Почему Трумэн не решился сбросить на СССР атомную бомбу

Для тех, кто не пережил лично этой изнурительной и жестокой мясорубки, корейский конфликт ассоциируется прежде всего с художественными фильмами вроде «Полевого госпиталя»   (M*A*S*H) и «Маньчжурского кандидата» (The Manchurian Candidate), да экзотическими прозвищами мест сражений вроде «высота Лысая» или «холм Котлета» — хотя их нетрудно спутать с такими же названиями из времен Гражданской войны в США. Однако в обеих Кореях этот конфликт никоим образом не забыт. Более того, как и само прошлое, Корейская война, начавшаяся 60 лет назад, все еще с нами, пишет «The Independent» (Великобритания).

Она стала для всех неожиданностью — а не должна бы! В 1950 году, как и сегодня, Корея была разделена надвое — в географическом, идеологическом, военном плане. Тем не менее, 8 июня этого года в газетах коммунистического Севера был опубликован разработанный правящим ЦК Трудовой партии план проведения выборов на всей территории полуострова уже через два месяца. 10 июля 1950 года заметка была перепечатана советскими «Известиями». Южная Корея в ней вообще не упоминалось, и задним числом становится очевидно: Пхеньян уже решил в одностороннем порядке перекроить политическую карту региона. В то время, однако, никто к такому выводу не пришел.

25 июня 1950 года северокорейские войска перешли границу, застав врасплох южан и их покровителей — американцев. Уже через двое суток ООН приняла резолюцию с осуждением агрессии и обещанием принять меры. Это, впрочем, не помешало армии «великого вождя товарища Ким Ир Сена» за считанные дни овладеть Сеулом. А через несколько недель Корейская народная армия (КНА), сея на своем пути террор и опустошение, дошла до Пусана на юго-восточной оконечности полуострова.

Каким-то чудом американцам удалось удержать «пусанский периметр», перебросив туда подкрепления сначала из Японии, а затем из самих Соединенных Штатов. Кроме того, господство ВВС США в воздухе позволило им сорвать снабжение КНА, чьи коммуникации сильно растянулись. Затем, в сентябре, генерал Дуглас Макартур — главнокомандующий контингентом ООН в Корее (при этом он ухитрился ни разу не провести на ее территории больше нескольких часов)  — нанес мастерский ответный удар. В результате десантной операции в Инчхоне, к западу от Сеула, северокорейская группировка, потрепанная и истощенная, была фактически отрезана от собственных тылов.

Теперь назад откатывались уже северяне. К октябрю 1950 года Восьмая американская армия заняла Пхеньян, а передовые части войск ООН вышли к реке Ялуцзян на границе с Китаем, где годом раньше власть взяли коммунисты во главе с Мао Цзедуном. Тем самым американцы и их союзники пересекли «запретную черту» — и им пришлось дорого за это заплатить. Поначалу тайно, а затем и в открытую в конфликт вмешалась китайская армия — ей удалось отбросить контингент ООН к прежней границе, проходившей по 38-й параллели.

К середине 1951 года линия фронта стабилизировалась, и в стратегическом плане боевые действия зашли в тупик. После двух лет «войны на истощение» 27 июля 1953 года стороны подписали перемирие, установив новую границу — так называемую Демилитаризованную зону — приблизительно по той же линии, с которой война началась.

За исключением неоднозначного результата, Корейская война несет в себе все типичные черты самых кровавых региональных конфликтов в истории. Точное число жертв мы никогда не узнаем, но по оценкам историков погибло до 4 миллионов человек, больше половины из которых составили мирные жители. В ходе боевых действий наибольшие потери понесли Северная и Южная Корея, а также Китай. Но и американцы потеряли 54000 человек убитыми (почти столько же, сколько во Вьетнаме); еще 8000 солдат числятся пропавшими без вести. Британцев, входивших в состав войск ООН, включавших контингенты из 20 стран, погибло более 1100.

Как и любая современная война, конфликт в Корее изобиловал вопиющими просчетами и блестящими тактическими ходами, примерами героизма и трусости, громкими победами и унизительными поражениями. Он также стал фоном для эпического столкновения двух сильных личностей, в ходе которого президент США Гарри Трумэн, отправив в отставку Макартура, известного своим тщеславием и упрямым нежеланием выполнять чьи-либо указания, доказал, что самая мощная армия мира не только по конституции, но и на деле подчинена гражданскому руководству. В то же время падение Макартура наконец позволило его преемнику — генералу Мэтью Риджуэю (Matthew Ridgeway), сумевшему остановить грозное наступление китайцев  — получить заслуженное признание в качестве одного из самых выдающихся военачальников в истории США.

Этим, однако, уроки Корейской войны 1950-53 годов не исчерпываются. Немного найдется вооруженных конфликтов, столь наглядно демонстрирующих, к каким трагическим последствиям приводят просчеты и неправильные «сигналы». Так, в январе 1950 года госсекретарь США Дин Ачесон (Dean Acheson) произнес в Вашингтоне речь, из которой, казалось, следовало, что США не считают Корею стратегически приоритетной для себя страной. Возможно, это привело Ким Ир Сена и его кремлевского покровителя Иосифа Сталина к выводу, что Америка закроет глаза на вторжение Севера.

Как же они ошиблись! Так же, как позднее Макартур, решивший, что США могут по сути аннексировать Северную Корею и угрозами заставить Китай смириться с этим «свершившимся фактом». В обоих случаях речь шла о недооценке противника и его сил, и в обоих случаях цена просчета была огромна.

