуть меньше 8 граммов, имела калибр 9 мм, вылетела из ствола со скоростью 400 м/с и была экспансивной. Она прошила бандюгану руку и вошла в легкое. Несмотря на это бандит остался в состоянии не просто вести ответный огонь, но вел его столь результативно, что ухлопал двух полицейских и нескольких ранил.

После этого опечаленное ФБР провело массовое испытание самых разных пистолетных боеприпасов, в результате которого пришло к неутешительному выводу: никакой пистолетный боеприпас не дает стопроцентной гарантии надежной остановки объекта. И дали рекомендацию своим агентам не ждать, пока цель упадет после первого попадания, а стрелять до тех пор, пока она шевелится, точнее, пока не будешь уверен, что малейшая угроза со стороны бандита миновала. Другие рекомендации? Все те же – иметь магазин с большой емкостью, да не один, а несколько!

Практически стопроцентное останавливающее действие дает только попадание пули в головной или спинной мозг. Однако такие случаи в рассмотрение не берутся. В своих построениях специалисты исходят из того, что стрельба ведется не в спину и не в голову, а прямо и в корпус. Потому что голова маленькая и попасть в нее довольно сложно. А вот с пяти метров в фигурную мишень попасть гораздо проще. Это может сделать человек, даже впервые в жизни взявший в руки оружие. Но только в спокойной обстановке. А вот когда в крови кипит адреналин. Один знакомый стрелок рассказывал, что на зачетных стрельбах, когда речь не идет о жизни и смерти, а всего лишь о результате, люди порой волнуются так, что, выхватив по сигналу пистолет из‑за пояса, с двух метров раз за разом мажут по фигуре.

В общем, даже попадание двух‑трех пуль в корпус не всегда гарантирует желаемый результат. И если не все проходит ладно даже с настоящими пистолетами, имеющими дульную энергию в районе 300 джоулей и 8 патронов в магазине, то что же говорить о травматическом пистолете «Оса», у которого энергия 85 джоулей и всего 4 патрона?

Не зря Артур Келлерман, американский исследователь оружейной проблемы, как‑то сказал: «Если вы будете оказывать сопротивление преступнику, ваши шансы получить повреждение тем меньше, чем смертоноснее ваше оружие».

Когда‑то, на заре «травматической эры», когда на отечественный рынок только‑только вышла первая разработка – бесствольное огнестрельное оружие самообороны «Оса», ее патрон выдавал 120 джоулей. Для того чтобы скомпенсировать позорно низкую энергию своей резиновой пули, конструкторы увеличили ее калибр аж до 15 миллиметров, что превратило оружие в чудовищное подобие ракетницы, ужасно неудобное в носке! Однако специалистам из Министерства внутренних дел и 120 джоулей показалось много, поскольку в МВД очень озабочены сохранностью преступной шкурки. И потому велели снизить энергию пули. Теперь она составляет 85 джоулей. Но это в метре от ствола. А учитывая, что огромная тупая пуля очень быстро теряет скорость в полете, понятно, что чем дальше – тем хуже. При этом не забывайте, что энергия падает не пропорционально скорости, а пропорционально ее квадрату. То есть если скорость упала вдвое, то энергия – в четыре раза.

Но, допустим, мы стреляем в упор, хотя это и запрещено инструкцией по причине большой заботы о преступнике (при нападении положено сначала предупредить насильника и грабителя о применении оружия, потом попросить его отойти на один метр и только после этого применять «пукалку»). Так вот, при стрельбе в упор нужно помнить про зимнюю проблему экспансивных пуль, так как огромный калибр «осы», которым производители пытались хоть как‑то повысить эффективность своего «оружия», практически приближается по размеру к диаметру расплющившейся экспансивной пули. Которая в зимней одежде прекрасно тормозится.

Вывод: самое популярное в России оружие самообороны обладает низкой эффективностью и потому опасно для самого обороняющегося, так как может разозлить нападающего.

– Погодите! – воскликнет внимательный, но недалекий читатель. – Ведь вы же говорили, что «осой» можно убить!

