Как СССР помогал Сомали и что получил в благодарность

Наткнулся на интересный источник http://alerozin.narod.ru/Somalia.htm

После того как сорвались попытки купить оружие у западных стран, в ноябре 1963г., сомалийское руководство объявило, что это примет советское предложение. И уже  4 декабря 1963г. было принято распоряжение Совета Министров СССР об обеспечении поставок в Сомали стрелкового вооружения. Позже кредит был увеличен до 55 миллионов долларов. Советский Союз, стремясь противостоять влиянию Соединенных Штатов в Африканском Роге, сделал этот кредит беспроцентным и установил срок погашения в двадцать лет. Были поставлены танки  T-34, БТР, самолеты МиГ-15 и МиГ-17, артиллерия и боеприпасы. С 1963г. сомалийцы располагали как минимум 12 МиГ-17 (некоторые источники говорят о 54 поставленных к 1967 году). Приблизительно 300 советских военных советников прибыли в Сомали, чтобы обучать армию, а приблизительно 500 сомалийцев (пилоты, офицеры, техники) обучались в СССР.

В 1965г. СССР начал создание сомалийского флота.  В 1965г. были доставлены и переданы первые два сторожевых катера проекта 368П, в последующем до 1969г. сомалийский флот получил малые торпедные катера проекта 123бис, большие торпедные катера проекта 183, десантные катера проекта 1785. В 1966г. инженер ярославского судостроительного завода Александр Павлович Головников в составе команды из четырех человек был направлен в Кисимайо: «Работать предстояло на заказе пр.368П в течение трех месяцев. Но целый месяц мы не могли попасть на катер: забастовала команда. Оказалось, что обученную у нас в Союзе команду там, в Сомали, заменили другими людьми, а подготовленную команду лишили званий и должностей.

     Нам предстояло подготовить катер к испытаниям и провести их. Дело осложнялось тем, что заказы наши перевозились на сухогрузах, при этом часть оборудования снималась. Так что объемы работы были значительными, да еще надо было и команду обучить. Ушло на все эти дела четыре месяца…

      По окончании работы в Кисимайо через Могадишо нас перебросили в порт Берберу, где находился еще один заказ. В Бербере команда катера была "наша" то есть обучение прошла в Баку, и потому работать с ними было легче.»

               Боевые катера переданные Советским Союзом ВМС Сомали в 1965-1969гг.

6 сторожевых катеров пр.368П (2 единицы в 1965, 3 единицы в 1966): тип 9.

6 малых торпедных катера пр.123бис.

4 большие торпедные катера пр183 в 1968: тип 7.

4 десантных катера пр.1785 в 1968-1969.

               Торговый флот Сомали к 1966г. насчитывал 3 судна общей вместительностью 10.857брт.

               В мае 1965г. в порт Могадишо советский п/х «Иван Сеченов» доставил оборудование для молокозавода строящегося с помощью СССР. Советские специалисты передали правительству Сомали проектное задание на порт Бербера который страна будет строить при помощи нашего долгосрочного кредита. Кроме «Сеченова» в Сомали за последнее время побывали «Магнитогорск», «Андижан», «Восток», «Наманган» и другие.  

               До строительства Советским Союзом порта, Бербера имела  один пирс с одним пятитонным краном. О строительстве нового порта в Бербере СССР и Сомали договорились в 1962г., и уже в конце того года в Берберу прибыла изыскательская экспедиция «Союзморниипроекта». Пока готовилось проектное задание, место строительства порта изучали гидрологи. Осенью 1964г. группа специалистов приезжала сделать привязку проекта к местности. И в соответствии с договором в середине 1965г. в Берберу прибыла первая группа советских специалистов для начала строительства порта. Тогда же началась доставка необходимого для строительства оборудования. В сентябре 1965г. из Николаева буксир «Горделивый» (капитан Рубцов) начал буксировку кран-копер который будет работать на строительстве порта в Бербере. Переход длился 39 дней и завершился в октябре. Кстати экипаж буксира «Горделивый» отличился здесь ранее. В конце июля 1965г. в Аденском заливе разыгрался десятибалльный шторм. Он обрушился и на сомалийский порт Бербера. Стоявший на рейде западно-германский теплоход «Аргенфельс» был сорван с якоря и выброшен на мель. Судну дедвейтом в 10.300 тонн угрожала опасность. Сигнал бедствия принял начальник судовой радиостанции буксира «Горделивый»  Черятников. Экипаж «Горделивого» стал готовиться к спасательной операции. Взяли курс к месту аварии «Аргенфельса». Стояла темная тропическая ночь, Шторм продолжался. Скорость ветра; достигала 20—25 метров в секунду. А вокруг — рифы. В этих трудных условиях наш экипаж, возглавляемый капитаном Рубцовым, приступил к спасению западногерманского судна. Моряки «Горделивого» работали четко, дружно. Спасательная операция прошла успешно. Утром 28 июля теплоход «Аргенфельс» был снят с мели. Приказом по судну всему экипажу «Горделивого» объявлена благодарность. Особенно отличились третий штурман  Пущин, матросы Бычков, Дейниченко, Кашурников, мотористы Потупайленко, Андрющенко. Капитан и моряки западногерманского судна выразили нашим морякам  сердечную благодарность за спасение.

