Александр Проханов о русском национализме

- Александр Андре­евич, слушая выступление Медведева на совещании в Подмосковье, я удивлялся, как президент почти слово в слово пересказывал ваши тезисы о русской культуре, о роли русских в развитии страны. Что случилось с нашим президентом, откуда такое прозрение?

– Во-первых, мои слова справедливы и являются рецептом предотвращения серии бед и катастроф. Окружение президента отслеживает идеи, которые рождаются в обществе, в том числе и в той части общества, к которой принадлежу я. И это отрадно. Думаю, что это рефлекс президента на нарастающую русскую агрессию, не одухотворенную, не оплодотворенную духовным содержанием и духовными целями. Агрессию во многом животную, связанную с огромным комплексом неполноценности, агрессию, несущую в себе общенациональную катастрофу.

– У вас нет ощущения, что руководство страны просто не хочет и не может отдать власть в другие руки и пытается оседлать конька русского национализма и вновь въехать в Кремль на 12 лет? Очевидно, такая линия поведения даст им дополнительные козыри в предвыборной борьбе.

– Оседлать конька русского национализма очень непросто. Особенно Медведеву. Его создавали из другого теста, из других эссенций, в нем другая закваска. Он с детства слушал другую музыку. За время своего пребывания на своем посту он мало что сказал о русском народе. Его слова на последнем совещании были подброшены референтами, на мой взгляд, совершенно беспомощными в этой проблематике. Оседлать конька русского национализма – значит вернуть в поле национальной жизни огромную, гигантскую, во многом иррациональную русскую культуру, которая за последние 20 лет была истреблена. Так истребляли бизонов или слонов в прериях. Она истреблялась сознательно и поэтапно с целью перекодировать сознание русского народа. Превратить его из национально мыслящего в быдло, в животное. Но когда это животное проснулось и стало громить Манежную площадь, творцы этой психологической хирургии испугались. Поэтому оседлать конька русского национализма – это значит обратиться к остаткам русских художников, идеологов, писателей, духовидцев, влачащих сейчас жалкое существование и выведенных за пределы информационного поля. Нужно обратиться к ним за советом и создать ряд проектов возвращения русской культуры в общественное сознание.

– Если бы вы были на этом совещании, какие бы тезисы вы озвучили, чтобы с помощью титульной нации остановить медленное умирание нашей страны?

– Так же, как если была бы предпринята попытка возродить отечественное ракетостроение или судостроение, необходимо срочно отправить гонцов в квартиры наших гениальных конструкторов и академиков, доживающих там свой век. Собрать их всех вместе и вернуть в научные школы, в КБ, в производство. То же самое сделать с русскими интеллектуалами, художниками, философами, историками. Собрав их в ареопаг, предложить им создать концепцию русского развития, концепцию возвращения русской культуры. Это сделать очень трудно и очень просто.

Сталину в свое время удалось перекодировать общество. Он возвращал в сознание людей классические имперские ценности. Разгромив авангардистов-ленинцев, политических и художественных авангардистов, он резко вернул в общественное сознание такие понятия, как русские народные песни, русские романсы, русские оперы. Зазвучали оперы «Могучей кучки», были возвращены великие художники. Он провел юбилей гибели великого Пушкина.

Сегодня, когда я ставлю аудиокассеты с Есениным, Мандельштамом, Ахматовой, я ощущаю, как проливается эликсир энергии, красоты и свежести. Я бы вместо телепрограмм «Русские сенсации» и «Ты не поверишь», откуда льются страшные миазмы, пустил в эфир несколько традиционных записей. Нужно вернуть музыкальную красоту. Русланову, Шульженко.

Тот же Дмитрий Хворостовский раз в году выступает у нас, и люди рыдают, слушая его.

Эстонцы и латыши, которые вырвались из-под контроля Советского Союза, создают хоры, они непрерывно поют свои народные национальные песни, возвращая исковерканное сознание в русло национальных представлений. Когда я был в Китае, там с утра до вечера по ТВ крутят пекинскую оперу, традиционную китайскую форму, в которой оживает китайское представление. То же самое можно и у нас сделать. И конечно, это должна быть целая программа.

