Андрей Бессмертный-Анзимиров: Убогое православие

Я всегда с большим удовольствием читаю все, что пишет Владимир Абаринов, и почти всегда внутренне соглашаюсь с написанным. Но когда я прочитал его эссе об убогом безбожии, мне захотелось всерьез заступиться за атеистов.

Сколь бы ни был Белинский изнурен болезнью (Достоевский также был больным человеком и еще большим мизантропом), я, уважая мнение автора эссе, все же не думаю, что "Письмо Гоголю" правильно аттестовать как "злосчастное" и уж тем более выводить из него какие-то "беды России". Высоко ценя "Выбранные места из переписки с друзьями" Гоголя, я тем не менее считаю письмо Белинского об этой книге бесспорным литературным памятником мирового значения. А самого Виссариона Григорьевича полагаю нашим величайшем литературным критиком и одним из самых важных представителей великой русской литературы, не уступающим Пушкину, Гоголю, Достоевскому и Толстому. Когда Белинский пишет Гоголю, что России нужны не проповеди, а "пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение", - что же на это можно возразить? Буквально все в этих словах – истина.

Белинский пишет: "Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия - что Вы делаете? Что Вы подобное учение опираете на православную церковь - это я еще понимаю: она всегда была опорою кнута и угодницей деспотизма; но Христа-то зачем Вы примешали тут? Что Вы нашли общего между ним и какою-нибудь, а тем более православною церковью? Он первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения. И оно только до тех пор и было спасением людей, пока не организовалось в церковь и не приняло за основание принципа ортодоксии. Церковь же явилась иерархией, стало быть поборницею неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми, - чем и продолжает быть до сих пор".

Верна ли нарисованная великим критиком картина? Как характеристика истории религии или церкви в целом - разумеется, нет, тут и говорить не о чем. Но как критика негативных аспектов в истории религии и церкви, поданная крупным планом в рамках явного свободомыслия, - увы, все это чистая правда. Ибо Русская православная церковь, еще вчера сама преследуемая, перенесшая чудовищные гонения, опять на глазах у всего мира и перед лицом всего нашего общества становится сегодня поборницею неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницею братства между людьми, даже братства между христианами. Что касается проповеди кнута, то это положение даже не требует доказательств: вспомним недавний массовый психоз среди "православных патриотов", соборно требовавших выпороть Pussy Riot.

Вот почему, как христианин, я думаю, что изложение истории религии в том ключе, что "почти все церкви почти во все времена душили свободу, насаждали дикие суеверия и предрассудки... выступали в роли угнетателей сами, либо как минимум прислуживали угнетателям, оправдывали угнетение, отравляли сознание народа ядом покорности", к сожалению, во многом справедливо. Не надо бояться признавать свои ошибки. Другое дело, что такое понимание слишком односторонне.

А разве определение Белинским тогдашней России как "общества, в котором кипят и рвутся наружу свежие силы, но, сдавленные тяжелым гнетом, не находя исхода, производят только уныние, тоску, апатию»" не является точной формулой и России сегодняшней?

То, что после смерти Белинского его имя было запрещено употреблять в печати, что за чтение "Письма" при царизме приговаривали к смертной казни, – прямое свидетельство святой справедливости его строк. В письме великий критик резко обличает феодально-крепостническую систему в России. Но Белинский умер, а феодальная система взяток сверху донизу, местничества, круговой поруки, беззакония и произвола сохраняется и по сей день, причем в формах, намного худших, чем в период империи. Сохранена и система манипулирования народом, использования его для обогащение коррумпированной власти и в виде пушечного мяса, его фактического бесправия – крепостничества под другой личиной.

А что Белинский многого не понял в книге Гоголя, так ведь в то время Гоголя не понял никто, включая его ближайших друзей и выдающихся представителей церкви - оптинских старцев и епископа Игнатия Брянчанинова. Последний отозвался о "Выбранных местах" так: "Книга издает из себя свет и тьму... не может быть принята целиком за чистые глаголы Истины. Тут смешение; тут между многими правильными мыслями много неправильных". Как известно, к очень небольшому числу церковных деятелей, полностью принявших книгу, относился библеист и православный гуманист (птица в нашей церкви столь редкая, что ее следовало бы занести в Красную книгу) архимандрит Феодор (Бухарев), чьё гуманистическое мировоззрение в целом и защита Гоголя в частности вызывали неудовольствие высшей иерархии до такой степени, что он был вынужден снять с себя сан, а в наши дни, не заслужил от "православной общественности" даже статьи в Википедии. Что больше говорит не о Бухареве, а о состоянии сегодняшнего русского православия.

Не приходится спорить с Владимиром Абариновым, когда он замечает, что религиозные познания большинства граждан России крайне поверхностны. Однако скудость религиозных познаний россиян все-таки никак не может компенсироваться преподаванием богословия в МИФИ и любых иных светских вузах. Это правда, что богословие занимается совсем другими предметами, чем физика или биология, но вот богословы-то бывают разные, и многие из них считают своей обязанностью, не утверждая более, что Земля плоская, тем не менее агрессивно навязывать креационизм и даже подразделять верующих людей на своих и чужих, правильных и неправильных в зависимости от их отношения к теории эволюции. А это абсолютно неприемлемо. Ибо проповедь креационизма есть проповедь не религии, а идеологии.

