Предисловие к пьесе «Андрокл и лев» - 1. Не отведать ли христианства?

Вопрос кажется безнадёжным после двух тысяч лет решительно строгого следования старинному возгласу: «Не этого человека, но Варавву». До сих пор всё выглядит так, словно Варавва был ошибкой, несмотря на крепость его десницы, на его победы, его империи, его многомиллионные богатства, на его мораль, и церкви, и политические конституции. «Этот человек» до сих пор не был ошибкой; ибо никто и никогда не был достаточно разумен, чтобы попробовать его путь. Но и у него был один причудливый триумф. Варавва украл его имя и принял его крест за образец. Есть во всём этом своего рода комплимент. Есть в этом даже своего рода лояльность, вроде такого разбоя, который нарушает все законы и призывает к патриотической преданности царю, устанавливающему их.
У нас всегда было занятное чувство, что, хотя мы и распяли Христа на столбе, он всё же уцепился за верный его конец, и что, будь мы чуть получше, мы смогли бы отведать его замыслов. Недостойными людьми была предпринята пара-тройка нелепых попыток подобного рода, вроде Мюнстерского Царствия Божия, закончившегося распятием куда более зверским, чем то, единственное, на Голгофе, когда епископ, принявший сторону Анны, возвращался домой и умер от ужаса. Но ответственные люди подобных попыток никогда не предпринимали. Богатый, респектабельный, дееспособный мир был неизменно антихристианским и вараввистским со времён распятия; и особая доктрина Иисуса никогда не сказывалась на его политической или социальной практике. Я не более христианин, чем Пилат или ты, мой кроткий читатель; и до сих пор, подобно Пилату, я всерьёз предпочитаю Иисуса Анне и Каиафе; и я готов допустить, что после размышлений над мировой и человеческой природой в течение почти шести десятков лет я закрываю глаза на всемирные бедствия, взирая лишь на путь, который открыл бы Христос, возьмись он за работу современного государственного деятеля.
Умоляю, не спеши с первых же страниц сердиться на меня и захлопывать книгу. Я обещаю тебе самые скептические, научные и современные рассуждения, которые ты только можешь пожелать. Я утверждаю, что знаю о политике и экономике много больше, чем знал Иисус, и могу сделать то, чего не мог сделать он.

По всем вараввистским меркам я — человек куда как лучшего характера и положения и с куда большим чувством практицизма. Я не испытываю симпатии к бездельникам и болтунам, пытающимся реформировать общество, отрывая людей от их повседневного продуктивного труда и превращая в таких же бездельников и болтунов; и, будь я Пилатом, я признал бы насущной необходимостью запретить всякие нападки на существующий общественный порядок, особенно с учётом того, что порядок может быть разрушен людьми, не владеющими искусством управления или силой создавать политические структуры для воплощения своих взглядов в жизнь, пребывая в опаснейшем из заблуждений, что конец света близок.
Я не пытаюсь защищать таких христиан как Савонарола (Джироламо Савонарола (1452-1498) — итальянский доминиканский священник и глава Флоренции с 1494 по 1498 гг.) или Иоанн Лейденский: они топили корабль прежде, чем учились строить плоты; и приходилось вышвыривать их за борт, дабы спасти команду. Я говорю об этом, чтобы позволить себе числиться среди порядочных людей; но я повторю ещё раз, что, займись Иисус практическими проблемами коммунистической конституции, включая обязательство относиться к преступлению без мстительности и желания наказать и все человеческие представления о святом долге, он принёс бы человечеству неоценимую пользу, ибо эти его непреходящие требования оборачиваются теперь здравым смыслом и устойчивой экономикой.
Я говорю «непреходящие», потому что его общая человечность, его обусловленность временем и пространством (то есть сирийским укладом жизни тех лет) привязывала его убеждения к множеству вещей, истинных и ложных, и это никоим образом не отличало его от прочих сирийцев той поры. Но такие общие взгляды составляют специфику христианства не в большей степени, чем ношение бороды, работа в плотницкой мастерской или уверенность в том, что Земля плоская, а звёзды могут посыпаться на неё с неба подобно градинам. Христианство интересует сейчас государственных деятелей из-за доктрин, отличавших Христа от иудеев и всевозможных вараввистов, включая их самих.