Антинародное население

В России говорят о конституционной реформе. Мечтают ослабить гайки закрученной донельзя властной вертикали, распределив часть протестного пара в котел парламентаризма. Но для этого стране нужен народ, а не население.

Все, что происходило после выборов в российской столице, было выстроено по самым цивилизованным западным лекалам: хорошо одетые люди требовали от властей уважения и готовности идти навстречу. Протест среднего класса задал соответствующую повестку – усталость ста тысяч людей от вранья переродилась в разговоры о честном парламентаризме и системе социальных договоров.

Но временный триумф московской улицы напоминает марш удачливых декабристов. Им может и удастся договориться с "царем", но это вовсе не означает, что консенсус будет достигнут с "народом". Ведь вся риторика о дееспособном парламенте может благополучно свернуть себе шею, споткнувшись о настроения многочисленных "Свет из Иваново". Имя которым – легион.

Речь не о том, что большинство россиян поддерживают партию жуликов и воров – разговор о том, что по уровню понимания логики эффективного государственного устройства современная российская глубинка вовсе не обязательно будет отвечать чаяниям и надеждам "белых воротничков". Ведь огромное число людей голосует за ЛДПР вовсе не из глухого протеста против ЕдРа – ей просто близка разухабистая шариковщина в исполнении Владимира Вольфовича.

Я вовсе не собираюсь утверждать, будто нынешнее статус-кво – это единственно возможная парадигма существования российского государства. Напротив, система прогнила и ее нужно трансформировать, пока каркас стабильности не сгнил окончательно, а центробежные настроения не получили практического оформления. Но те, кто собирался на Болотной и на Сахарова, никак не возьмут в толк, что за последние 12 лет в России появилось целое поколение, для которых Путинбыл всегда! И это поколение солидарно со своими дедушками в том, что на Западе догнивает капитализм, а каждый американский политик просыпается с мыслью о том, как еще насолить "суверенной российской демократии".

Парламентаризм, как и любая система, построенная на умении договариваться, — это высший пилотаж государственного управления. Если население вслед за ТВ привыкло считать, что мир делится на тех "сукиных детей", что платят за газ, и тех, кто этого делать не хочет, то партия среднего класса потонет в хаотической популистской риторике своих парламентских коллег. Ее голос просто не будет слышен в крикливом междусобойчике остальных политических сил. Которые, к тому же, будут соревноваться в аттракционах невиданной щедрости избирателям, привыкших за "десятилетие стабильности" к нефтяным подачкам. 

Конечно, в современном мире наибольший резерв прочности имеет вовсе не то государство, в котором существует натянутая как стрела система вертикальной и несменяемой власти. Напротив – именно сменяемость власти и сильная оппозиция – это единственный гарант того, что страна будет иметь запас стойкости на случай самых разных кризисов. Но для этого нужно как минимум два условия – некая позитивная повестка развития (общая цель и общая мечта, если пользоваться формулировками Гумилева) вкупе с определенным качеством человеческого капитала. Способным, как минимум, смириться с тем, что здоровое самоограничение – это обратная сторона государственного прогресса. Нужна критическая масса дисциплинированных прагматиков в обществе. А кто сегодня даст гарантию, что эти условия существуют?

Протестные настроения в крупнейших российских городах показали – жить как раньше Россия уже не может. Точнее может – но с каждым днем ее будет шатать из стороны в сторону все сильнее. Вообще сложно говорить о какой-то долгосрочной стабильности, когда все шаткое благополучие страны зависит от здоровья одного-единственного почти 60-летнего человека. Наверняка нужно что-то менять – прежний тренд существования страны себя исчерпал. Но единственный способ создать национальную идею для государства– это взять в помощники всю страну, или как минимум какую-то ее часть. А теперь, внимание, вопрос: какая идея способна родить ту самую социальную массу, которая готова из населения переродиться в народ?

Павел Казарин