Говорил. Кирпичом тоже можно убить. Но это не делает кирпич оружием самообороны. И кулаком можно отбиться от нападения, и убить им при ловком ударе в висок. Но это не делает кулак пистолетом. Кстати говоря, конструкторы «осы» хвастаются, что удар их пули по силе равен удару хорошего боксера. Иными словами, вместо самообороны нам предлагают подраться, а там уж кто кого.

Выстрел из «осы» в голову действительно может стать фатальным для уголовника, поэтому в голову стрелять запрещается – так проявляется забота государства о преступнике. Удачный выстрел порой действительно помогает отбиться. Так же как порой отбиться помогают кулаки и вовремя подобранный камень. Но вот несколько реальных историй, рассказанных очевидцами о действии «осы».

«…Подвыпивший незнакомый урод… бросился ко мне и с расстояния в 2,5 метра получил пулю в грудь. На него это не произвело никакого эффекта и даже не впечатлило. Поскольку противник не прекратил противоправного посягательства и подбежал ко мне на расстояние в 1,5 метра, я выстрелил еще два раза – в грудь и по печени. Но, к моему сожалению, эти пули не только не остановили посягающего, но и разозлили, поэтому история закончилась короткой рукопашной схваткой, в которой пришлось вспомнить некоторые приемы таэквондо. В результате – потраченные впустую три патрона от «осы», запачканные брюки, ботинки со следами крови и испорченное настроение на весь оставшийся день. Но больше всего меня поразила неэффективность оружия, которому я всецело доверял и из которого пробивал трехслойную фанеру. Три резиновые пули с расстояния ближе 2,5 метров – и никакого результата. Вот итог практического применения игрушки за 5 000 рублей».

«…Выстрелы в грудь останавливающего эффекта не имеют – лично стрелял пять раз в урода (перезаряжал), а потом сбил подсечкой и бил по заднице ногами».

«…Мне пьяный парень в грудь выстрелил из «осы», пробил дыру в кости грудной клетки сантиметр диаметром и почти три глубиной, пуля в кости застряла. Но ему это не помогло: выстрелы в грудь действительно не останавливают».

«…Господи, ну сколько же можно это жевать! Неэффективен любой травматик при стрельбе по корпусу против пьяного или обдолбанного и очень агрессивного гопника».

«…Стою на остановке, время 22.30. Рядом компания молодых людей чешет молоденькую девушку, принуждая отдаться за 150 рублей. Она кричит, пытается вырваться. Естественно, сделал замечание этим ублюдкам, предварительно достав из кобуры «осу» и переложив ее в карман куртки. Тут походят ко мне два человека из компании и вижу, как ко мне летит кулак. Успеваю уйти в сторону, достать «осу» и произвести выстрел в область живота. На ублюдке свитер. Выстрела он не почувствовал совсем, и траектория его не изменилась. Он по‑прежнему летел на меня. Второму зарядил сразу два выстрела в область груди. Но эффекта не было. Правда, заметил, что он чуток скривился от боли, но наступал на меня. Засовываю «осу» в карман и начинаю отбиваться, благо комплекция и уровень подготовки позволяют. Одному сломал челюсть, второму нос и пару зубов вроде вышло. Но после этого у них еще хватило сил на то, чтобы благополучно убежать».

«…Какая сука догадалась ослабить патрон «осы» до 85 джоулей?»

«…«Оса» неэффективна. В меня стрелял пьяный придурок с расстояния метр, в грудь. Успел садануть лишь один раз, после чего был разобран мной на запчасти (переломы рук, ног). Оружие у него, естественно, отобрал. Останавливающего действия – ноль, лишь раздражение и агрессия. Правда, синяк был немаленький, и хорошую футболку испортил».

«…Если вы в свитере и куртке, эффект – полный ноль. Все проверено с двух метров».

