Таран писателя Кораблинова

    С 1939 по 1946 год прозаик, драматург и художник-график Владимир Александрович Кораблинов жил в Борисоглебске. Попал он в этот уездный город в возрасте 33 лет не по своей воле. Переселение в Борисоглебск состоялось после трагической истории, начавшейся в 1931-ом и продолжавшейся потом долгие годы.

Дело в том, что Владимир Кораблинов работал в издательстве "Коммуна" художником. Заведовал художественным отделом в то время Анатолий Брюн де Сент-Ипполит. Сотрудничество на работе переросло в дружбу, в орбиту которой постепенно вошли "коммуновские" ретушер Николай Александрович Абламский и рисовальщик Лев Петрович Сталыгво, а затем – художник Дома санитарного просвещения Александр Григорьевич Цисс, ассистент по статистики экономического факультета университета Лев Яковлевич Берри и фоторепортер "Коммуны" Ханаан Исаакиевич Копелиович.

Частенько компания собиралась в доме номер 16 по улице Коммунистической молодежи. Этот дом приобрел отец Владимира после того, как перестал служить священником в Углянце. Несмотря на то, что совсем недавно Александр Яковлевич ходил только в рясе, человеком он был с развитым чувством юмора. Не лазили за словом в карман и друзья его сына Владимира. Так что друг другу они весьма понравились. Поначалу своим в этой компании показался и новый стажер художественного отдела "Коммуны" Владимир М-н. Только потом Владимир Кораблинов и его друзья с ужасом осознали, что Володька М-н находился на жаловании в ОГПУ, проще говоря был стукачом.

    27 апреля 1931 года семья Кораблиновых с небольшим опозданием отмечала день рождения старшей сестры Владимира, Елены, которая родилась 14 апреля 1903 года. Среди гостей был ссыльный московский поэт, друг Сергея Есенина, Иван Васильевич Грузинов, который полушепотом прочитал среди ночи несколько есенинских стихов. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы уже утром 28 апреля ОГПУ преступило к арестам. В доме Кораблиновых сотрудники ОГПУ предъявили ордер номер 4449 на производство обыска и ареста. Обыск велся неторопливо. Закончился он только к пяти часам утра. Конфискованы были три ученические тетради со стихами В. Кораблинова.

    Во внутренней тюрьме ОГПУ на улице Дзержинского у Владимира отобрали шнурки ботинок, отвели в камеру в которой он встретился с основателем литературного музея Ивана Никитина и Алексея Кольцова профессором филологии университета Алексеем Михайловичем Путинцев и заведующим университетской библиотекой Сергеем Николаевичем Введенским.

Всего по делу Брюна -Кораблинова проходило семь человек. Через две недели чекисты выпустили на свободу своего ценного сексота Володьку М-на. Следователи Лапин и Вольфсон с удвоенным старанием начали выбивать нужные показания у Анатолия Брюна, в альбоме которого, по рассказу стукача, были карикатуры на самого Сталина, и у Владимира Кораблинова. Во время допроса с пристрастием 10 мая 1931 года В.А. Кораблинов показал то, что от него с нетерпением ждали:

    «В период конца зимы 1929 - 30 годов, когда проводилась сплошная коллективизация, у нас с Брюном часто были разговоры на эту тему. Прошли слухи о волнениях и беспорядках в деревне. Брюн говорил, что политика партии, то есть политика Сталина, безусловно, нелепа, такие темпы, безусловно, вздорны и вот как следствие этой политики восстания в деревне...

Когда праздновали юбилей Сталина, мы с Брюном говорили о том, что эти чествования в достаточной степени казенны и бутафорски ненужны. Кстати, были вспомянуты иные вожди - лидеры правых (Бухарин и проч.) и говорено было, что Сталин ловко устраняет людей, опасных ему, конкурирующих с ним. Говорилось о том, что-де Сталин окружил себя своими подхалимами, которые ни в какой степени ему опасными быть не могут, которые не устанут верноподданнически воспевать его.

Брюн и я – мы говорили о Сталине как о заурядной личности, которой история повелела выражать собою середнячка-заурядника. "Самый большой середняк" – так примерно мы характеризовали его...

За обедом однажды, когда речь зашла о Сталине, я сказал:

- Не портите мне обеда упоминанием имени этого жандарма и не читайте за обедом газет!"

    Чтобы отвлечь затосковавшего Кораблинова от черных мыслей сокамерники рассказывали ему занимательные литературные истории. Особенно понравился Владимиру рассказ профессора Путинцева о жизни Алексея Кольцова. Алексей Михайлович знал такие подробности, что перед слушателями зримо вырастал образ знаменитого поэта.

