Интервью Саакашвили р/с "Эхо Москвы"

А.ВЕНЕДИКТОВ: Господин президент, мы с вами последний раз встречались в феврале 2006 года, до войны. И тогда мы вас спросили, помните, старая история: мы думали, что мы на самом дне, в то время как снизу постучали. Это, вот, в отношении российско-грузинских отношений. Они вообще существуют или не существуют?

М.СААКАШВИЛИ: Ну, во-первых, как раз в феврале 2006 года был период, откуда началось еще более такое, резкое ухудшение, потому что после этого через несколько недель ввели эмбарго на все наши экспорты в Россию. Затем был вопрос с задержанием российских сотрудников главного разведывательного управления российских войск здесь, в Грузии. Ну, естественно, потом были бомбежки некоторые там, в Кадорском ущелье, потом наших противовоздушных систем на востоке Грузии. И потом уже, конечно, это события августа 2008-го. Поэтому, конечно, мы скатывались по наклонной.

Сейчас, я думаю, что отношения на самом низу, в том смысле, что вообще ничего не будет.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Снизу не постучат?

М.СААКАШВИЛИ: То есть сейчас у нас ситуация такая, что межгосударственных отношений практически нет, потому что российское правительство официально не признает наше правительство, официально не признает наши границы, официально не признает даже соглашение по прекращению огня, не говоря уже о каком-либо мирном договоре возможном. И говорит, что не будет вообще вести серьезные переговоры.

Более того, представители российской власти на достаточно серьезных уровнях даже перестали называть нас страной – они называют нас «территориально-этнической единицей», это старый советский, знакомый до боли с детства, термин. Поэтому когда они нас воспринимают как этническую единицу, даже с некоей территорией, то трудно разговаривать на государственном уровне.

Хотя, конечно, отношения международные, я думаю, все равно существуют. То есть летают самолеты, ездят к нам туристы, допустим, когда мы открыли границу с Северным Кавказом. Оттуда в день переходит 600 человек, и сейчас мы ожидаем, что вырастит до 1000 человек в день.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Это на Верхнем Ларсе, простите?

М.СААКАШВИЛИ: Это в единственном легальном пункте перехода границы. Естественно, это все отражается, то есть отношения существуют. Но, конечно, если уж смотреть более широко, то Грузия очень быстро начала выходить из постсоветского пространства в чисто культурном, образовательном и особенно, конечно, политическом и экономическом смысле. И в этом смысле, конечно, Грузия очень быстро отдаляется от России. Потому что даже когда сегодня смотришь, допустим, насколько зависят от России некоторые постсоветские страны, насколько они переплетены, допустим, когда смотришь на Беларусь или на страны Средней Азии, или даже на Украину, то, конечно, есть чувство удовлетворения, что с нас уже нечего взять – мы практически все потеряли и выжили. И в этом смысле это хорошее чувство, потому что мы отдалились, мы, как бы, вышли из этого пространства и нас гораздо меньше сейчас с Россией связывает, чем, допустим, даже страны Балтии и Восточной Европы.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Не считаете ли вы, что ваше решение и решение вашего правительства о выходе после войны из СНГ было поспешным, потому что СНГ могло бы играть роль такой площадки?

Тем более, что ни одна страна СНГ не признала независимость Южной Осетии и Абхазии.

М.СААКАШВИЛИ: Нет, во-первых, мы совершенно не сомневались, что никто и не признает. Во-первых. Во-вторых... Не, не из-за того, что они Грузию очень любят. Потому что Россия, в целом, не признает границы этих стран, что бы она на бумаге ни подписала. Поэтому представить, что, допустим... Мы прекрасно понимаем, что гораздо больше у них может быть претензий на Северный Казахстан или там на целые даже страны на их границах, чем даже на нашу территорию. Поэтому там чисто прагматичный интерес всех этих стран в эти игры не играть.

Во-вторых, СНГ никогда не являлось формальным... То есть оно всегда было очень формализованным объединением, даже от формализованности она далеко не ушла. Потому что когда я вспоминаю все эти пустые саммиты СНГ, куда мы просто ездили, чтобы просто попасть на банкет после саммита, а на самих саммитах-то ничего не решалось вообще, то особенно ничего мы и не утратили.

Конечно, есть отношения с этими странами. Мы хотели бы поддерживать хорошие двусторонние отношения. Но появились разные форматы. Во-первых, есть двусторонние форматы. Во-вторых, есть восточное партнерство сейчас под зонтиком Евросоюза, где 3 кавказские страны плюс Белоруссия, Украина и Молдова могут друг с другом общаться.

Я имел возможность после этого поездить в некоторые из этих стран и, в принципе, отношения мы сохраняем. Честно говоря, серьезных разговоров никогда в рамках СНГ у нас ни с одной страной не было. СНГ обычно было платформой, чтобы разговаривать с Россией.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Но именно это платформа нужна?

М.СААКАШВИЛИ: Но дело в том, что поскольку Россия сама не хочет с нами разговаривать, то СНГ в этом не поможет. Но я думаю, что выход из СНГ, и сейчас все наши опросы показывают, что с каждым месяцем даже поддержка этого решения растет. Допустим, если там год тому назад 30% не одобряло, то сегодня это около 10-12% (выход из СНГ). То есть почему? Потому что люди поняли, что можно жить, в принципе, независимо и это какой-то выход, как бы, бегство из какого-то пространства. Ну, как бы, что мы бежали, нас взяли за живое, то есть за наши территории, оторвали у нас части тела. Но в руках России эти части тела – они безжизненные какие-то образования, а мы зато смогли уйти оттуда. И уйти – это значит, что мы восстановим эти раны, и усилимся, разовьемся и обязательно восстановим территориальное единство нашего организма. Это будет. Но лучше, чтобы тебя никто не держал даже за части твоего тела. Лучше быть на своих собственных как бы. И в каком-то смысле выход из СНГ это и олицетворяет для нас.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мы вернемся к вопросу, естественно, о войне 2008 года. Я хотел бы вот о чем спросить. Я был свидетелем, ну, не комната в комнату, но, тем не менее, ваших переговоров с президентом Медведевым в июне 2008 года, за 2 месяца до войны в Петербурге. И когда члены вашей делегации, российской делегации вышли оттуда, он сказал: «Фух. Договорились». Что случилось?

Далее по ссылке http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/790260-echo/