ЛАДОГА
На модерации
Отложенный
С трудом вытягивая из отца его военные воспоминания, я не догадывался, по началу, о причине его упорного нежелания возвращаться к тем боевым временам. Только после первых его зарисовок стало понятно, почему так неохотно вспоминают иногда фронтовики о своём героическом прошлом.
Январь 1942 г.
Сынок, я, кажется, остановился на описании Ладожской эпопеи. Это рывок, который был задуман как спасение Ленинграда от блокады.
Легче было отстоять город до того, как его окружил враг, и гораздо тяжелее было его отстоять, когда было сжато железное кольцо с задачей удушить голодом всё живое.
В системе кольца фашисты считали озеро Ладога естественной линией, непреодолимой для прорыва, а наши великие стратеги считали наиболее слабым местом блокады и устремили все силы и средства, чтобы пробиться к "Большой Земле", так как враг достиг своей цели - началась сплошная смертность от голода и полная деморализация в рядах защитников.
Нашу дивизию Армии Народного Ополчения, разбитую вдребезги на Ораниенбаумском плацдарме, перебросили через Кронштадский залив и весь город Ленинград к берегам Ладожского озера. Собрали все резервы - и вещевые, и оружейные, и людские, и продовольственные - решили сделать прорыв через 32 километра по льду озера, отрезать Шлиссельбургскую группировку немцев и проложить дорогу для питания города, где оставалось ещё в живых около полутора миллионов человек.
Идея смелая, и на неё возлагалось много надежды. Однако осуществление её было поручено потрёпанному войску, мало подготовленному сброду, а главное - незадачливым военачальникам.
Численность дивизии составляла 12-13 тысяч человек. В качестве разведки в одну из ночей по льду озера был брошен полк майора Марчелова (этот герой потом уже, в мирное время, будучи генерал-лейтенантом, командовал десантными войсками СССР).
Это был даже не целый полк, а 500-600 лыжников, которые должны были разведать трассу, а главное, установить силу обороны на противоположном берегу. Они выполнили это задание и доложили, что немцы по восточному берегу установили редкие пулемётные гнёзда с ночным освещением ракетами, где немецкие солдаты беспечно спят, и можно легко овладеть береговой линией протяжённостью 8-10 километров, то есть, почти до самой Шлиссельбургской крепости.
Доложив об этом непосредственно представителю Ставки Верховного Командования, которым был в то время т. Жданов, наш командир дивизии, генерал Фролов, получил боевой приказ - двинуть дивизию ночью, окружить гарнизон немцев, расположенных в крепости и закрепить прорыв.
Был лёгкий снежок, мороз январский 1942 года - минус 30-35 градусов. Всё живое - люди и кони, орудия и повозки - были одеты в белые одежды. Тьма наступила к 24-00 такая, что на два-три шага не видно человека.
И 13 тысяч человек, полностью оснащённых воинскими доспехами стали на лёд и двинулись покорять 32 километра льда, покрытого снегом и торосами, высотой до трёх метров. Было приказано даже шёпотом не говорить под страхом расстрела.
Я командовал батальоном тяжёлых миномётов. Вся амуниция на подводах, на санях. Где-то впереди этой колонны шёл начальник штаба дивизии, который угадывал с морским компасом направление маршрута. Только этот компас излучал фосфористый свет на своих стрелках, а кругом тьма - глаз выколи!
Каждый в этой колонне должен был ощущать плечо идущего рядом, а лошадей вели под уздцы и с намордниками (чтобы не ржали). Отход от колонны в сторону, хотя бы на три шага грозил человеку полной потерей в этой ледяной пустыне. Нужно было пройти до рассвета за 6-7 часов, чтобы противник не мог обнаружить, иначе всё погибнет.
Где-то к 6 часам утра - ещё еле-еле брезжил рассвет - первые ряды идущих провалились под лёд /немцы, по рассказам отца, обнаружили вчерашние следы наших разведчиков и взорвали кромку льда у своего берега - Г.Г/. Началась паника, которая передалась по всей колонне. Но эту движущуюся громаду сразу беззвучно остановить - мгновенно сдержать энергию следующих рядов - было немыслимо, и несколько передних рядов было сброшено в воду. Кого-то успели вытащить, кто-то пошёл ко дну.
Я тоже оказался в ледяной воде, но меня мигом вытащили мои солдаты.
