Рвались в Москву, а попали в могилу

 «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет.»

......................................................................................

Когда Адольф Гитлер решил напасть на СССР он рассчитывал нам легкую победу. Однако он просчитался, в битве под Москвой вермахт потерпел тяжелое военное и политическое поражение.

Многие крупные военачальники и офицеры вермахта сознавали наихудшие для Германии последствия поражения под Москвой. Интересно ретроспективное восприятие некоторыми из них событий зимы 1941/42 г.

Контрнаступление под Москвой стало катастрофой для вермахта

Так, генерал Ф. Гальдер впоследствии назвал их «катастрофой» и «началом трагедии на Востоке», а генерал Блюментрит — «поворотным пунктом» кампании в России. У них были все основания так считать.

И хотя немцам удалось создать новый фронт восполнить потери они уже не могли.

Вот из письма генерал-полковника Готхарда Хейнрици 31 января, он доносил:

«перенапряжены и душевно истощены. У солдат и офицеров отмечаются нервные припадки. В батальонах осталось примерно по два офицера, 12 унтер-офицеров, 60 солдат, по пять пулеметов и два тяжелых пулемета.

Пополнение недостаточно обучено, маршевые батальоны должной помощи не оказывают. Врачи отмечают у солдат как общее явление повышенную нервозность и апатию».

Немецкие солдаты прекращали верить в победу

Таких донесений было меного. Немецкие офицеры и солдаты уже не верили в скорую победу. Это подтвердил после войны в своих воспоминаниях и бывший министр вооружений Альберт Шпеер:

   «Все мы ликовали по поводу успехов нашей армии в России, но первые сомнения возникли, когда Геббельс вдруг организовал общегерманскую «акцию» по сбору теплой одежды для солдат Восточного фронта. Тут-то мы и поняли, что произошло нечто непредвиденное».

   «Непредвиденное» заключалось в том, что немецкий солдат впервые за эту войну утратил уверенность в будущих победах. Впервые грядущее рисовалось в мрачном свете. Впрочем, речь идет не только о солдатах. Вот что пишет офицер штаба Гудериана Бернд Фрейтаг фон Лорингофен:

   «Поражение у ворот Москвы подействовало на нас весьма угнетающе. С одной стороны, война, похоже, была проиграна, нет, она на самом деле была проиграна, и победа теперь могла быть достигнута лишь ценой невероятных усилий.».

Немецкий вождь понимал, что война перестала иметь очевидный успех, что немцы могут проиграть войну. 27 января 1941 г. Гитлер заявил:

«Я и тут остаюсь непреклонным. Если немецкий народ не готов к самопожертвованию, ладно: тогда он должен исчезнуть».

Не переставая восхищаться своим  полководческим талантом, вину за поражение на фронте он переложил на немецкое население, которое становилось все более недовольным и неспокойным.

«Если представить себе, что Фридриху Великому противостояли силы в двенадцать раз большие, то мы себя должны назвать не иначе, как... дерьмо! Ведь на этот раз превосходство на нашей стороне... Разве это не позор?»

Начальник штаба 4-й армии Гюнтер Блюментрит писал:

"Кампания в России, а особенно ее поворотный пункт — Московская битва, нанесла первый сильнейший удар по Германии как в политическом, так и военном отношениях. На Западе, то есть в нашем тылу, больше не могло быть и речи о столь необходимом нам мире с Англией.

Что же касается Северной Африки, то и здесь нас постигла неудача. В районе Средиземного моря сложилась напряженная обстановка. Немецкие войска находились в Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии, Франции, Греции и на Балканах.

Даже мельком взглянув на карту мира, нетрудно было понять, что маленький район в Центральной Европе, занимаемый Германией, явно не мог выставить силы, способные захватить и удерживать весь европейский континент. Из-за политики Гитлера немецкий народ и его вооруженные силы шаг за шагом все дальше заходили в тупик."

Но самым страшным для немцев были потери, часто просто огромные. Потери, понесенные в зимние месяцы, были невосполнимы. И если Гитлер находил их не очень серьезными, то ОКХ вынуждено было после окончания зимней кампании весной 1942 года констатировать, что

«большие потери в людях и технике, понесенные в ходе прошлых боев на Восточном фронте ...

могли быть покрыты за счет пополнений из Германии только частично».

Трупы немецких солдат в ноябре 1941 года

Труп немецкого солдата, декабрь 1941 г.

В ответ на все это Гитлер заявил 28 января 1942 года:

«Если эта война обойдется нам в четверть миллиона убитых и 100 тыс. инвалидов, мы восполним потери благодаря значительному увеличению рождаемости».

И еще:

«Если прольется кровь, то я не буду мешать, так как настоящее мировое господство... может основываться только на собственной крови».

Адольф Гитлер заявил, что потери войны будут компенсированны ударными темпами рождаемости

Но что бы подумали сами немецкие солдаты, попавшие в страшный для себя ад? Они рвались в Москву, они рвались к победе, а в итоге оказались в земле.

Уничтоженная позиция немцев

Убитые немецкие солдаты и брошенная немецкая артиллерия 

Замерзшие в снегах немецкие солдаты

Замерзший немецкий оберфельтфебель, сжимающий вазу из награбленного в СССР добра.

Убитый немец и брошенные немецкая гаубица

Изуродованные тела немецких солдат

Погрузка в машину тел немецких солдат после боев на улице освобожденного города Малоярославца

Немецкое кладбище в Малоярославце, такими кладбищами были усыпаны оккупиррованные территориии

Разбитая немецкая 150-мм тяжелая полевая гаубица 15 cm sFH 18 и могилы солдат вермахта

Могилы немецких солдат, погибших под Москвой. Надпись на табличке на ближнем кресте на русском: «Рвались в Москву, а попали в могилу»