Почему США встали на защиту Кореи — или, цитируя слова, выгравированные на мемориале в честь Корейской войны в центре Вашингтона, почему Америка и ее союзники «послали своих сынов и дочерей защищать страну, совершенно им незнакомую, и людей, с которыми они никогда не встречались»?

Просто потому, что в условиях разгорающейся «холодной войны» у Соединенных Штатов не было иного выбора. В 1948 году русские установили блокаду Берлина, в 1949 году Вашингтону оставалось лишь бессильно наблюдать за разгромом гоминдановцев в Китае. Если бы была потеряна еще и Корея, доверие к Америке в мире было бы полностью подорвано.

Аналогичную ошибку допустил Макартур, оценивая намерения Китая. Он не понял, что правящий режим в Пекине — не говоря уже о его московском «старшем брате» — готов любой ценой не допустить военного поражения соседнего  коммунистического государства. Корейская война стала первым крупным вооруженным конфликтом после окончания Второй мировой. Одной из ее главных причин была неспособность противоборствующих сторон понять, что после 1945 года правила игры изменились.

И еще Корея знаменовала собой конец эпохи, последнюю битву Британского содружества в его прежнем виде, где английские, канадские, австралийские и новозеландские войска сражались под одними знаменами. Но она стала и прологом нового времени — дебютом ООН в качестве видного игрока на мировой арене (по иронии судьбы ее судьбоносная революция была принята благодаря бойкоту Москвой заседаний Совета Безопасности из-за того, что место Китая в его составе было отдано тайваньским гоминдановцам, а не пекинским коммунистам), и КНР в качестве великой державы.

Впрочем, самые важные уроки Корейской войны, пожалуй, связаны с тем, чего тогда не случилось. Главное, дело не дошло до применения ядерного оружия — даже в тот момент, когда американские войска терпели жестокое поражение. Тот, кто смотрит на эти события спустя 60 лет, с позиций сегодняшнего дня, возможно, не найдет в этом ничего удивительного. Но всего за пять лет до Кореи, в 1945 году, атомная бомбардировка заставила капитулировать другого противника США на азиатском театре военных действий. И наверняка у Вашингтона возникало искушение повторить этот успех, особенно в свете Директивы СНБ-68, составленной советниками Трумэна по национальной безопасности, где говорилось о «фанатизме» советского руководства, из-за которого ставкой в игре стало сохранение не только «нашей Республики» (т.е. США), но и всей человеческой цивилизации. Конечно, Москва еще 26 августа 1949 года испытала собственную атомную бомбу, но ее ядерный арсенал по-прежнему был намного меньше американского.

Война в Корее была весьма жестокой. Она сопровождалась и многочисленными «побочными жертвами», и чудовищными преднамеренными преступлениями против мирного населения. Именно в этом конфликте впервые систематически применялся напалм. Американская авиация проводила ковровые бомбардировки северокорейских городов. Но самого страшного все же не произошло.

Корея стала прообразом концепции «ограниченной войны». Для таких войн по определению характерны ограниченные цели и ограниченный масштаб, что негативно воспринимается в обществе. Это испытал на себе Трумэн, чья популярность резко снизилась в результате вмешательства США в гражданскую войну где-то за тридевять земель. Но президент США понимал: если не удержать конфликт в ограниченных рамках, он перерастет в третью мировую войну.

Эта дилемма как в капле воды отразилась в его размолвке с Макартуром. Генерал считал, что в Корее следует вести тотальную войну до полной победы, даже если для этого придется применить ядерное оружие. Сам Трумэн один раз намекнул на такую возможность, но быстро изменил свою точку зрения. Макартур же настаивал на своем. Позднее в своих мемуарах он похвалялся: чтобы остановить китайское наступление в Корее, «я бы сбросил 30-50 атомных бомб… вдоль самой узкой части Маньчжурии. Мой план несомненно бы сработал».

Однако Трумэн взял верх, и с тех пор все войны ведутся по «ограниченному» сценарию. Во Вьетнаме, где нравственные и прагматические основания для вмешательства США были куда слабее, чем в Корее, это привело к неудаче. Если корейский конфликт закончился «вничью», то эта война стала самым болезненным поражением Америки за всю ее историю. Тем не менее во Вьетнаме, а позднее в двух иракских и афганской войнах, принцип «ограниченности» применялся неукоснительно.

Еще один урок Кореи, актуальный и сегодня, заключается в том, что в реальном мире ООН представляет собой силу только в том случае, если она и США «поют одним голосом». Именно так было во время первой войны в Персидском заливе, и в 1990 году Бушу-старшему удалось сформировать против Саддама Хусейна коалицию, обладавшую бесспорной легитимностью хотя бы из-за одного своего состава. У его сына все сложилось по-иному: в 2003 году он пренебрег мнением ООН и втянул Америку в войну, чьи горькие плоды она пожинает до сих пор.

Более того, если саддамовский режим сошел со сцены, то проблема разделения Кореи сегодня не менее актуальна, чем 60 лет назад. Три месяца назад Ким Чен Ир — сын и преемник Ким Ир Сена — поставил мир на грань нового конфликта, потопив южнокорейский военный корабль и пригрозив устроить Армагеддон, если кто-то примет ответные меры. Логика говорит о том, что до войны дело не дойдет. Но 60 лет назад логика не взяла верх. Ключ снова находится в руках у Китая — однако сегодня и у Пекина, и у Пхеньяна есть ядерное оружие. И даже Дуглас Макартур, наверно, трижды подумал бы, прежде чем говорить о «неограниченной» войне.

Источник: http://vlasti.net/news/93096

4
528
2