«…Поехали с приятелем к нему на дачу – дров четыре куба привезли, пилить‑колоть надо. После дров – баня, после бани – пиво. Пятилитровый бочонок пива свое взял: возникла идея проверить «осу» на собственных корпусах. Сдуру решили сделать по четыре выстрела на брата. Пуляли с расстояния метра в два. Одежда: Славик в джинсовой куртке на майку, я – в старом кителе на голое тело. Результаты: у Славика два попадания в район грудной кости сантиметров на пять выше солнечного сплетения, одно в грудь справа ниже соска на пару сантиметров, одно в правое плечо вскользь. У меня: три попадания в центр груди сантиметров на восемь выше солнечного сплетения (китель предусмотрительно был застегнут до верхней пуговицы) и одно вскользь в левое плечо. Ощущения: очень больно. Но не настолько, чтобы через две секунды не взять себя в лапы и не попытаться конкретно разобраться с тем, кто эту боль доставил, скорее наоборот – прибавляет желания это сделать. Наутро в местах кучного прямолинейного попадания пуль – огромные болезненные синяки. Выводы: таким «псевдооружием» с полной зарядкой можно остановить только очень сильно сомневающегося в целесообразности нападения на вас человека. Во всех остальных случаях она только обозлит нападающего».

«…Травматические пули – больше проблем, чем результатов: в тело бесполезно, в голову очень опасно – могут посадить».

«…После того случая стрелять не пытался больше, доставал ствол и бил им по голове – вот единственное применение такого оружия».

А сколько радости было у людей поначалу! Каждый нормальный человек, купив этот пистолет, работающий от батарейки, бросался его обстреливать на даче. И с удовольствием убеждался – с четырех метров «оса» пробивает насквозь древесно‑стружечную плиту! Это впечатляет малограмотного человека. И он пишет на оружейном форуме: «Сегодня купил «осу», 10‑мм фанера с 7 метров навылет. Я в восторге!»

Потом такой человек читает в газетах, что из «осы» кто‑то был убит выстрелом в голову, и еще больше убеждается в надежности своего средства защиты. Но когда в критический момент оказывается практически беззащитным перед лицом опасности, когда ему не хватает либо дульной энергии, либо количества патронов, когда он оказывается не в состоянии защитить от компании пьяных гопников свою беременную жену, вот тогда в голове у него проясняется: где‑то его обманули. Кто‑то его по‑крупному подставил, всучив вместо оружия самозащиты пукалку, энергия которой не достигает и сотни джоулей.

Кто?

Государство. Которое, помахивая сострадательными юбками своих министров, больше заботится о преступниках, чем о гражданах.

Цинизм властей становится более понятным при дальнейшем изучении вопроса. Если маломощная и малозарядная «оса» считается у нас лучшим средством самообороны, то что говорить о прочих резинострельных пистолетах, мощность пулек в которых составляет 25–35 джоулей?

На Алексея Навального, председателя движения «Народ», вечером напал пьяный хулиган. Алексей выстрелил четыре раза из пистолета «Макарыч» в грудь нападавшего, который этого совершенно не заметил и все‑таки добрался до Навального. Позже Алексей признавался, что эффект от «макарычевского» выстрела такой, «как если ткнуть в человека через свитер пластиковой вилкой».

И это властями гордо продается как оружие самообороны! А учитывают и регистрируют в МВД эти игрушки с самым серьезным видом, важно нахмурив брови, – как настоящее оружие!.. Между тем выстрел из такой резиноплюйки с двух‑трех метров по кожаной куртке владельцем этой куртки практически не чувствуется. Ими только кошек гонять.

Все для удобства преступника!

Даже некоторые менты не выдерживают этакого издевательства над людьми. Так, например, в беседе с журналистами начальник питерской Лицензионно‑разрешительной системы Николай Кузин не стал выгораживать своих высоких начальников, которые по телевидению на всю страну убеждают население, будто травматики вполне достаточны для самообороны: «Все оружие, что появилось в последние годы, все эти «макарычи» и «викинги» – неэффективны. У нас проводились натурные испытания этих резинострелов, и когда мы увидели, что пуля из «макарыча» отскакивает от куска баллистического пластилина, стало ясно, что это дорогостоящая игрушка, а не оружие».

