Адаптоген. Как наладить жизнь на новом месте

Уехал Димка. Как ни странно, стало даже легче. Последние три дня он открывал утром глаза и говорил: «Как ты тут останешься? Как?»
За день до отъезда он впал в настоящую истерику.
— Ты меня не забудешь? — спрашивал он годовалую дочь Марусю, в быту Мусю, — скажи «папа», ну скажи «па-па», — тряс он малышку.
Муся дрыгала ногами, говорила «нэ-нэ-нэ» и била отца по носу. Димка страдал.

«Прими, Кужугетович! Я тебе как доктор говорю. Это же чистый адаптоген», — говорил Димке, который был Ивановичем, сосед, врач, работавший в здешней русской колонии, с первого знакомства окрестивший его почему-то Кужугетовичем.

— Чего?

— Адаптоген. Помогает адаптации. Местный. Очень достойный, — наливал сосед-доктор Димке. Тот выпивал полстакана и вместо оживления испытывал горькое уныние.

— Ты меня любишь? — спрашивал он жену Татьяну, — ты будешь по мне скучать?

Татьяна, надо сказать, последние дни пребывала в некотором душевном ступоре, в принципе ей не свойственном. Её уже ничто не удивляло, не пугало, не приводило в восторг или, напротив, панику. «Защитная реакция организма», — сказал ей, наливая, сосед-доктор, к которому она пришла за порцией адаптогена в один из дней.

Конечно, это была её идея. Димку по работе перевели в другую страну — в длительную командировку. На год. Она решила ехать с ним. Чтобы сохранить семью, чтобы у детей был отец…Теперь Димка уезжал домой «доделать дела», а она оставалась на новом месте.

Прошла неделя. Татьяна поняла, что не справляется. Даже нет, не так. Это была какая-то форма депрессии — она одна в чужом городе, никого знакомых нет, ничего не знает…

— Тебе нужна помощь, — сказал сосед-доктор.

Через час в дверь позвонили, пришла уборщица, которую вызвал сосед.

Татьяна, чтобы не мешать, собрала детей и пошла гулять. Назад она шла в хорошем настроении, представляя, как дом блистает чистотой.

Уборщица ещё была в доме — елозила шваброй для террасы по комнате. Швабра оставляла грязные мокрые следы. Татьяна, которая с упорством маньяка подбирала по цвету губки для мытья посуды и тряпочки и под страхом смерти не помыла бы тряпкой для детской комнаты пол в ванной, охнула.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Мою, а что? — с вызовом спросила та.

— У нас есть половая тряпка, этой шваброй нельзя, — начала лепетать Татьяна.

Татьяна обвела взглядом комнату, в которой ровным счётом ничего не изменилось. Стало только хуже.

— Вам ещё долго? — проблеяла она

— Уже заканчиваю.

— А вы не могли бы протереть полы другой тряпкой? Понимаете, у меня дети… малышка везде ползает…

— Не могла бы, — сказала уборщица с вызовом и повернулась к Татьяне. До этого она стояла вполоборота. Женщина была однорука.

— Не могу я тряпку выжимать, — сказала она, — нечем.

— Простите, — залепетала Татьяна.

Татьяна расплатилась, пытаясь быть сдержанной — всё равно она эту женщину никогда больше не пригласит, — и принялась за уборку: синяя тряпочка для пыли, розовая губка для унитаза…

Уборщица появилась на пороге ровно через неделю.

— Но мне не надо… я сама…

— Я у всех так работаю, — сказала женщина, — раз в неделю приходить буду.

Уборщица ходила по дому хозяйкой, пугая до смерти среднего сына, давая ему потрогать свой пустой рукав от халата.

Сломалась стиральная машинка. Татьяна стирала в тазу, когда к ней поднялся сосед.

— Сейчас всё устроим, — сказал он, доставая телефон.

— Может, не надо? — пыталась возразить Татьяна.

Через час к дому на старой крошечной машине — одна из первых моделей «Рено» — подъехал маленький худенький мужчина.

— Возьмите мою визитку, — сказал мужчина.

«Судебный переводчик македонского языка. Профессор», — прочитала Татьяна.

— Давайте, — сказал мужчина и подпрыгнул на месте.

— Что давать? — не поняла Татьяна.

— Бельё, — удивился мужчина и опять подпрыгнул. Видимо, от нетерпения, — Доктор сказал, что вам постирать надо. Я постираю.

Мужчина опять подпрыгнул и потянул на себя пакет, который Татьяна держала в руках.

Татьяна молчала и пакет не отдавала.

— Сутки, — сказал мужчина и подпрыгнул.

— Через сутки привезёте? — спросила Татьяна, постепенно ослабляя хватку.

— Меня зовут Сутки, — обиделся мужчина.

— Очень приятно, — сказала Татьяна и выпустила пакет.

Мужчина, подпрыгивая, побежал к машине.

Татьяна была в таком шоке, что не спросила ни сколько стоит стирка, ни когда он привезёт чистые вещи.

— Ну что, жизнь налаживается? — пришёл радостный сосед.

Татьяна не ответила. Она смотрела, как старший сын нанизывает на зубочистки пойманных бабочек, и даже не могла возмутиться.

— Ха, да ты Набоков! — обрадовался доктор, понаблюдав за агонией бабочек.

— Какой ужас, — сказала тихо Татьяна.

— Ангел мой, — обнял её за плечи сосед, — адаптоген!

— Я столько не выпью, — сказала Татьяна.

— Ха, — ответил доктор и налил полстакана самогона.

Через два часа Татьяну рвало адаптогеном.

— Два литра воды пей, — совал ей кружку в руки доктор, — блюёшь до чистой воды. Поняла? До чистой воды!

— Я не могу! У меня же дети! — плакала Татьяна.

— А что дети? — стал серьёзным доктор, — живот спокойный? Пальпируется? Температуры нет? Значит, всё в порядке.

— Я отравилась, — стонала Татьяна, — кажется, рыбой. На обед жарила…

— Конечно, ангел мой, отравилась, никто и не говорит, что ты нажралась семидесятиградусной водяры! — отвечал доктор.

— Мама, полежи со мной, мне страшно, — появился на террасе средний сын.

Мальчик стоял в пижаме, вдев в рукав только одну руку. Второй рукав болтался пустой. Татьяна закричала и потеряла сознание.

— Бля… — сказал доктор.

На следующий день сломался унитаз — начал течь и засорилась раковина. Татьяна лежала бледная и слабая после вчерашнего, краем сознания отмечая, как сосед жарит себе и детям омлет с сосисками.

Через час пришёл сантехник. Посмотрел, почесал в паху.

— Пойду поем сначала, — сказал он.

— Конечно! — обрадовалась Татьяна и провалилась в глубокий сон.

Она открыла глаза и увидела, как Муся облизывает железный длинный трос для прочистки засоров.

— Муся, — простонала Татьяна.

— О, очнулась! — услышала она голос соседа.

— Муся, грязное, в рот, заберите у неё… — промямлила Татьяна.

— Спокойно, мамаша, вот не проблевалась до чистой воды, как я говорил, поэтому всё ещё плохо.

Вечером, когда Татьяна наконец смогла встать на ноги, сосед пил с сантехником. Две плетёные подставки под посуду были утыканы зубочистками с мёртвыми бабочками. Муся с остервенением и явным удовольствием грызла резиновую прокладку для крана. Татьяна решила позвонить Димке и попросить забрать их отсюда. Телефон не работал… Сломался.