Обыкновенные приключения итальянца в российской школе

Мой друг Сергей прожил в Италии 15 лет. В последние годы его мучила ностальгия, и он частенько выказывал стремление вернуться. Всю жизнь он занимался общественными науками, исследованиями, и мнение о покинутой некогда родине имел вполне возвышенное: «В эпоху империализма одна из держав, борющихся за место под солнцем. Конечно, со своей 1,5% долей в мировой экономике далеко не СССР, но сила крепкая, мало чем отличающаяся от конкурентов». И вот в конце нынешнего лета он приехал в небольшой башкирский город, где прошло его детство, и устроился в школу учителем.

В качестве учебной нагрузки ему дали 17 недельных часов истории и обществознания (прим. — учительская ставка исходя из полной рабочей недели составляет 18 уроков). Полистав учебники, он грустно посмотрел на ребят и сказал: «Конечно, вы можете продолжать пользоваться ими, но я врать не стану. Не хочу, чтобы вы упрекали меня, когда вырастете, что я нёс подобную чушь». Насколько мне удалось понять из наших бесед, не собирался он также (во всяком случае, с особым энтузиазмом) исполнять полученный завет директора: «Идите к детям и воспитайте в них настоящих патриотов!». Любопытно, что до появления бывшего эмигранта в городке не нашлось никого, кто претендовал бы на роль воспитателя патриотов. Замечу, что по взглядам и убеждениям мой товарищ — пламенный марксист, а в Италии на сегодняшний день самая мощная группа учёных, являющихся последователями данного направления, воспевающего интернационализм.

Новоиспечённому педагогу нравилось, что дети слушают о прошлом и настоящем, раскрыв рот. Наверное, ему казалось, что он обладает невероятным талантом лектора, пока не понял, что школьники просто никогда не сталкивались ни с каким иным осмыслением происходящего, кроме как «самая великая страна», «кругом враги», «выдающийся президент и заботливое правительство».

За границей мой друг привык к искреннему, не фальшивому слову, свободному выражению мнения, к дискуссии. Потому был изумлён, когда через пару недель после начала учебного года старшеклассники признались: «Нам нравятся занятия, но мы боимся за вас». Ещё через какое-то время девочки вскрикнули, когда по коридору проходили люди в форме. На него стали коситься коллеги, некоторые сторонились и старались разминуться, даже если им приходилось для этого воспользоваться черным ходом. Сергей никак не мог «въехать» в смысл заданий ЕГЭ: «Зачем вообще надо знать такие ничтожные факты?» или «Как можно оценивать мнение? Какое это такое „правильное мнение“, что за него ставят „пятёрку“?». Но особенно его взбесил школьный уклад, хотя он самый традиционный.

Что детей забирают с уроков, потому как сверху пришла разнарядка срочно провести очередное патриотическое мероприятие.

Что завтра нужно ехать с учениками на конкурс, придуманный кем-то в городском управлении. Он возмущался: «Какой к чертям конкурс? Я должен подготовить детей за один день? Знаете, я пока не научился творить чудеса!». Что нужно заполнять сначала бумажные, потом электронные журналы, а доступа к компьютерам нет. Наконец, что нужно сдать пухлые рабочие программы с подробным расписанием занятий на год вперёд.

Допустим, я бы мог выслать ему программы. Но тут он получил «расчётку» за месяц. Я не сразу заметил на телефоне с выключенным звуком, что Сергей названивает мне добрый час. Где-то в глубине души я знал, что всё может этим закончиться. Безусловно, он всегда был альтруистом, но он же жил в загнивающей Европе, где его малообеспеченная семья могла путешествовать по Италии или слетать на недельку-другую в Россию. Он мог позволить себе затащить меня в наш «итальянский» ресторан, чтобы потом полгода негодовать, что там нет ничего от Апеннин, и своё кислое вино они разливали в Урюпинске.

«Ты знаешь, сколько мне начислили за сентябрь?!?», — раздался голос Сергея. Ещё бы я не знал после 20-ти с лишним лет стажа в российской школе (мне кажется, друг был сражён моим точным ответом, но пусть потом спрашивает о зарплате, когда устраивается в Отечестве на работу): «Десять тысяч пятьсот рублей». «И?». «Что „и“?». «На это можно существовать?».

«Я им сказал, — продолжил Сергей, — что завтра уезжаю в Италию. А вернусь, когда они сами сделают все программы, заполнят журналы, будут готовить участников олимпиад и назначат мне зарплату, по крайней мере, в 2 раза больше. Пусть думают».

Что-то сердце мне подсказывает — место «воспитателя патриотов» в городке скоро опять будет вакантно. Есть кто желающий?