Кроме того, пройдитесь по православным сайтам - и вы убедитесь, что православное духовенство сегодня в большинстве своем сознательно отрицает саму идею правового общества, демократии, конституционализма, прав человека и свободы совести. Это всеобщее отрицание - трюизм для любого православного идеолога. Многие идут еще дальше, извлекая из нафталина скомпрометированную историей идеологию клерикализма, церковно-государственной симфонии (никогда не являвшейся официальной для православной церкви), призывают "совсем отказаться от диалога с миром" и т.д. А коль скоро большая часть православных верующих в современной России – особенно как раз православных интеллигентов – и без того склонна вольно или невольно подменять религию идеологией, тем более не обязана плодить образованцев и невежд высшая школа. Ее цель – плодить специалистов.

Диалог между религией и естественнонаучным знанием, упомянутый митрополитом Иларионом (Алфеевым), действительно необходим, но есть одно место, где он, простите за каламбур, особенно неуместен. И место это – студенческая скамья. На студенческой скамье готовят физиков, биологов, врачей – не богословов. Богословов готовят на богословских факультетах университетов, в богословских институтах и духовных академиях. Или это вводится взамен курсов истмата с диаматом?

Приводимый митрополитом пример с "блестяще эрудированным человеком, который прекрасно знает русскую и мировую литературу и разбирается в других областях знания, но проявляет поразительную некомпетентность, как только речь заходит о религии" не работает. Ибо такой эрудит может проявлять точно такую же поразительную некомпетентность, как только речь зайдет о юриспруденции, о теории кино, об экономике или философии Кассирера. Если каждая форма общественного сознания (а религия – лишь одна из многих его форм) начнет навязывать себя обществу как некую тотальность, мы получим выпускников МИФИ, подробно разбирающихся в судопроизводстве, в разнице между единосущностью и подобносущностью, в философии Гоббса, Фихте и Витгенштейна, теории монтажа аттракционов и роли крупного плана в кинематографе, - но не знающих физики. Образованнейший богослов, кстати говоря, тоже нередко проявляет поразительную некомпетентность, как только речь заходит об авторском кино или эстетике современного андеграунда, о Кодексе Наполеона или экономических теориях Фридриха Хайека, не говоря уже о старофранцузской поэзии.

Общество это переживет. Если кто-то хочет иметь два или три образования – на то и существуют соответственные учреждения высшей школы. Классик гнойной хирургии архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) изучал богословие не в медицинской академии. Если физик захочет ознакомиться с основными положениями христианского или иного богословия, пусть идет на высшие богословские курсы или на специально созданный богословский факультет любого университета. Есть дети, способные учиться параллельно в музыкальной и общеобразовательной школах, и я не вижу причин отказывать в таких же параллельных занятиях студентам-физикам. Для этого совершенно не нужен митрополит Иларион. А то, что в своем выступлении перед студентами этот митрополит подчеркнул, что изучение теологии будет добровольным, еще больше настораживает. Разве у кого-то могли быть какие-то сомнения, так что пришлось специально оговорить этот пункт?

Довод насчет того, что в западных светских высших школах есть факультеты теологии, тем более не работает и лишь напоминает о новом материале для анекдота о том, «что такое сверхнаглость». А именно о неуклюжем высказывании представителя МИД России Александра Лукашевича о том, что на Западе "забывают о христианских корнях Европы, считая, что религия ограничивает демократию". Ясно, что Россия не имеет опыта ограничения демократии религией - а потому и не имеет морального права поучать Запад. Ибо Россия не имеет опыта демократии вообще. Откуда ей знать истины, элементарные для любого демократического общества? Единственная попытка демократии России длилась всего восемь месяцев - за все пять веков ее истории после насильственной ликвидации Новгородской и Псковской республик.

Первые западные университеты появились в средние века, когда власть церкви и церковного мировоззрения в обществе была почти всеобъемлющей. Но даже тогда у западной церкви было достаточно здравого смысла и терпимости, чтобы поощрять основание светских университетов. Неудивительно, что в некоторых из них, наряду с юриспруденцией, медициной и тем, что называлось "свободными искусствами" (грамматика, математика, музыка), открывались и факультеты богословия. У православной церкви такой традиции не было и нет. Поэтому создание богословских факультетов в университетах нормально, а преподавание богословия в институтах более узкого профиля недопустимо. Ибо решительно нарушает закон об отделении церкви от государства и выглядит как очередная попытка православной церкви взять под контроль светское образование в стране в целях промывки мозгов будущим ученым.

Это правда, что многие великие ученые были верующими. Но тут есть одна деталь. Ни один из них не был православным. Отсюда и резкие инвективы Белинского против православия. Если православие имело тенденцию воспринимать мир - творение Божие - исключительно как юдоль печали и слез - а именно такая тенденция до сих пор преобладает в массовом сознании православных, - нет ничего удивительного в том, что оно не считало нужным уделять внимание ни науке, облегчающей повседневную жизнь человека в мире, ни построению справедливого общества, основанного на правлении законов. Взгляните сегодня на православные страны от Эфиопии до Греции и найдите среди них хотя бы одну - я уже не говорю благополучную - хотя бы одну с чистыми туалетами.

