ЧТО РОССИЯ ХОЧЕТ ОТ ЕВРОПЫ. ОГРАНИЧЕНИЯ АНГЛОСАКСОНСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Беглое знакомство с мнениями европейцев (смотрел англоязычные ролики с выступлениями скептиков и апологетов ЕС) о происходящем в Европе и мире показывает следующее.

Европейцы - мы говорим о достаточно продвинутых европейцах, которые выступают публично на форумах и ток-шоу - прекрасно знают о проделках американцев, знают чего те хотят, понимают насколько их претензии своекорыстны. Америку критикуют активно, со вкусом и за дело. Все больше поворачиваются с долей симпатии к России, отмечают, что Россия никогда в своей истории не нападала первой на Запад.

Некоторые предлагают коренным образом пересмотреть сложившееся равновесие/противостояние сил в пользу сотрудничества с Россией. Один из немцев сказал (и он много лет проводит эту идею), что Германии следует вообще выйти из Западного союза и дружить с Россией, поскольку у той много ресурсов, сильная наука и Германия могла бы помочь России соединить ее ресурсы и научный потенциал для развития ее промышленности. Он отметил огромный синергетический эффект от сотрудничества России и Германии.

Активно критикуют бюрократию Евросоюза. Говорят, что чиновники ЕС, не выбранные избирателями, а назначенные другими чиновниками, - маленькими, постепенными, незаметными шажками направляют страны союза в сторону еще большей централизации, отнимая у каждой страны ее суверенитет и особое мнение. Это путь к тоталитаризму, считают европейцы, которого добивается от ЕС Америка, чтобы получить послушную и подконтрольную Европу, где никто не сможет и пикнуть против хозяев мира и будущего «мирового правительства».

Также говорят, что Север и Юг Европы слишком отличаются друг от друга и что настолько разные по темпераменту страны удержать в таком огромном (по меркам Европы) союзе с общим населением в полмиллиарда человек невозможно. С этим можно согласиться. По поводу «голубых» и «розовых» штучек более адекватные люди говорят, что России ничего нельзя навязывать извне. К чему Россия подойдет, к тому подойдет, нельзя от нее требовать, чтобы она слепо, без всяких рассуждений и вопреки своему широкому общественному мнению принимала у себя все и любые европейские нравы. Вот такого рода высказывания обращают на себя внимание в ходе короткого знакомства с темой.

Ограниченность англосаксонского мышления

Иногда, тем не менее, в положительных тонах говорят о демократии в самой Америке (но именно внутри Америки для американцев, а не во внешней политике – тут слепоглухонемых уже не остается), ссылаются на американские демократические институты. Яркий критик ЕС, консерватор и член Европарламента англичанин Дэниэл Ханнан сказал в телеинтервью, что в Америке действует «великолепный набор институтов, созданных исключительными людьми» (“a sublime set of institutions designed by exceptional men”). Несомненная похвала Америке со стороны активного критика Лиссабонского договора. Но! Этот англоговорящий острый критик ЕС не замечает, и не может заметить очевидные для нас вещи.

Суть дела проста. Английский язык стал языком международного общения. Ладно. А насколько справедливо мировоззрение людей, говорящих по-английски? Английский язык, хотя и доминирует сегодня в мире, хотя и располагает точными терминами там, где в других языках пустота, не является неким абсолютным языком и не обнимает все смыслы мира так, чтобы адекватно отражать реальность и находить наилучшие выходы из положения. Уже сами свойства аналитического английского языка предопределяют модус операнди: «разделяй и властвуй», но не «объединяй на добровольных свободных началах». Есть известная гипотеза о «лингвистической относительности» Сепира-Уорфа, согласно которой мировоззрение народа (а также то, что народ замечает в окружающем мире или нет) определяется языком, на котором он говорит. Не приходится сомневаться в том, что «развесовка» ценностей каждого народа во многом определяются мировоззрением, сформированным языком этого народа. В английском языке нет родов, мир бесполый, у них нет запретов там, где они есть в других европейских языках. Мир, увиденный глазами англичанина и описанный англичанином – это не весь целостный мир, а усеченный и искаженный мир. Вопросы политики, вопросы гармонизации отношений между людьми и народами надо решать на синтетическом, т.е.