               15 января 1966г. в Бербере был заложен первый камень будущего порта строящегося с участием СССР.  Директором строительства являлся сомалиец Мухамеджан Абди, но все ведущие специалисты были из СССР - главный инженер строительства порта Амеран Мелитонович Зенайшвили, главный инженер проекта Игорь Иванович Медовиков. Всего в Бербере проживали  около ста советских специалистов и членов их семей. Они — рабочие, техники, инженеры: моряки и монтажники, водолазы и водители  автомашин, бульдозеристы и экскаваторщики, работали вместе с сомалийцами. Главный инженер строительства А.М.Зенайшвили лично проводил основную работу по отбору людей, которые поедут строить морской порт в Бербере, и поэтому хорошо знал каждого человека. За плечами таких инженеров, как Николай Александрович Хвостик, Андрей Павлович Воронин, Иван Петрович Петренко, огромный жизненный опыт. При этом перед нашими специалистами стояла задача подготовить квалифицированные кадры из местного населения, ведь здесь  наперечет даже люди со средним техническим образованием. По разным причинам в том числе и из-за коррупции, республика испытывает некоторые финансовые затруднения. Зарплата сомалийским рабочим выплачивается несвоевременно. Но люди не уходят  со стройки, пока не получат специальность. И если они овладели той или иной профессией под руководством советских специалистов, то  все знают, что эти рабочие — люди высокой квалификации. А. М. Зенайшвили в интервью корреспонденту подчеркивал: «Мы уже подготовили сотни отличных специалистов. Финансовые затруднения страны, конечно, влекут за собой текучесть кадров на стройке. Но тот, кто уходит, знает, что всегда найдет себе работу. А на их место приходят новые люди. Наша стройка таким образом превратилась в своеобразный учебный комбинат, в кузницу кадров для молодой африканской республики».

               В конце 1966г. линия шпунтов уже протянулась почти на всю длину будущих причалов. В Бербере смогут одновременно обрабатываться два крупно тоннажных судна. Естественные глубины здесь составляли в то время 9 метров. Но их  планировалось и углубить, если в том будет необходимость. На берегу шло строительство склада генеральных грузов, здания управления порта, крупных механических мастерских.

               Моряки тоже участвовали в строительстве, и не только участвуя в доставке грузов для стройки по морю, но и работая в Бербере. Наши специалисты работали на водолазном боте, рейдовом буксире «Труженик» и других вспомогательных судах занятых в строительстве.

               В канун Первомая 1968г. состоялось открытие нового причала порта Бербера, первым удостоился чести пришвартоваться к нему советский черноморский теплоход «Адмирал Ушаков».

               Эксплуатация порта в Бербере началась с апреля 1969г. Он был механизирован, имел два портальных и три автокрана. Он вышел на первое место по числу обрабатываемых судов и на второе по тоннажу судов. На Берберу приходится 50% сомалийского грузооборота. Ежемесячно в порт заходит около 40 судов. За год через порт отправляется на экспорт свыше 1 мил. голов скота. За три года после начала эксплуатации в порт зашло 800 судов, суммарный грузооборот составил более 440 тысяч тонн и было вывезено свыше 3,5 млн. голов скота. Экспорт из Берберы идет в арабские страны, главным образом в Саудовскую Аравию и НДРЙ, в меньшей мере – в Кувейт и Бахрейн. С самого начала порт функционировал как рентабельный объект.

