ВСЕМ, ТОСКУЮЩИМ О СТАЛИНЕ И СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

На модерации Отложенный

    Когда умер Сталин, я училась в 4-м классе. Мы с дворовыми подружками повязали пионерские галстуки, построились и дали клятву верности делу Ленина-Сталина. Мы договорились, что теперь мы не просто друзья, а тайное общество, юные не ленинцы, а сталинцы, и теперь будем тайно делать добрые дела в память о любимом вожде. Написали устав нашей организации, раздали самодельные членские билеты… Этот билет я показала маме и папе, и, как я теперь понимаю, папа пришел в ужас. Он долго, мягко, но очень настойчиво разъяснял мне, что тайные сообщества создавать нельзя, что мы свои добрые дела можем вершить и в рамках пионерской организации…

   Только повзрослев, я поняла, от чего уберегал меня мой отец: он учил меня выживать в этом подлом мире, быть как все, стараться не привлекать к себе внимание, даже если твои намерения добры и чисты. НЕ ВЫСОВЫВАЙСЯ, делай только то, что позволено партией и правительством, – вот залог того, что тебя минует кара властей.

   В нашем роду было всякое. Мой дед, машинист паровоза на Забайкальской железной, дороге был репрессирован в 1937 году как японский шпион. В 39-ом случился какой-то откат из ГУЛАГа, и деда привезли к дому на телеге люди в военной форме, выпрягли лошадей, постучали в дверь и ускакали, оставив едва живого деда на телеге. Как оказалось, его пытали, ослепили, но дед пережил Сталина и умер на руках детей и внуков. Мои дядья и тетки почти все фронтовики – летчики, военврачи, артиллеристы – молодые, мощные, все в орденах и медалях, красивые офицеры, которые, дойдя до Берлина и повоевав с Японией, возвращались (а кто-то и не вернулся) победителями домой, приезжали к нам, привозили чудесные подарки, пайки, песни и какую-то неуемную радость жизни. Судьба почти всех не была счастливой. Маялись подолгу без квартир и без нормальной медицины, умирали один за другим от ранений. Семья дяди Гоши, пережившая блокаду Ленинграда, только через 20 лет после войны получила нормальную квартиру, до этого впятером жили в 15-метровой комнате в коммуналке, тетя Люба – майор медицинской службы, умерла под ножом хирурга-коновала. Летчик дядя Ваня только за три года до смерти получил квартиру в Туле, до этого вшестером жили в коммуналке.

    «В семье не без урода» - говорила моя мама, имея в виду еще одного моего дядю, своего брата Павла. У нас, детей, это был любимый дядя. Веселый, добрый, много знающий, все прощающий. О нем родители говорили шопотом: дядя Паша не вылазил из зоны.

Первый раз посадили при Сталине – в магазине в подпитии он со страшной силой материл вождя за отсутствие в магазине хоть какой-нибудь жратвы. А так как в стране вожди менялись, а ассортимент в магазинах не менялся, то во второй раз дядю Пашу посадили при Хрущеве. В третий раз, как вы догадались, при Брежневе.  

   Только в шестидесятых годах, в благословенное время оттепели, я стала понимать отчетливо и внятно, чего лишена была все эти годы. Оказывается, наша невежественная и неумная власть скрывала от нас творчество Достоевского и Булгакова. Платонова и Солженицына мы читали в «самиздатовском» варианте. Оказалось, что наука и могущество страны развивались в шарагах, а технологическую, информационную и многие другие революции наши руководители банально просрали. Сталин лично на корню загубил генетику, запретив ее как науку, пересажав всех ученых, начиная с Вавилова, по своему невежеству превознося шулера от науки Лысенко и иже с ним. Железный занавес отгородил страну от мира, породив страшный интерес к жизни «за бугром» и диссидентство.

   Люди – не идиоты, они прекрасно сознавали, сколь цинично, наплевательски, потребительски относится власть к «простому народу».  Недокормленный, несвободный, униженный народ отвечал ей взаимностью. Вы тоскуете по идиотским политинформациям и партсобраниям? По примитивной, лживой пропаганде? По жизни, когда умные, образованные, талантливые соотечественники спивались от тоски и безысходности? От сознания того, что ни талант, ни изобретения, ни твоя честная работа не приносили достойного вознаграждения и никому не нужны? Как могло не развалиться государство, в котором людям плохо, в основе которого идеологический диктат и принуждение?

   А люди оставались людьми. Они работали, любили свою Родину, свою профессию, своих друзей и близких. В людях настолько сильны жажда жизни и инстинкт самосохранения, что они могут приспособиться и жить простыми радостями бытия почти при любом режиме. Но люди с чувством собственного достоинства не могут жить вечно во лжи и унижении. А вы спрашиваете, кто развалил СССР. Начал разваливать Ленин и большевики, продолжил Сталин и ВКП(б), потом Хрущев и ЦК КПСС, довершил Брежнев и все та же КПСС. Все они не стремились или не осилили и не хотели создать государство - для людей, все они лишь самоутверждались за счет своего народа. А это преступление. Преступные режимы долго не живут.