на русском языке!

Лорд-канцлер палаты лордов английского парламента сидит на мешке с овечьей шерстью в память о средних веках, когда благополучие Англии сильно зависело от экспорта шерсти. Материальный интерес всегда главенствовали в политике Англии и Америки, оказываясь «ближе к телу». Однако вопросы духа неизмеримо сложнее вопросов материи, и англосаксы здесь бессильны предложить что-то действительно ценное. Поэтому не ищите решений сложных вопросов от англосаксов. Что Америка, что Великобритания, сидя в безопасности на своих островах («морские державы»), конечно же, будут иначе смотреть на мир, чем «страны суши», которые соседствуют с другими странами и народами и волей-неволей считаются с другими народами. «Демократия» (якобы демократия) в Америке будет существовать до тех пор, пока у Америки есть возможности к экспансии, к расширению. Но отними у них экспансию и предложи отдавать долг, превышающий годовой ВВП, а не накапливать его еще больше, живя за чужой счет, так эта демократия вмиг испарится, не оставив и следа, как сгоревший жив, и останется диктатура, которую всегда скрывал толстый слой красочной болтовни о демократии.

В одном из роликов на ютьюбе показывают, как американские плотники загоняют по шляпку 9-ти сантиметровые гвозди одним-двумя-тремя ударами. Конечно же, это поразительно эффективно. Вот пусть американские плотники лихо забивают гвозди - мы гордимся американскими плотниками! Но в вопросах внешней политики правящие круги этих простых и небесталанных американцев ведут себя как мародеры, они поразительно неэффективны и иначе чем пачкунами и грязнулями их назвать нельзя. Англосаксы при всем желании не создадут гармоничного мира: нельзя отдавать им инициативу в этом деле, а создавать этот мир надо нам самим.

Что Россия хочет от Европы?

В европейской интеграции есть, по крайней мере, две составляющих – экономическая и политическая. Если до ЕС для того, чтобы доставить грузовик с товарами из Лондона в Рим требовалось оформить 88 бумаг, то теперь – одну. Конечно, это очень удобно и так и надо. Но в том, что касается политических аспектов, то вымывание всего специфического, особенного в таких разных странах и замена всего этого разнообразия и многоголосия на рявканье утвержденных Вашингтоном чиновников Евросоюза: «Ахтунг! По местам стоять смирно!», - конечно же, идет в ущерб национальным интересам и особенностям каждой из стран Европы, а в перспективе и к утверждению в Европе «Большого брата» и невиданному до сей поры тоталитаризму. Более продвинутые наблюдатели в Европе в курсе такой перспективы и во всеуслышание говорят об этом, а менее продвинутые либо отмахиваются от проблемы, либо ведут себя как лягушки, которые завороженно и с ужасом смотрят в пасть змеи и не смеют пошелохнуться.

У Европы сейчас нет задачи бороться за выживание, сейчас не то время, не голодные годы. Нет той критичности, нет необходимости во что бы то ни стало существовать самым рациональным образом. Во многих случаях «существовать самым рациональным образом» значит перестать существовать как мир людей. И не стоит ради экономики (а в конечном счете ради интересов сверхбогатых) жертвовать духовной сферой и добиваться абсолютного политического единства.

У России слишком много своих забот и вызовов (а также ресурсов любого рода), чтобы Европа когда-либо интересовала Россию как подчиненная территория. Россия готова взаимодействовать, сотрудничать, обмениваться опытом («век живи») с Европой– это сколько угодно, но она не будет воевать в целях подчинения Европы. Россия хотела бы от Европы самостоятельности, благополучия, разнообразия, ухоженности. Не помешают и товары высокого качества. И уж конечно, нам не хотелось бы, чтобы Европа, располагающая ядерным оружием, с экономикой, равной экономике США и с населением, далеко превосходящим Америку, была у американцев на побегушках. Ничего хорошего, ни для кого, из этого не получается. В лучших интересах Европы было бы время от времени ставить американцев на место и давать им по носу, как это делает Россия.