Вот почему атеисты, агностики и скептики вправе подвергать сомнению благотворность православия для России, на которой настаивают все церковные деятели. Политическая реальность православных цивилизаций – упорная склонность к цезарепапизму – всегда облегчала светским владыкам процесс манипулирования сознанием населения.

Конечно, атеизм не должен быть убогим. Но за последние годы мы явились свидетелями столь убогого православия, что обвинять в убожестве атеизм просто несправедливо. Как аукнулись - так и откликнулись. Скандалы случаются в любых церквах, но не с епископами и не с патриархами. Между тем в послужном списке того же Илариона (Алфеева) отчего-то никогда не указывается главное, чем он известен. А известен он тем, что будучи совсем молодым назначенцем в Англии, сумел изощреннейшим образом испортить последние годы служения замечательного епископа и духовного писателя митрополита Антония (Блюма). Это ошибка молодости или блестяще выполненное задание КГБ, давно пытавшегося добраться до гражданина Англии, каковым был неподвластный кремлёвскому контролю Сурожский митрополит?

Когда церковь и поддерживающая ее администрация Путина годами навязывают публике таких убогих проповедников, как отец Дмитрий Смирнов, открыто злорадствующий по поводу смерти неугодных ему ученых, поскольку отныне, по его словам, они мучаются в аду, когда тот же священник сводит все православие к тому, сколько рук, ног, лопаток и брыжеек святых подвижников хранится в православных монастырях для поклонения оным святыням, и несет с телеэкрана прочий бред, воистину не знаешь, смеяться или плакать от этого убожества. Я уже не говорю о "православии" изолгавшихся шарлатанов от религии типа Максима Шевченко, от которого исходит постоянно ощутимая чернота, или скомороха Аркадия Мамонтова. Об убогости мышления "православных интеллектуалов" Никиты Михалкова, Владимира Крупина или адептов "православного патриотизма" и "византизма". О редкостной убогости ряженого сброда "православных" хоругвеносцев, казаков, активистов и т.д. Православие показало себя беспрецедентно убогим и в скандале с Pussy Riot.

Только убогое православие и аморальная "православная общественность" способны днем разглагольствовать о недопустимости осквернения сакрального пространства, а по ночам разрушать бульдозерами церкви других христианских деноминаций - и не испытывать в результате ни малейших угрызений совести. Когда в 1920-е годы готовился суд над патриархом Тихоном и церковным руководством, в их защиту не побоялись публично выступить раввины и представители других гонимых при царизме религий - именно потому, что они знали, что такое гонения. Когда еще вчера гонимая Русская православная церковь сегодня руками «православных активистов» разрушает и грабит церкви христиан веры евангельской - и патриарх слезно, коленопреклоненно и прилюдно не просит после этого у пятидесятников прощения и не передает в их вечное безвозмездное пользование новое помещение - тогда все разговоры о сакральном пространстве остаются ханжеским пустословием. По советскому законодательству (которое выполнялось до крайности редко) для открытия нового культового здания требовалось заявление всего двадцати активных верующих. Смело берусь утверждать, что в современной Москве вполне наберется по тысяче только активных баптистов, пятидесятников и адвентистов. Это значит по 50 церквей на деноминацию, всего 150 протестантских церквей. Где они? Когда их нет, а Московская патриархия, уже имея свыше шестисот храмов в столице, требует себе ещё 200 - тогда все разговоры о сакральном пространстве остаются тем же ханжеским пустословием. Сотрясением воздуха. Тошнотворным и невыразимо душным. Тогда лучше уж гонимая церковь. В неё хотя бы не валят толпами подонки, шарлатаны и карьеристы.

Только оттого, что в СССР государственной религией была неудобоваримая смесь из поклонения мощам в мавзолее, культа государственного официоза и героев партии и труда, воинствующего безбожия и гражданских панихид, убогое православие пытается сегодня всемерно демонизировать атеизм и любое свободомыслие. Навязывая вместо одного мракобесия, марксистско-ленинского, другое мракобесие, своё собственное. На деле атеизм не более чем одна из форм отношения к высшей силе. И любой гражданин имеет право его исповедовать, не подвергаясь атакам неоправославных опричников. На таком фоне нация вполне может себе позволить и некоторую убогость атеизма и не удивляться тому, что треть россиян не знает имени патриарха. Потому что знать его имя неинтересно. Потому что покамест невелика птица. Потому что самый убогий атеизм выглядит в сравнении с откровениями и действиями упомянутых господ высоким и изысканным интеллектуализмом. Разумеется, недопустимо выплескивать ребенка вместе с водой. Но не менее недопустимо сладострастно и злорадно избивать оным ребенком всех инославных или атеистов. Потому что, угадайте, кто страдает от этого больше всех? Совершенно верно. Ребенок.