Резиноплюйки – паллиатив. И, как всякое паллиативное решение, оно больше вредит, чем приносит пользы. Представьте себе, что расчеты показали: если Садовое кольцо «закрутить» в одну сторону, то есть организовать на дороге не двустороннее, а одностороннее движение, это повысит пропускную способность трассы и даст немалый экономический эффект. Но есть сомневающиеся. Есть люди, которые говорят: а как бы чего не вышло! А вдруг это даст противоположный результат?! Давай сначала проведем эксперимент – сделаем односторонним только один участок Садового кольца!..

Ясно, что подобное решение приведет к коллапсу, и противники нововведения громко скажут: «Мы же говорили! Смотрите: только чуть‑чуть односторонности добавили, и сразу стало хуже. Что же будет, когда все Садовое в одну сторону закрутим!.. Вы представляете?»

Вот что такое тупой паллиатив…

Или представьте себе, что экономисты сделали выкладки: сдвиг часов на один час в летний период приведет к немалому экономическому эффекту. Давайте внедрим эту идею! Но есть сомневающиеся. Они говорят: а как бы не стало хуже! Вдруг за счет того, что у людей сдвинутся биологические часы, они потеряют производительность, и страна вместо прибыли понесет убытки? Вы что, наших людей не знаете, что ли? Наш алканавт привык просыпаться в 7.00, а на час раньше он после вчерашнего нипочем не встанет. В обществе начнет зреть раздражение, недовольство. Оно нам надо? Если уж вам так хочется, давайте сначала проверим – сдвинем часы только на одной улице или только на одном участке железной дороги – в порядке эксперимента.

Ясно, что подобное решение провалится и только внесет хаос. И этот провалившийся опыт даст запретителям повод говорить о своей правоте: «Смотрите! Только на одном участке железной дороги ввели летнее время, а посыпалась сразу вся система! Вот какой вред от летнего времени!»

Тупой паллиатив…

Вот вам еще один пример тупого паллиатива – классический, вошедший в поговорки. Нам предлагают отрезать собаке хвост. Для красоты. Но хвост резать больно, и мы никак не можем решиться. Наконец кто‑то предлагает: а давайте делать это постепенно, чтобы не мучить животное! И мы начинаем отрезать хвост у собаки по кусочкам.

Или еще одна прекрасная аналогия – нужно ли гражданам разрешать пользоваться в быту пылесосами? Все‑таки пылесос – электроприбор. А чем больше электроприборов – тем больше вероятность поражения током. Вот в каменном веке электричества не было, и вероятность погибнуть от удара током из розетки равнялась нулю. Понятно, что сейчас не каменный век и электричество нельзя «изобрести обратно», и с каким‑то количеством жертв, убитых электротоком, нам придется смириться. Но зачем же повышать риски, разрешая пылесосы? Хочешь навести дома порядок – позвони в специализированную службу, приедут сертифицированные специалисты, умеющие обращаться с электротехникой, и проведут качественную уборку. А легализация пылесосов все равно ничего не даст, она не уменьшит количества грязи, поскольку неподготовленный человек точно справится с автоматической уборкой хуже подготовленного, знающего, как и для чего применяются разные насадки. Но если уж вам, фанатам чистоты, так приспичило самим решать проблему уборки, давайте проведем эксперимент! Дадим людям особые – маломощные пылесосы, рассчитанные на 12 вольт и работающие от батареек. И посмотрим.

Дали. Поскольку пылесосы маломощные, сосут плохо, количество пыли в квартирах практически не убавилось. Все кончилось пшиком. Но прогибиционисты (напомним: запретители) в полном восторге:

– Мы же говорили, что ничего не получится!..

И были правы.

С травматическим «оружием» вышло именно так…

Нашим людям, как известно, доверять боевое оружие нельзя – перестреляют друг друга. Поэтому приняли паллиативное решение – дали им игрушки. Резиноплюйки. Каков же результат?