               Почти одновременно со строительством СССР порта в Бербере, США сооружали порт в Кисимайо. До его сооружения суда обслуживались на рейде. Мелкие суда (баркасы и парусные лодки «дау») причаливали и отчаливали во время прилива, а разгружались в отлив. Через порт вывозились бананы и древесный уголь, а ввозился цемент, лес, продовольствие. Изучение показало, что районы Приджубья обладают большим потенциалом для развития сельского хозяйства. Поэтому еще до провозглашения независимости возникла необходимость строительства порта в Кисимайо. В ноябре 1959г. представители американского Корпуса военных инженеров провели предварительные изыскания по строительству порта Кисимайо. Затем был составлен проект работ и началось строительство. В 1967г. было завершено возведение основных сооружений порта, после чего продолжилось строительство служебных зданий и коммуникаций. Революция в Сомали спутала расчеты монополистического капитала на увековечение господства в республике. В мае 1970г. США объявили о прекращении помощи СДР. Были лишь отпущены средства для завершения давно начатых работ, в том числе строительства кисимайского порта. Озлобление американцев было настолько велико, что по завершении работ в порту они сбросили часть оставшегося оборудования (фермы, балки и др.) в море у Змеиного острова.

               Техника и оборудование была основным что поставлял СССР в Сомали, так в 1966г. на долю машин и оборудования приходилось 83,3% советского экспорта в Сомали. Помимо этого поставлялись и другие товары, так в 1968г. из СССР было поставлено 4 мил. метров хлопчатобумажных тканей, 30 тысяч тонн цемента, 4 тысячи тонн пшеничной муки.

В сентябре 1970г. в Сомали прибыло советское промысловое судно «Железняков», оно провело исследование рыбных запасов у северо-восточного побережья Сомали, для обучения брали на борт сомалийцев. Работало оно  и в 1971г.

               По случаю первой годовщины «сомалийской революции» (21 октября)   в Могадишо прибыла партийно-правительственная делегация во главе с членом Политбюро ЦК КПСС, первым зампредсовмина Д.С.Полянским. Сомалийцы при переговорах высказывались за расширение советской помощи. В Совместном коммюнике 30 октября 1970г. стороны подтвердили заинтересованность в дальнейшем развитии разносторонних связей. 19 ноября 1970г. в Заявлении стороны констатировали наличие отношений дружбы и сотрудничества в различных областях. Была достигнута договорённость о сотрудничестве в строительстве на р. Джуба плотины с ирригационными каналами и ГЭС и по ряду др. экономических вопросов.

               В декабре 1971г. подписано соглашение о строительстве Советским Союзом в портах Сомали трех нефтехранилищ.

А теперь благодарность сомали за все это:

После  того  как во  время  начавшейся  агрессии  сомалийской  армии  против  Эфиопии  Куба  и СССР  выступили  на  стороне  последней  отношения  длившиеся   много  лет  между  нашими  странами  были  разорваны. 13 ноября 1977г. президент Сомали Сиад Баре  обьявил  о  прекращении  действия  советско-сомалийского  договора  от 11 июля 1974г.  Страну  до 20 ноября должны были покинуть  две тысячи советских  специалистов и членов их семей. 15 ноября 1977г. ТАСС опубликовал заявление «К вопросу о советско-сомалийских отношениях»: «Правительство Сомалийской Демократической Республики заявило о том, что оно не считает необходимым дальнейшее пребывание в СДР советских специалистов, а также прекращает действие советско-сомалийского Договора о дружбе и сотрудничестве от 11 июля 1974г.

     Свою акцию сомалийское правительство предприняло в одностороннем порядке и в условиях фактической войны, развязанной им против соседней Эфиопии. По существу за этой акцией стоит недовольство тем, что Советский Союз не поддержал территориальные притязания Сомали к соседнему государству и отказался содействовать разжиганию братоубийственной войны на Африканском Роге.

      Как известно, советские специалисты находятся в Сомали по просьбе самого сомалийского правительства, которое неоднократно выражало благодарность за их помощь. Точно так же сомалийская сторона не раз давала высокую оценку значению Договора о дружбе и сотрудничестве для Сомали. Судя по нынешним шагам, в правительстве Сомали шовинистические экспансионистские настроения взяли верх над здравым смыслом.

      Советская сторона приняла к сведению указанные действия правительства Сомали, ответственность за которые полностью лежит на сомалийской стороне. Советским правительством принято решение об отзыве всех советских специалистов из Сомали в Советский Союз.» Кроме того, 20 ноября сомалийцы предложили покинуть страну корреспондентам ТАСС и АПН, лишив тем самым советское общество возможности следить за событиями в Сомали. В стране оставались только семь служащих посольства СССР в Могадишо – таков штат посольства Сомали в Москве. Одновременно сомалийцы прервали дипломатические отношения с Кубой, страну должны были в течение суток покинуть приблизительно 45 кубинцев. Кроме  того  всё  советское  имущество  находящееся  на  территории  страны  было  обьявлено  собственностью Сомали.

