Не верь глазам: потрясающие анаморфные иллюзии

Отцами-вдохновителями жанра художественных оптических иллюзий в истории искусства современные мастера считают Леонардо до Винчи (15-16 вв.) и Ханса Гольбейна Младшего (16 век) с их творческими экспериментами, Андреа Поццо (17 век) с масштабными архитектурными обманками; пользовались этим эффектом и Эшер, и Сальвадор Дали.

Череп, видимый с определенной позиции зрителя

Росписи Андреа Поццо, сделанные на плоском потолке

А это современные визиоиллюзионисты:

Иштван Орош

Felice Varini

Bernard Pras

Эти визуальные ловушки являются анаморфными иллюзиями. И для физиков никакого чуда в них нет. Анаморфоз – это изображение в искаженной проекции или перспективе, которая вынуждает зрителя использовать специальные устройства или занимать определенную точку зрения, чтобы восстановить исходное изображение (слово «анаморфоз» – возвращение формы – происходит от греческого префикса -аna-, что означает «назад» или «обратно», и слова Morphe – форма).

В эпоху Возрождения анаморфные иллюзии широко использовались для сокрытия изображений от ненужных глаз – так маскировали политические карикатуры, непристойные картинки, магические образы, важные портреты.

Одним из первых широко использовать технику стал Erhard Schön. На одной из его гравюр 1538 года сначала видишь только библейского Иону, кита и элементы ландшафта, но если посмотреть под малым углом снизу слева, композиция меняется и являет глазу сидящего на корточках крестьянина и кучку экскрементов. И лучше читается фраза "WAS. SICHST. DV" – «Что ты видишь?»

Cправедливости ради стоит занудно отметить, что всего существует 4 типа анаморфоза:

- оптический (перспективный, не требующий специальных приспособлений для просмотра), который использует перспективные искажения изображения, рассматриваемого под определенным углом или с определенной точки;
- катоптрический (зеркальный) – для создания и восстановления изображения необходимы зеркала-анаморфоскопы – плоские, конические, цилиндрические и пирамидальные, с разным количеством граней;
- диоптрический, для рассматривания которого нужны специальные очки;
- анорфоскопический – для просмотра таких изображений требуется вращение. Этот тип анаморфоза стал одним из прародителей кинематографа.

К примеру оптического анаморфоза – череп на картине Гольбейна нужно рассматривать под очень малым углом с нижней левой стороны, а иллюзорные архитектурные объемы Поццо во всей нереальной красе открываются с одной специально обозначенной точки на полу зала.

Неискушенному и испорченному школьным преподаванием физики современному зрителю не дает покоя вопрос – как это создавалось в докомпьютерную, донаучную эпоху? Для создания зеркальных анаморфоз всего-то использовали расчет, мастерство и различной формы анаморфоскопы.

А работает этот визуальный эффект вот так:

Цилиндрическими анаморфоскопами раньше служили отполированные до зеркального блеска медные, латунные или бронзовые цилиндры, – сейчас с этим проще. И колдовские растянутые изображения – цилиндрические анаморфозы, которые отображаются неискаженными только в цилиндрическом зеркале, современным художникам легче сделать на компьютере. Особенно, если этот эффект используется в трехмерных объектах.

Jonty Hurwitz

Набоков в «Приглашении на казнь» описал анаморфные игрушки, которые были в ходу и 300-400 лет назад: «…Я помню: когда была ребенком, в моде были, – ах, не только у ребят, но и у взрослых, такие штуки, назывались "нетки", – и к ним полагалось, значит, особое зеркало, мало что кривое – абсолютно искаженное, ничего нельзя понять, провалы, путаница, все скользит в глазах, но его кривизна была неспроста, а как раз так пригнана...

Или, скорее, к его кривизне были так подобраны... Нет, постойте, я плохо объясняю. Одним словом, у вас было такое вот дикое зеркало и целая коллекция разных неток, то есть абсолютно нелепых предметов: всякие такие бесформенные, пестрые, в дырках, в пятнах, рябые, шишковатые штуки, вроде каких-то ископаемых, – но зеркало, которое обыкновенные предметы абсолютно искажало, теперь, значит, получало настоящую пищу, то есть, когда вы такой непонятный и уродливый предмет ставили так, что он отражался в непонятном и уродливом зеркале, получалось замечательно; нет на нет давало да, все восстанавливалось, все было хорошо, – и вот из бесформенной пестряди получался в зеркале чудный стройный образ: цветы, корабль, фигура, какой-нибудь пейзаж. Можно было – на заказ – даже собственный портрет, то есть вам давали какую-то кошмарную кашу, а это и были вы, но ключ от вас был у зеркала. Ах, я помню, как было весело и немного жутко – вдруг ничего не получится! – брать в руку вот такую новую непонятную нетку и приближать к зеркалу, и видеть в нем, как твоя рука совершенно разлагается, но зато как бессмысленная нетка складывается в прелестную картину, ясную, ясную...»

Игрушка 19-го века с коническим анаморфоскопом

Это рукотворное чудотворение не оставило равнодушными и современных любителей оптических головоломок. Жаль, определить деятельность таких художников для удобства повествования не получается – анаморфозники, анаморфники, анаморфисты? Слова какие-то нехудожественные выходят, клинические. Но работы у этих художников-иллюзионистов – потрясающие. И люди все интеллектуальные, трудолюбивые, амбициозные, настойчиво развивающие направление.
Используется оптический анаморфный эффект и в дорожной разметке.

Венгерский художник, дизайнер и мультипликатор Иштван Орош (1951 г.р.) – признанный энтузиаст художественных шифровок. Иштван проработал все возможности анаморфоскопов разных конфигураций.

Felice Varini (1952 г.р.) занимается анаморфозом с 1979 года.

Bernard Pras прославился сериями портретов известных людей и копиями знаменитых картин, созданными из хитро скомпонованных в пространстве предметов обихода и всяких подручных материалов.

Aakash Nihalan

Fanette Guilloud

Julian Beever

Художник Эдгар Дега говорил: «Искусство – это не то, что видите вы, а то, что будут видеть другие». Анаморфоз – одно из немногих направлений современного искусства, которое привлекает внимание тем, что неизменно интригует. И даже раскрытие «секретов» оптических фокусов не мешает волшебству и восхищению – такова уж наша первобытная природа. Обманываться мы рады.