С одной стороны, гражданин получил чувство ложной безопасности. То есть в случае нападения его положение может резко ухудшиться, причем ощутимо: озверевший от причиненной боли преступник жертву просто растерзает.

С другой стороны, в газетах периодически мелькают истории, как кто‑то кого‑то убил выстрелом в голову. «Осу» стали использовать преступники! Дело в том, что этот странный гибрид пистолета и ракетницы оказался идеальным оружием бандита – выстрел в голову надежно отключает жертву, плоть до смерти, а следов, в отличие от настоящего пистолета, никаких не оставляет.

После выстрела из пистолета остаются две улики – пуля и гильза. Это надежные идентификаторы оружия, его визитные карточки. Трассологическая экспертиза всегда может указать: выстрел был произведен из пистолета номер такой‑то, который принадлежит Пупкину Ивану Ивановичу и куплен им был в таком‑то магазине такого‑то числа.

А травматическое оружие следов не оставляет – гильза остается в «осе», а по резиновой пуле невозможно определить, из какой именно «осы» она выпущена. Ствол не оставляет на пуле никаких характерных меток в связи с отсутствием ствола: «оса» – оружие бесствольное.

Иными словами, разрешив травматик, Законодатель сыграл в ту саму игру под названием «тупой паллиатив».

А если бы сразу были легализованы нормальные пистолеты?

Тогда мы не собрали бы всех недостатков в одном ошибочном паллиативном решении, вот и все. Мы бы получили надежность защиты законопослушных граждан и гарантированное неприменение легальных пистолетов бандитами.

Помню, присутствовал я на программе своего однокашника Соловьева «К барьеру!» в качестве секунданта писателя Веллера, который защищал необходимость легализации короткоствольного оружия – пистолетов и револьверов. Одним из секундантов противной стороны была тетя‑генеральша, которую я уже упоминал в самом начале книги. Тетя была генеральшей не простой, а милицейской. Это обстоятельство я подчеркиваю не зря. Дело в том, что данная милицейская тетя на полном серьезе вопрошала Веллера:

– А как вы думаете, кто первым после легализации пистолетов побежит их покупать – обычные граждане или бандиты?

Интонация ее не оставляла никаких сомнений: бандиты, конечно! Именно они первыми побегут и купят. И тогда простым людям просто жизни не будет…

Мне интересно, как эта тетка при таком уровне интеллекта дослужилась до генерала? Как она проработала всю жизнь в МВД, не имея представления о том, что такое пулегильзотека?

Поскольку в системе МВД можно, оказывается, стать генералом, не имея никаких представлений ни о чем, мне придется заняться ликбезом генералов. Изложу вкратце. Так, чтобы даже генералы поняли.

Пулегильзотека МВД – это огромная «библиотека» пуль и гильз. Каждый пистолет, предназначенный для продажи гражданским лицам, отстреливается; две пули и две гильзы хранятся в «библиотеке». Теперь, если этот пистолет выстрелит где‑нибудь на улице, по извлеченной пуле и выброшенной гильзе всегда можно сказать: выстрел произведен из пистолета номер такой‑то, выпущенного заводом таким‑то и купленного гражданином Пупкиным тогда‑то. Проживает данный гражданин там‑то и там‑то, и поехали‑ка мы к нему в гости в составе наряда.

– Здравствуйте, гражданин Пупкин! А где вы находились такого‑то числа, когда из вашего пистолета была убита ваша теща шестью выстрелами в голову?..

Идти на дело с зарегистрированным на твое имя стволом так же глупо, как ехать грабить банк на собственном автомобиле, сверкая номерами. Проще уж на месте преступления оставить свою визитную карточку…

Обо всем этом генералы МВД, конечно же, ни малейшего представления не имеют. Поэтому женским фальцетом на голубом глазу рассказывают телезрителям, что все оружие тут же скупят бандиты. И что вообще нашим людям оружие доверять никак нельзя. Хотя сами генералы:

а) оружие имеют и

б) являются нашими людьми.