               Игорь Георгиевич Пенков, в то время старший политический советник начальника политотдела ВМС Сомали вспоминал: «В 1977 году война между Сомали и Эфиопией была в разгаре…. Советский Союз пытался соблюдать нейтралитет, но в итоге попал в крайне неловкое положение: ведь наши военные советники работали и в той, и в другой стране... Выступая на XXV съезде КПСС, сомалийский лидер Сиад Барре рассказывал, как он строит социализм, и наше руководство охотно ему верило, потому что хотело верить. Мы, те, кто работали в Сомали, убеждались, что наше руководство слабо знает обстановку в этой стране. Был торжественный визит Н.В.Подгорного, который в Москве считали очень удачным. А в Могадишо визитом остались недовольны, потому что считали, что советский руководитель должен был привезти им большие денежные подарки или кредиты. Им нужно было с нас получить как можно больше. … в стране царили феодальные порядки, фанатизм и культ личности президента.

    Я пытался информировать Москву об истинном положении вещей, но мои письма туда не доходили, иногда уничтожались на моих глазах, поскольку шли вразрез с оптимистическими реляциями руководства советской колонии. Явление в общем-то распространенное… В итоге руководство  перестало делиться со мной объективной информацией. Я и вся наша колония военных советников вынуждены были следить за ходом сомалийско-эфиопской войны по «голосам». Первый признак надвигающейся   грозы был связан с визитом   Фиделя   Кастро   в Сомали.   По всему Могадишо расклеили портреты гостя. В Сомали, кстати, работали и кубинские военные советники, и у них была та же проблема, что и у нас, хорошие отношения с Эфиопией. Когда Кастро выступал, ему аплодировали. Но в тот момент, когда в своей речи он посоветовал сомалийцам перенять опыт Эфиопии в создании коммун, началось что-то невообразимое: поднялся ор и свист, в кубинского лидера полетели камни, люди бросились срывать его портреты со стен. Сиад Барре отдал приказ всем кубинцам покинуть страну в течение 48 часов. Кубинцы явно не успевали, и мы приютили их у себя, благо наша колония военных специалистов с семьями находилась не в самом Могадишо, а несколько на отшибе.

     Но дошла очередь и до нас. И вот что меня поразило — как мгновенно друг может стать врагом. Мы действительно дружили с нашими сомалийскими коллегами. Они, бывало, говорили: «У нас с вами много общего в самом главном. У нас революция произошла в октябре, и у вас революция октябрьская. Ваша страна называется СССР, и наша по-русски называется СССР — Союз Сомалийских Социалистических Республик». Я поинтересовался, а какие республики входят в состав Сомалийского Союза? Выяснилось, что президент Сиад Барре считал неотъемлемой частью Сомали такие государства, как Кения, Эфиопия, Джибути...

     Еще утром -13 ноября мы с сомалийскими коллегами здоровались, улыбались друг другу. Днем президент объявил о денонсации договоров с Советским Союзом и фактически предложил нам убираться вон. Вечером мы уже были окружены врагами. Для Москвы, убаюканной сказками о нерушимой дружбе, это был неприятный сюрприз. А для нас — сущий кошмар. В домах, где жили советские семьи, отключили электричество и воду. Поселок оцепили коммандос. Чтобы защищать нас от разъяренных толп. Они скапливались вокруг, выкрикивали угрозы и оскорбления, швыряли камнями. Начались трудности с питанием — в магазинах советским ничего не продавали. Удалось подстрелить несколько диких свиней, мясо которых в Сомали считается несъедобным.

    В отличие от кубинцев нам милостиво дали целую неделю на то, чтобы покинуть страну. Советская колония оказалась на положении заложников. Кроме того, там была масса советского имущества. Как все это вывезти за неделю? Сомалийцы решили проблему просто, взяли и все конфисковали. Но как за неделю вывезти тысячи советских специалистов с семьями? Я обратился к командующему сомалийским флотом с просьбой разрешить заход в порт наших десантных кораблей из Аденского залива для эвакуации нашего имущества. Но Сиад Барре запретил: «эвакуировать из Сомали нечего».

