«Гопники»: молодежь в отсутствие альтернативы

Разговор посвящен самой большой субкультуре нынешней молодежи России — гопникам. Откуда взялись гопники? В чем уникальность этой субкультуры? Каковы ее функции в современном российском обществе, в частности, способна ли она консолидировать молодежь? Как культура гопников влияет на культуру так называемого среднего класса? Об этих и других проблемах размышляют Сергей Кара-Мурза и Оксана Куропаткина.

Субкультура гопников уникальна. С одной стороны, о ней говорят как об общности социально отчужденной, испытывающей трудности в социальной адаптации, с другой стороны, это очень крупная общность, которая насчитывает миллионы человек и включает людей разных поколений — от подросткового возраста до тех, кому за сорок. Кроме того, в последние годы она начинает влиять на поведение, стиль, мировоззрение среднего класса, представители которого в эту общность раньше не входили. Гопники встраиваются в социальную систему, находят хорошую работу, а вместе с ними на особый манер усвоенная криминальная культура начинает проникать в молодежную культуру в целом.

Кто же такие гопники?

Гопниками называют сообщества молодых людей, которые исповедуют культ физической силы, ориентируются на криминал в стилистике и во взаимоотношениях, а зачастую связаны с криминалом напрямую. Однако последнее не обязательно: можно никогда не заниматься вымогательством, не платить «дань», но быть «гопником» по мировоззрению. Они воплощают свои идеалы мужского братства, по транслируемым потребностям ориентированы на материальный успех, который демонстрирует «крутость». В среде гопников выражен культ компании и команды: любое дело совершается в компании.

Гопник — это не самоназвание. Сами себя представители этой субкультуры называют пацанами, реальными пацанами, четкими пацанами. Определение же «гопники» появляется в 1980-х, по одной версии, от жаргонного «гоп-стоп» (ограбление), по другой — от взятой из 1920-х годов аббревиатуры ГОП — городское общежитие пролетариата.

Гопники — это явление общественного кризиса. Характерно, что в тучные «нулевые» годы эта общность не распадалась, а укреплялась. То есть дело не только в материальных условиях. Подобные общности существовали в российском обществе и раньше: и в конце XIX века — так называемые «хулиганы», и в 1920-е годы, после Гражданской войны.

И в послевоенное время. «Я помню это по своей школе, у нас был мужской класс, — рассказывает Сергей Кара-Мурза. — Из примерно 40 учеников 4–5 выделялись: своей походкой, разговором и так далее, их называли хулиганами. Но был общественный договор на их счет: школе они не вредят, не создают хаос, а их не трогают, им помогают учиться. Сейчас, видимо, эта общность стала больше, стала сильнее выделяться как субкультура. Тогда же, особенно после амнистии 1953 года, она была более тесно связана с криминальными группами, но не определяла всю жизнь своего поколения: она была в своей нише и не стремилась вырваться за ее пределы».

Сейчас важно, куда эта общность движется.

В 1980–1990-е общность гопников оформилась в том виде, в котором мы знаем ее. Они обросли связями с криминалом: субкультура гопников играла роль социального лифта для молодых людей в криминальные круги, которые поставили их под свой контроль. Объединены гопники по «районам», главарь тесно связан с криминальной общностью и относит туда дань (получаемую за счет вымогательства) и не допускает внедрения чужих в свою группировку. Однако сейчас контакты гопников с криминалом проникают не во всю толщу общности, а только в слой организаторов местных сообществ. Рядового гопника не обязывают стать участником преступной группы.

Тогда же сложился и визуальный образ гопника: спортивный костюм, кепка, семечки, полукриминальный жаргон, русский шансон и блатная песня. В 2000-е «конкурентами» для общности гопников за молодых людей становятся субкультуры футбольных фанатов или скинхедов. 

Нам важно, как разные общности и субкультуры влияют на процесс консолидации поколений или хотя бы молодежи современной России. Социологи пишут о том, что сейчас для подростков крайне актуальной стала проблема, как не войти в группировку и при этом выжить. Государство пока не в состоянии предложить проект, который собрал бы этих «неприкаянных», эту неорганизованную молодежь, связал бы общей идеей или целью. Никакой альтернативной консолидирующей силы, которая эту часть молодежи собрала бы, не видно. 

Сергей Кара-Мурза, Оксана Куропаткина