Маскировочная одежда на мне замёрзла и дыбилась, мешая движению. Время шло, а решения никто не принимал. Доложили командиру дивизии по телефону, что на 100 метров удаления от берега лёд взорван на протяжении двух-трёх километров по фронту. Пока ожидали команду, наступил рассвет, и немцы стали обстреливать пока трассирующими очередями из пулемётов и освещать глубину колонны ракетами.
Из Шлиссельбургской крепости начали падать на лёд тяжёлые снаряды. Появился первый "Юнкерс", который сбросил несколько бомб по колонне и скрылся. Из-за отсутствия ясной команды солдаты бросились врассыпную по ледяному полю, управление стало немыслимым. Раздавались душераздирающие крики раненых. Снег, лёд покрылись красными пятнами. Кровь, кровь и трупы ...
13 тысяч солдат превратились в неуправляемое стадо людей, бегущих в разных направлениях с ужасом на лицах. Появилось 5-6 "Юнкерсов" - они стали расстреливать бегущих с бреющего полёта. Усилилась канонада из крепостных мортир, которые своими тяжёлыми снарядами рвали лёд, и его тяжёлые куски, подымаясь ввысь, падали градом на людей (ты хорошо рисуешь - попробуй представить картину этого ледового побоища).
Бегу, как все, прячусь за торосы, когда немецкий лётчик пикирует на меня. Пули рикошетом летят с визгом от тороса. Лежу навзничь на льду, прикинувшись убитым. Немец улетел. Но вот крик: "Комбат, спасите, спасите!". Оборачиваюсь: двое солдат снимают валенки и полушубок с одного из моих зампополитов, а у него на лице кровь.
Понял, что его грабят. Выхватил "ТТ" и двумя выстрелами уложил одного из мерзавцев - другой успел удрать. Заставил бегущих сделать носилки из шинели и верёвок и волоком тянуть политрука до своего берега. Дальнейшей его судьбы я не знаю.
Немцы своё дело с разгромом нашей дивизии сделали и скрылись. Тишина, кое-где стоны, уцелевшие движутся - где группами, где по одному - к нашему берегу. Кто-то организует вынос раненых, кто-то оказывает первую помощь, кто-то тащит на себе убитого, кто-то пытается построить отступающих, но его никто не слушает. Все обозлились - идут с хмурыми лицами и упрёками командирам, хоть никто и не знает виновников этого бессмысленного кровопролития.
Из 13 тысяч осталось и дошло до берега 2 тысячи человек, остальных отправили в госпитали или сожгли на льду озера, облив противотанковой жидкостью. Часть - утонули.
Утром следующего дня оставшихся в живых старших офицеров выстроили в ряд и зачитали приказ т. Жданова. Содержание его было коротким: "За провал операции по окружению противника в Шлиссельбургской крепости со стороны Ладожского озера и за проявленную трусость командира дивизии, генерала Фролова и комиссара, полковника Иванова расстрелять перед строем старшего офицерского состава". Что и выполнено было на наших глазах. Не сомневаюсь, что эти начальники лично были виноваты, в том, что не возглавили столь серьёзную операцию, а вместо того предавались Бахусу в медсанбате с девицами лёгкого поведения.
Дивизию вновь пополнили до 5 тысяч человек за счёт частей, стоявших в обороне города. Через пять дней вновь перебросили через озеро, но уже на 10 километров севернее - на соединение с Волховским фронтом. Им командовал тогда генерал Мерецков, а представителем Ставки был некий сподвижник и прихвостень Сталина, бывший начальник Главного политического управления Вооружённых сил СССР, генерал Мехлис. Он был наказан в это время за самовольный приказ о сдаче нацистам города Ростова-на-Дону. Этой сволочи после войны в Москве были устроены с большой помпой похороны у Кремлёвской стены.
Нас приблизили к Синявинским высотам для штурма с востока - вновь для прорыва блокады, но уже по суше. Это следующая эпопея - она уже и решила вопрос питательной артерии для снабжения голодающего населения Ленинграда.
г. Киев 30 марта 1986 г.
Я и теперь пытаюсь иногда уговаривать кого-то из оставшихся в живых ветеранов сесть за воспоминания - не получается. Оглушённые громкими послевоенными фанфарами и громкой трескотнёй нынешних "разоблачителей" - не хотят они больше бередить свою зажившую память.
Или так вот, как следующий участник - стараются прикрыть ужасы войны здоровым солдатским юмором.