    Наша группа начала переправляться в аэропорт, который оказался ловушкой. Там над нами просто измывались. За нами присылали спецрейсы — пассажирские «ИЛы», которые вели опытные военные пилоты в штатском. Когда ночью самолеты шли на посадку, на взлетных полосах полностью вырубали электричество. Только чудо и сноровка наших летчиков спасали от катастроф.

    Очередь на таможенный досмотр стала бесконечно долгой. Женщины с детьми спали на полу, начали болеть. А таможенники неторопливо, круглые сутки, сменяя друг друга, потрошили чемоданы и сумки. Не знаю — правда или нет, но говорили, что особенным издевательствам подвергся кубинский посол. Его раздели чуть ли не догола. Впрочем, и нашим досталось — не дай Бог. Отбирали практически все, включая поношенные детские вещички. Вытряхивает таможенник чемодан и попросту грабит. Смеется и откладывает приглянувшиеся ему вещи, говорит: «Это — мое». А сверху на антресолях дежурили с кинокамерами корреспонденты Би-би-си и Синьхуа. Посол строго на строго наказал: не давать им «компромата».

    И все-таки дождались те корреспонденты сенсации. Дошла очередь до одного нашего специалиста. Когда таможенник затеял издевательство над его семьей, расшвырял по полу детские вещи, он, здоровенный мужик, врезал ему как следует. И тут мы все, безоружные, вооружились полными бутылками «пепси-колы» и встали стеной, готовые драться. Те сообразили, что любая заваруха со стрельбой по безоружным кончится плохо для них. Струсили. Тут как раз и наш морской десант подоспел. Дело сразу пошло быстрее. Я улетал последним на АН-12, Меня таможня вообще не досматривала. Ну а когда прибыли на Родину, с нас взяли подписку о неразглашении...»

               Символично, что в тот момент как сомалийцы издевались над нашими гражданами в аэропорту Могадишо, туда для встречи с сомалийским руководством на авиалайнере Боинг-707, прилетела американская делегация.

                           Как подчеркнул в воспоминаниях Игорь Георгиевич Пенков, отношения сомалийцев с нашими людьми изменились после решительных действий наших моряков. Действующая в Индийском океане 8-я ОПЭСК которой командовал вице-адмирал Николай Яковлевич Ясаков, подтянула к берегам Сомали свои корабли. В их числе были БПК «Василий Чапаев» (капитан 1 ранга Л.А.Агаджамов), БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» (бортовой номер 386, капитан 3 ранга А Маркин). Как это было описал адмирал Михаил Николаевич Хронопуло, в то время капитан 1 ранга, начальник штаба 8 ОПЭСК ВМФ: «В то время я находился на большом десантном корабле «50 лет шефства ВЛКСМ». Базировались мы тогда на  севере Сомали в порту Бербера в Аденском заливе. 13 ноября 1977 года президент Сомали Сиад Барре объявил, что до 20 ноября все советские граждане должны покинуть страну. Кроме того, сомалийское руководство заявило, что все советское имущество, находящееся на территории республики, конфискуется. Я немедленно информировал центр о необходимости срочно организовать эвакуацию. Центр устроил мне нагоняй за паникерство и предложил составить план постепенной эвакуации до нового года. Я такой план составил и передал в центр. 14 ноября пришло указание переделать план. В этой волоките прошел еще один день. Только 16 ноября поступило распоряжение срочно идти в Могадишо.

      Мой корабль, когда еще был совсем новым, легко набирал скорость в 15 узлов. Но за восемь месяцев службы в южных морях оброс ракушками и водорослями. Времени-то осталось в обрез: от Берберы до Могадишо четверо суток ходу. Я по лоцманским картам определил оптимальный маршрут с использованием попутных морских течений. Прибыли мы как раз в последний день ультиматума — в полдень 20 ноября. Поскольку сомалийские власти вели себя по отношению к нам, мягко выражаясь, непорядочно, я не счел нужным запрашивать разрешение на вход в гавань Могадишо. Там еще стоял наш транспортный корабль, которому не разрешали подойти к причалу для погрузки советского имущества  Мол, грузить нечего, все теперь стало собственностью Сомали. Естественно, эту противозаконную акцию мы не признали. Высадили морских пехотинцев на берег. Как только на берегу появились наши десантники, ситуация мгновенно изменилась. Издевательства над нашими людьми прекратились, и никто не осмелился препятствовать погрузке советского имущества на транспортный корабль.»   

               Участник боевого похода на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» в зоне Индийского океана в составе батальона морской пехоты ТОФ с июня 1977г. по май 1978г. сержант Юдин Сергей Михайлович вспоминал: «…  в 77м, на Аравийском полуострове и в Африке ситуация резко обострилась, как нам по простому объяснял замполит, «сомалийские сепаратисты покатили бочку на социалистических эфиопов», они и на йеменские территории претендовали.