Но это внутреннее противоречие их мозг отчего‑то совершенно не замечает. Вот буквально так: наш человек говорит, что нашим людям доверять оружие нельзя, а у самого на боку пистолет.

Оппонировал Михаилу Веллеру на той программе Герой России генерал Чекалин. Фамилию его я привожу специально – страна должна знать своих «героев». Потому что именно генерал Чекалин унизил население страны, назвав россиян криминальными отбросами, когда выдал свою знаменитую фразу (мы ее уже приводили):

– Пытаться бороться с преступностью легализацией оружия – все равно что тушить пожар бензином.

Иными словами, преступность генерал сравнил с огнем, а легальное оружие – с бензином, поняли? При попадании бензина в очаг возгорания огонь усиливается. А если россиянам дать оружие, возрастет преступность, потому что, получив оружие, россияне сразу начнут совершать преступления. Так сказал генерал Чекалин, большого ума человек.

А что такое преступление? Убийство. Ограбление банка. Компьютерный взлом. Разбой. Квартирная кража. Торговля наркотиками. Изнасилование. Хищение. Педофилия. Шпионаж. Незаконная предпринимательская деятельность. Неуплата налогов. Много бывает разных преступлений. Соответственно, на каждом виде преступлений специализируются свои профессионалы – щипачи, киллеры, налетчики, каталы, форточники. Видимо, по мысли Чекалина, произойдет следующее: купил человек пистолет – и стал форточником. Или гоп‑стопником. Еще вчера был себе нормальный начальник отдела в кредитном банке, зарплату имел хорошую, двух дочек маленьких с бантиками, жену симпатичную, квартиру ипотечную, собачку той‑терьера и минивэн кредитный. Но как только на поясе у него появился ствол, он тут же побежал повышать статистику преступности – насиловать женщин и шпионить в пользу английской разведки. Неудержимо потянуло его на преступление, понимаете?!

Ну ничего не может с собой сделать человек! Буквально против воли его влечет разбить витрину или совершить убийство. И таких много будет, – полагает генерал Чекалин, – статистически значимая величина, просто всплеск преступности произойдет.

А возьмем‑ка мы в руки лупу да посмотрим на эту ситуацию через увеличительное стекло. Наша задача – найти тот волшебный реагент, который заставит обывателя стать преступником. Давайте‑ка поизучаем этих сволочных россиян, которым в силу их скотскости нельзя оружие доверять.

Вот лежит у человека дома ружье, и все нормально. Не тянет его ни банки грабить, ни осваивать профессию вагонного шулера.

Через пять лет он купил себе винтовку или автоматический карабин на базе автомата Калашникова. С оптическим прицелом. И снова тишина. Не стреляет почему‑то отец семейства и хозяин той‑терьера с балкона по соседям.

Потом он на законных основаниях приобрел себе пистолет. Травматический. То есть специально ухудшенный, ненадежный, оберегающий преступников от честных граждан. С ослабленным зарядом. И вновь не потянуло нашего героя промышлять гоп‑стопом в подворотнях.

И вот случилось чудо – ему разрешили пистолет настоящий, с реально останавливающей пулей. Этот пистолет от прежнего, ухудшенного, отличается только тем, что он прочнее, и пороху в его патроне на пару граммов побольше.

Пара граммов – это небольшая кучка черного порошка.

И генерал Чекалин полагает, что вот эта вот кучка, эти два грамма, которые человек вообще даже не увидит, поскольку они скрыты от него в точно такой же гильзе, какая была у него раньше в травматическом пистолете (только раньше она была полупустая, а теперь наполненная). так вот эти невидимые пара граммов снесут человеку крышу, сделают его преступником? И он мгновенно испытает неудержимую тягу насиловать женщин в подворотнях, грабить ночные ларьки и беспричинно убивать соседей?