Комментарии
У Генриха Бёлль есть рассказ о караульном, который НОЧЬЮ при полном отсутствии стрельбы рвал у УБИТЫХ золотые зубы. В это верю легко.
А этот рассказ не вызывает никакого доверия.
Но трубы подняли тревогу,
Полночный обрывая сон.
На север, в дальнюю дорогу,
Ушел армейский эшелон.
А там, в сугробах цепенея,
Мороз скрипел, как паровоз.
И - что поделать!- Дульцинея
Ожеребилась в тот мороз.
Заржала скорбно, тонко-тонко
Под грохот пушек и мортир.
И мне:- Не мучай жеребенка...-
Сказал, не глядя, командир.
Я жеребенка свел за пойму
Через бревенчатый настил
И прямо целую обойму,
Как в свою душу, запустил.
Стучали зубы костью о кость.
Была в испарине спина.
Был первый бой. Была жестокость.
Тупая ночь души. Война.
Спасибо. Вот в это - я верю.
Дело даже не в фактах, бывает ли ночью темно, а в том, что ваша ложь нацелена убивать тех свидетелей, которые всё это видели ! И вы точно осознаёте эту цель, вы знаете, boris bogdasarov, насколько вы не наивны, знаете чего добиваетесь и кого добиваете.
Даже если эти поддельные "откровения" были бы правдой, человек, переживший войну и несправедливость, не способен её выражать так, как здесь написано. Слишком много старания и проплаченных трудов вложено в это сочинение.
Зачем врёте ? - спрашиваем. Ответ - про миллионы пленных.
Вы совсем зелёный лгун, вам прямая дорога на ТНТ и прямо за океан. Что вы в этой стране делаете, на дорогу подрабатываете?
Интеллигентность Андрея Петрова меня удивляет и искренне восхищает. А вы недостойны и его реплики.
Вы о чём речь хотите вести? Об осуждении войны как таковой, о том, что воевали не так, о том, что не сдавались, о мародёрстве, которое оказывается было присуще исключительно только красноармейцам, все остальные были исключительно честные... или о чём ещё?
Не знаю, где служил Ваш отец, а мой пронес дружбу с теми, с кем воевал, через всю свою жизнь. И с бывшими танкистами , и с артеллиристами. После того, как горел в танке, стал артеллеристом.
Страха, не было до 1944 года, когда поняли, что война кончается и можно дожить до победы. Поэтому в паническое бегство в 1942 не верю.
Конечно, народу под Шлиссельбургом положили немеряно. Но события надо действительно описывать честно, а не высасывая из пальца.
http://www.lebed.com/
Художественная литература.
Те кто ни когда не был на войне и даже не жил в Советском Союзе (судя по стилю), пытаются выразить свое понимание об том времени в "художественном виде".
Про главного редактора:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%CB%E5%E1%E5%E4%E5%E2%2C_%C2%E0%EB%E5%F0%E8%E9_%CF%E5%F2%F0%EE%E2%E8%F7
Вот это как раз чаще всего можно увидеть: полуправда, ложь и чистая ложь, а не откровения фронтовиков.
Те кто был обижен давно спились и умерли. Те, кто ценят свою жизнь, понимают что к чему и не жалуются.
Не фронтовик конъюнктурит, а дельцы нам лажу втюхивают, ешьте лохи.
А может и просвечивают своим рентгеном, акция зарубежная, на предмет, готово ли наше общественное мнение к беспрепятственному вторжению военно-экономического десанта НАТО.
Вдруг мы все уже готовы, а они не летят...
Очень нехорошие письма. И очень правдивые.
И все как и получилось.
Бегом... без остановки. Сражались единицы.
- 2 декабря 1941 года, бывший комдив Фролов и бывший комиссар Иванов были арестованы. В тот же день они предстали перед военным трибуналом Ленинградского фронта, которым были признаны виновными в том, что "пораженчески" отнеслись к выполнению приказа, "проявили трусость и преступное бездействие, в результате чего указанная выше операция была сорвана". На следующий день обоих расстреляли.
В июле 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР, проверив материалы дела и соглашаясь с протестом прокурора, определила: "Приговор военного трибунала Ленинградского фронта от 2 декабря 1941 года в отношении Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича отменить и дело о них прекратить за отсутствием состава преступления".
Комментарий удален модератором
Комментарий удален модератором