     Так что наш поход начинался с порта Бербера (видимо ошибка – фактически Могадишо), но в порт нас сомалийцы не пустили. Тогда подошёл корабль сопровождения БПК «Чапаев», сделал разворот в гавани, и порт для нас был открыт. Семьи дипломатов, специалистов забрали другие суда, а на наш корабль (БДК «50 лет шефству ВЛКСМ») загрузили аэродромную технику, авиационные наливники. В открытом море мы всё это передали на сухогрузы. Задача была непростая, но выполни ли аккуратно, только у одного КрАЗа рама переломилась.

     А уж после этого отправились на Сокотру – объяснить сомалийцам, чей это остров. Йемен к тому времени уже направил туда войска, мы перебросили на остров их танковую бригаду (Т-34), специалистов, продукты.»

               Командование  сомалийской  армии  знало  на  что  способны  советские  морпехи  не  по  наслышке. Ещё  в  сентябре-октябре 1972г. в  ходе  совместных  учений  в  район  порта Буляхар (западнее Берберы)  советская  морская  пехота  Тихоокеанского  флота  с  ходу  прорвала  после  десантирования  подготовленную  противодесантную  оборону сомалийских  войск  и  совершив 80 километровый  марш  в  условиях  пустыни  вышли  к  порту Бербера. На  учениях  присутствовал  и  министр  обороны  Сомали  генерал М.А.Самантар. По  этому  в  ноябре 1977г. после  высадки  десанта в Могадишо с одним плавающим танком  ПТ-76 и двумя бронетранспортерами БТР-60, сомалийцы  не  пытались  противодействовать  действиям  наших  моряков  и  ни  во  что  не  вмешивались. Тем более что это было чревато для самих сомалийцев, ибо то что предстало перед глазами наших морпехов очень их возмутило. Вот что вспоминал один из участников десанта: «На берегу стеной высились штабеля ящиков с тем самым имуществом, которое сомалийское руководство решило себе присвоить. За этими штабелями на высотке располагались вооруженные люди. А перед штабелями на узкой полосе вдоль причала находились советские специалисты с семьями, точнее, какая-то часть из них. Остальные были в аэропорту Могадишо. На этой узкой полосе суши они провели не то двое, не то трое суток под палящим солнцем. Выйти оттуда было страшно, поскольку по штабелям время от времени стреляли. Люди были в отчаянии. Когда к ним на выручку подошли десантные катера, женщины плакали, а одна из них не выдержала и прыгнула в воду с высокого мола вместе с ребенком. Моряки ее тут же подобрали, а потом дали несколько очередей поверх той баррикады из ящиков. Обстановка нормализовалась, все пошло как по маслу».

               Когда наши корабли из Аденского залива подтянулись к Бербере, было уже известно, что сомалийцы объявили о конфискации всего советского имущества и возможны провокации со стороны сомалийцев, вплоть до захвата кораблей в порту. Советскую колонию окружили внутренние войска, идут обыски, вывозить или выносить за пределы советской колонии ничего не разрешается. До моряков доходили слухи, что и в аэропортах над нашими людьми творились бесчинства. Руководством Сомали был издан указ, запрещающий нашим кораблям приближаться к сомалийским портам. Ждать детальных указании из центра командованию 8-й оперативной  эскадры  ВМФ  времени не было: надо было срочно спасать соотечественников. По этому им пришлось прибегнуть к небольшой психической демонстрации. Орудия и ракеты кораблей привели в боевое состояние, десантники открыто готовились к десантированию. Наш морской десант с танками и артиллерией выглядел настолько внушительно, что отряды сомалийских внутренних войск ни во что вмешиваться не посмели. Люди были эвакуированы, потом наши моряки демонтировали все советское имущество и погрузили на корабли. Все обошлось без выстрелов и эксцессов и было проделано в кратчайший срок. Чичев Владимир Николаевич вспоминает: «В последний день погрузки (а нам дали на эвакуацию 72 часа) на рейде Берберы, далее 12-мильной зоны территориальных вод, стояли наши боевые корабли. Это вселяло уверенность, что нас не бросят в беде. Тем не менее главная корабельная машина у нас работала на малых холостых оборотах, на юте, по приказу командира, дежурил моряк с огромным острым топором в руках (чтобы по команде перерубить швартовые канаты, связывающие корабль с пирсом), на ходовом мостику и по шкафутам было выставлено дополнительное охранение с боевым оружием. Сомалийские торпедные и ракетные катера предпринимали провокационные маневры – то выходили из гавани по направлению к нашим судам, то возвращались в гавань на полном ходу, включая сигнальные сирены и открывая люки аппаратов.