– Александр Андреевич, вы сказали, что надо вернуть конструкторов. То есть речь идет о модернизации? В своей последней книге Виктор Пелевин сделал такое открытие: любая модернизация в современной России заканчивается появлением в Лондоне еще одного русского миллиардера. И еще. У нас давно есть своя русская силиконовая долина – злосчастная Рублевка с ее силиконовыми грудями и губами. Есть ли у русских, еще не уехавших в Лондон, какой-то стимул для модернизации?

– Если говорить о культурной модернизации, а не о модернизации станков и технологий, то в ней остались носители этой великой культуры, великие тексты, великие композиторы, остались русские писатели. Еще остались нищие, но работающие в библиотеках библиотекари, остались просветители. То есть эту группу можно было бы пригласить, но ее не приглашают. Все эти люди есть, конечно, есть и потери. Я держу этот потенциал, приумножаю его, привлекаю для духовного имперского строительства все имеющиеся силы: религиозные, физические, духовные, метафизические.

Что касается технической модернизации, то она возможна. Я только что выпустил книгу «Истребитель», где рассказывается о людях, работающих на Рыбинском моторостроительном заводе, где создаются двигатели для истребителей 5-го поколения. Там есть свои герои-мученики, свой прорыв, потрясающая драма этой модернизации. Это очень интересно и важно.

– Телесериалы давно и настойчиво вдалбливают нам, что почти все мы – пьянь, бандиты, проститутки, торгаши и неудачники. Если так и есть, то насколько велики шансы Медведева и Путина с помощью титульной нации вернуть нашей стране достоинство и величие?

– В свое время Чубайс и Гайдар вынесли тезис о необходимости перекодировать русских. И вот уже 20 лет русское сознание перекодируется. Русским внушают их абсолютную несостоятельность, историческую и антропологическую. И в ответе за это вся властная камарилья, начиная с Ельцина. В том виде, в каком представляют русских, конечно, мы ни на что не способны. Это отбросы человечества. Но как только начинается война, этих русских безумцев и мерзавцев, алкоголиков и рабов собирают в эти рыхлые батальоны, и они в очередной раз идут и своей кровью спасают Россию. Они спасают не Россию Путина и Медведева, а спасают Россию Пушкина и Сергея Радонежского. Вот какую Россию они спасают. Президент обронил эту фразу, но я не верю в ее искренность. Эта тема настолько мощная, настолько трагичная, настолько прекрасная, что одной фразой нельзя отделаться. Потому что речь идет об огромной истории гигантского народа, за которым гигантское историческое будущее. И, будучи президентом такого народа, не понимать этого, не испытывать мессианства, может только человек, воспитанный на западных музыкальных группах.

– Почему такие яркие представители титульной нации, как, например Лужков, бегут отсюда сломя голову?

– Потому что Лужков – очень яркий представитель титульной нации, но он плут и жулик. Москва – это криминальная столица, столица криминального мира, криминальной вселенной. Лужков и должен бежать. Я только думаю, почему до сих пор нет уголовных процессов, нет исследования происхождения денег его и его жены. В этих деньгах очень много красного цвета, и они хлюпают. То, что он сделал с иконой Русского государства – с Москвой – за это, конечно, он будет вариться в котлах и из него будут делать самое грязное мыло.

– Как вы оцениваете в процентном отношении – умрет ли тема возвращения русской культуры, русского самосознания после президентских выборов или вернется то, что творилось последние 20 лет: восхваление ее величества нефтегазовой трубы?

– Во-первых, я не уверен, что русская тема возникнет до президентских выборов. То, что сказал президент, – это не возобновление русской темы. Русская тема – она может возникнуть, если будет запущен гигантский русский проект. А, будучи запущенным, остановить его будет довольно трудно. Этот процесс уйдет в глубины русского сознания, он вновь воскресит те представления о мире, о звездах, о красоте, о русской истории, которые были затоптаны, задавлены в течение этих 20 лет.