Врет Чекалин. Ему доподлинно известно, что легальное оружие практически не участвует в преступлениях: по статистике (и мировой, и российской) менее 1 % легального оружия участвует в противоправных деяниях, куда входят такие «страшные» преступления, как стрельба по бутылкам и просрочка оружейной лицензии в силу забывчивости. Вопрос только в том, врет генерал сознательно, предрекая нам рост преступности от легального оружия, или это получается у него неосознанно, как у лунатика, то есть он добросовестно заблуждается? Думаю, что последнее. Уверен, что генерал внутренне честен и совершенно убежден в своей правоте. А смешная брехня у него получается просто по глупости. Или, точнее говоря, из‑за того, что он ослеплен чисто обывательской пистолетной фобией. Фобия – это греческое слово, используемое в медицине для обозначения целого ряда умственных болезней, при которых человек испытывает иррациональный страх перед чем‑то. А когда человек болен, он полностью теряет логический контроль над произносимым – критичность напрочь экранируется патологией.

Если такого человека спросить: а ты знаешь, что по мировой статистике вилки – вполне безопасный предмет? Он скажет: да, знаю, я же профессионал, генерал!.. Но если предложить ему и в нашей стране легализовать вилки, глаза пациента затянет пелена страха, и он блеющим голоском заявит: ни в коем случае этого нельзя делать! Люди тут же начнут друг друга вилками протыкать!..

Все-таки у нашего генералитета очень парадоксальное мышление. Почему генерал сравнил преступность с пожаром, я еще могу понять. Но каким образом можно перепутать бензин с огнетушителем, это уже выше моего понимания.

Такой прокол еще простителен его подружке‑генеральше, работающей в МВД и не знающей, что такое пулегильзотека МВД. Но не боевому генералу.

И ведь не один Чекалин такой! Много, очень много есть в системе МВД и прочих структурах власти людей, полагающих свой народ инфернальным быдлом, которое лишь прикидывается приличными людьми, воспитывающими детей. А на самом деле россияне – оборотни. И превратить их в кровожадных волков может маленькая щепоть волшебного черного порошка. По сути, эти чинуши в погонах и без оных, совершенно не стесняясь, поливают родину грязью и пропагандируют откровенно фашистские взгляды о неполноценности большей части населения своей страны.

– Сегодня документальный фильм будет по телевизору о легализации короткоствольного оружия в России, – сообщают мне друзья. – Посмотри!

Включаю. Смотрю, заранее зная, кто там будет и что он скажет. И точно! На экране возникает одутловатое лицо эксперта по оружейным вопросам – из той вечной депутатско‑ментовской когорты, которая путешествует из программы в программу, обгаживая соотечественников.

– А если завтра в России разрешат оружие, что вы сделаете? – спрашивает корреспондент, имея в виду под оружием его короткоствольные модификации – пистолеты и револьверы.

– Я сразу же покину страну, – на полном серьезе, выпучив глаза, выдает усатый эксперт. – И семью свою увезу, потому что тут такое начнется!..

У меня перед глазами до сих пор стоит эта русофобская рожа. Сам‑то он имеет оружие, и считает достойными оружия только себя и себе подобных. Каста избранных! Тяжело, наверное, этому фашисту жить в окружении недочеловеков.

А куда же он поедет со своей семьей? Куда этот сверхчеловек сбежит из России, от недочеловеков?

Может быть, в Англию, где оружие в изобилии только у преступников и бандиты убивают людей, как семечки лузгают?.. Нет, наверное, наш усатый сверхчеловек выберет для бегства с родины какую‑нибудь страну, прославившуюся своей тишиной и ставшую буквально символом спокойствия.

Например, Швейцарию…

В этом месте я вынужден прерваться и отослать уважаемых форумчан к самой книге. Но полагаю, аргументы автора достаточно интересные для того, чтобы задуматься, а может быть зря власти не доверяют своим гражданам (простым гражданам!) в некоторых вопросах? Ведь сколько проблем было бы решено, сколько бюджетных денег было бы сэкономлено, и я уже не говорю о средствах, которые поступили бы и производителю, и государству от налогов, получаемых от продажи населению оружия?