            При эвакуации ПМТО спецтехника грузилась на сухогруз в трюм корабельными кранбалками, а до порта, как мне кажется, автомобили добирались своим ходом.

            За погрузкой техники я не наблюдал. Помнится, было очень много имущества из ПМТО, его привозили в порт, заносили на корабль и крепили по разным углам и помещениям. Работали почти без отдыха, поскольку всех охватывало тревожное напряжение от происходящего.

Под конец с городка привезли семьи сотрудников нашей миссии и специалистов. Для их размещения выделили часть кают на мичманской и офицерской палубах. Люди жаловались на сомалийский беспредел, поскольку все, что было у них в городке из личного имущества более-менее ценное, было реквизировано.

            Как отрывали ПД – не помню. Кажется, вначале из порта вышел сухогруз (я в предназначении кораблей ничего не понимаю, поэтому назвал это судно именно так), затем вытащили док, а последними выходила ПМ-156. На рейде, за пределами территории Сомали, гражданских пересадили на другой корабль. На буксир к себе взяли док и потащили его в Аден».

               Для организации эвакуации техники и оборудования находящегося в Сомали часть вспомогательных кораблей  Черноморского флота находившихся на боевой службе в Средиземном море были направлены через Суэцкий канал в Индийский океан. В состав отряда кораблей которым командовал командир 162 дивизиона спасательных судов капитан 2 ранга В. Васильев входили спасательное судно проекта 527М «СС-21» (капитан 3 ранга В.Асламов), киллекторное судно  «КИЛ-33» и два буксирных судна проекта 733 (одно из них «МБ-19») от вспомогательного флота. Основной задачей судов обеспечения являлась вывод большого плавучего дока «ПД-66» и груженой на его палубу техники из порта. Плавучий  док «ПД-66» оторвали  от  причала  и  вместе  с  плавмастерской «ПМ-156» отправили  в  Аден. «В истории нашего флота был такой момент, когда нас «выгоняли» из Сомали. Командование решило вывести оттуда советский док, который на период базирования наших кораблей в стране обеспечивал докование кораблей и судов. Когда события в отношении нашего ВМФ стали развиваться враждебно, потребовалось срочно эвакуировать имущество. Группа с «СС-21» высадилась на берег, заложили подрывные заряды под якорь-цепи, сорвали док с места. «СС-21» взял его на буксир и вытащил за пределы территориальных вод. Здесь их встретил РКР «Владивосток» и сопроводил в Аден, потом док перетащили на о.Дахлак в Красном море». За это В.Асламов был награжден орденом Красной Звезды.  История советского базирования в портах Сомали завершилась. О экипаже «ПМ-156» написал в своей книге «На службе океанскому флоту 1946-1992» тогжашний командующий Камчатской военной флотилией И.М.Капитанец: «В Республике Сомали, расположенной на Африканском Роге, произошел переворот, который изменил политическую ориен­тацию по отношению к СССР, причем мы потеряли там аэро­дром, пункт базирования кораблей и узел связи. Плавмастерская КВФ оказалась в сложных условиях и около года находи­лась в Сомали, затем в Сингапуре на ремонте и вернулась с боевой службы лишь через 22 месяца. Правда, мы за это время один раз произвели смену экипажа плавмастерской, и тем не менее это был подвиг, рекорд пребывания корабля за пределами Камчатки. Встречали мы его всем Военным сове­том. Моряки выглядели похудевшими и обносившимися, но были полны решимости выполнить любое новое задание. На это спо­собны только наши русские офицеры и матросы. Больно до слез было смотреть на встречавших их родных, истосковав­шихся по своим мужьям и отцам. Да, это был подвиг. В тропи­ческом климате, без кондиционеров, с ограниченным обеспече­нием и без денежного довольствия, моряки достойно продер­жались за границей, не имея никаких происшествий. Весь эки­паж наградили ценными подарками, предоставили краткосроч­ные отпуска, а несение ими боевой службы было поставлено в пример всему личному составу флотилии.»