Именно тогда в камере тюрьмы ОГПУ, у Кораблинова появилась задумка написать роман о Кольцове.

    Следователи любой ценой пытались выбить у Брюна и Кораблинова признание, где они спрятали альбом с карикатурами на Сталина, но они упорно молчали. Единственное, чего удалось добиться заплечных дел мастерам, так это словесного описания искомого:

    "Организатор всех наших побед" стоит в луже крови с жезлом в руке, а перед ним красноармеец в форме ОГПУ отдает честь... "Верный соратник Ленина" в поварском костюме держит на вертеле-штыке подкулачника с надписью "ТКП" (то есть Трудовая Крестьянская партия) и инженера-вредителя с надписью "ПП" (то есть Промпартия); под вертелом огонь, выходящий из форменной фуражки ГПУ... По дороге к пропасти шажком идет капиталист, его бегом обгоняет "вождь мирового пролетариата"; буржуй: "Пожалуйста, я охотно уступаю Вам первенство..." "Знаменосец коммунизма" сидит возницей на коляске, в которую впряжены трое зеков; у среднего хомут в виде цифры "пять" (то есть осужден на пять лет лагерей: популярная тогда мера пресечения для "врагов народа").

    В итоге А.В. Брюн де Сент-Ипполит получил по 58 статье пять лет концлагерей, а В.А. Кораблинов и А.Г. Цисс – по 3 года. Таким было решение коллегии ОГПУ от 23 августа 1931 года. Перед отправкой в концлагеря осужденные были переведены в домзак у Заставы. В камере, в которой, в царские времена сидело 20 заключенных, теперь, в советские времена, было втиснуто более сотни. Именно тут наложил на себя руки подельник Кораблинова Александр Григорьевич Цисс.

    Кораблинов отработал в тайге на лесоповале до марта 1932 года. На волю вышел в ноябре 1933 года. На работу Владимира Александровича нигде не брали. Несмотря на это, за него пошла замуж хорошая русская женщина Мария Михайловна Самгина. У них родились два сына – Андрей и Виктор. Семья Кораблиновых скиталась между Йошкар-Олой, Чебоксарами и Казанью. Летом 1939 года Мария Михайловна списалась с воронежским управлением культуры, и ей предложили должность завуча музыкальной школы в Борисоглебске.

    В Борисоглебске у Кораблиновых родился третий сын - Петр. Когда началась война, Владимира Александровича отправили на окопные работы под Конотоп, где он чуть не попал в плен к немцам. Чтобы этого не произошло, пришлось принять участие в феноменальном марш-броске. С 11 часов ночи до 5 пяти часов утра они пробежали 85 километров!

   Как только Кораблинов вернулся в Борисоглебск, его снова мобилизовали и отправили под Старый Оскол. Ни еды, ни ночлега, ни какой-либо определенности... Когда немцы снова перешли в наступление кое-кто решил все же сдаться им в плен. Но Владимир Александрович опять организовал группу борисоглебцев, которая сделала все возможное и невозможное, чтобы вернуться в Борисоглебск. Здоровые бугаи беспрекословно выполняли приказы неказистого очкарика, ибо чувствовали в Кораблинове внутреннюю силу воли и знание жизни.

    Для Борисоглебска Кораблинов после нового невероятного возвращения окопников стал легендарной личностью, авторитет вырос настолько, что командование летного училища пригласила его на работу художником. За время войны - в самом Борисоглебске, и в эвакуации было выпущено более двухсот номеров стенной газеты "Таран" в которой Владимир Александрович прославлял тех летчиков, кто отличился, и клеймил позором тех, кто спасовал перед трудностями.

    Вместе со всем училищем семья Кораблиновых вернулась из эвакуации в ставший родным Борисоглебск. Здесь Владимира Александровича наградили медалью "За победу над Германией". Здесь он написал картину "Петр Первый на берегу реки Вороны".

    В начале 50-х годов Владимир Александрович написал сценарий кинофильма об Алексее Кольцове, который будучи прасолом, гонял стада скота по большой торговой дороге Астраханке, что шла на Москву через Новохоперск и по Борисоглебской земле.

    В 1954 году во втором номере альманаха "Литературный Воронеж" был опубликован роман "Жизнь Кольцова". В 1956 году он был напечатан в столичном издании "Молодая гвардия". В 1958 году в Воронеже был поставлен спектакль "Алексей Кольцов". В 1959 году был снят кинофильм "Песня о Кольцове". Так осуществилось все то, что было задумано еще в Борисоглебске.