               В основе нашего «поражения» в Сомали лежал ряд нега­тивных факторов как объективного, так и субъективного характера. Во-первых, существовал огромный разрыв между высоким уровнем политических связей с руководством Сомали и солидным объемом двустороннего военного сотрудни­чества, с одной стороны, и с другой - сравнительно мизерным объемом экономических и торговых связей, когда основная часть сомалийского экспорта (бананы и скот) шла в западные страны (ЕЭС, Италия) и соседние богатые арабские страны и когда в импорте Сомали эти же страны играли весьма существенную роль. Фактически мы не располагали сколько-нибудь значитель­ным рычагом финансово-экономического воздействия на страну и ее руководство, на «болевые точки» социально-экономической структуры сомалийского общества. У нас, в отличие от бывших колонизаторов-итальянцев, например, не было «вросших интере­сов» в Сомали, как не было и экономических возможностей для глубокого внедрения там. Поэтому осложнение в отношениях на политическом уровне существенно сказалось на потере нашего влияния в целом в этой стране. Во-вторых, необоснованная переоценка на Старой площади, идеологического фактора, подлинного значения созданной Сиадом Барре верху­шечной партии, используемой им марксистской фразеологии, тем более в условиях преобладания политически отсталого населе­ния, веками ориентированного на приоритеты кланово-племенных отношений. На деле эта партия была просто инструментом личной власти Сиада внутри страны и своеобразной «приманкой» для соцстран, «пропуском» в «социалистический коммунистический клуб». Кстати сказать, мы недооценивали роль национального фактора в обществе и в политике сомалийского руководства также, как и роль фактора мусульманского в качестве доминирующей в стране «идеологической силы». Таким же образом мы недостаточно учитывали внешнее воздействие на Сомали других мусульманских стран, прежде всего богатых и консервативных арабских государств, типа Саудовской Аравии. Это были просчеты кардинальные (решающего значения), которые предопределили такое положение, когда к моменту обострения советско-сомалийских отношений в стране не было сколько-нибудь влиятельной внутриполитической силы, способной изнут­ри воздействовать на Сиада Барре, в выгодном нам направлении. Сиад Барре, разумеется, жестоко пресекал всякие проявления роста таких сил. В-третьих, немалую роль, как уже говорилось, сыграло наше излишнее доверие Сиаду, его заверениям, заявлениям в «антиимпериалистическом духе» и пр. Как и для многих других ли­деров развивающихся стран, сближение с СССР было нужно Сиаду и для «большой игры» в контексте противостояния между Западом и Востоком, прежде всего для получения советской ши­рокой помощи и поддержки, которую он рассчитывал использо­вать для наращивания собственных мускулов в целях осуществления «под шумок» советско-американского соперничества дав­них сомалийских замыслов на Африканском Роге. Преимущественное влияние Запада в Эфиопии, других соседних с Сомали странах на протяжении ряда лет широко эксплуатировалось Сиадом в политико-пропагандистских целях. Революция в Эфиопии и ее заметное сближение с СССР внесли коррективы лишь внешнеполитического порядка в остав­шиеся неизменными планы Спада и в сроки их осуществления, причем в новых условиях Сиад, по-видимому, рассчитывал, что его действия в Огадене, нарушавшие положения советско-сомалийского договора, встретят благосклонное отношение наЗападе и в арабском мире. Что и имело место. Вот эти основные причины и явились причиной нашего «поражения» в Сомали.

               Оставшись без советской поддержки Сомали принялись активно искать новые источники для пополнения арсеналов таявших в войне с Эфиопией. Западные страны отказались поставлять сомалийцам оружие пока шел конфликт, но поддержку оказали мусульманские страны, Египет, Саудовская Аравия, Пакистан, Иран, только Египет за время войны передал Сомали военного снаряжения на 30 мил. долларов. Тем не менее сомалийская армия столкнувшись с эфиопскими войсками вооруженных советской техникой, которых поддерживали кубинские части и советские советники потерпела поражение и в марте 1978г. объявила о уходе из Огадена.

               Режим С.Барре сблизился с американцами. В августе 1980г. США и Сомали подписали соглашение предоставляющее право американским боевым кораблям пользоваться сомалийскими портами, а американским ВВС авиабазами в Бербере, Могадишо и Кисимайо. В замен американцы осуществляли поставки вооружений для сомалийского режима. В стране шла вооруженная борьба различных группировок.  В 1991 в результате вооруженных столкновений между правительственными войсками и оппозиционными группировками к власти пришел Объединенный сомалийский конгресс. Президент М. С. Барре был свергнут. Страна погрузилась в хаос в котором фактически пребывает до настоящего времени.