Предновогодние события в АТР не внушают оптимизма

Одна из главных тем публикаций НВО в уходящем году была связана с отслеживанием и оценкой процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, куда смещается центр тяжести формирующейся новой глобальной игры. Роль современных “Балкан” на гигантском пространстве АТР (в который нередко включают и регион Индийского океана) играет морская полоса, простирающаяся на север от Южно-Китайского моря (ЮКМ) вплоть до Корейского полуострова.

На конкретных действиях последних недель 2015 г. обоих ведущих мировых игроков (США и КНР) никак не отразилась тенденция к определённому спаду накалённости взаимной риторики в связи с ситуацией вокруг нескольких искусственных китайских островов в ЮКМ.

Напротив, наблюдается подключение американских ВВС к действиям в акватории ЮКМ кораблей ВМС США. В начале декабря появилась информация о размещении в Сингапуре самолётов морского наблюдения P-8 Poseidon, основным ареалом активности которых будет воздушное пространство ЮКМ.

18 декабря ведущие американские издания сообщили (ссылаясь на “официальный источник” в Пентагоне), что стратегический бомбардировщик B-52, совершая “рутинный полёт” в том же воздушном пространстве, “нечаянно”пролетел 3 км над одним из искусственных островов. И это не первая подобная акция со стороны американских ВВС.

Представляется примечательной реакция на последнюю из них китайского полуофициоза Global Times от 21 декабря с.г. в виде статьи под заголовком “Действия США ускорят милитаризацию островов”.

В статье, в частности, говорится, что из-за их удалённости от территории КНР и принимая во внимание тот факт, что ВМС страны располагают только одним авианосцем, у Китая не остаётся иного выбора, как ответить на “американские провокации” размещением на этих островах собственных истребителей-перехватчиков.

Реактивный характер на американскую военную активность в ЮКМ будут иметь и предстоящие учения китайских ВМС в “западной части Тихого океана”, о чём было официально заявлено 13 декабря с.г.

Что касается перспективы продолжения акций в ЮКМ американских ВМС в стиле той, которую совершил в конце ноября эсминец Lassen, то этого вполне можно ожидать уже в начале следующего года.

Главной интригой ситуации, складывающейся вокруг Тайваня (который примыкает на севере к акватории ЮКМ), оставался вопрос о подтверждении (или опровержении) распространённой в конце ноября изданием View компании Bloomberg информации от некоего “официального источника” о планах возобновления продажи острову новой партии американских вооружений на сумму в 1 млрд долл.

Необходимо напомнить, что две последние крупные американо-тайваньские оружейные сделки на общую сумму в 12 млрд долл. были заключены в 2010 и 2011 гг. Согласно BloombergView, объявления о планах возобновления поставок американских вооружений следовало ожидать в середине декабря с.г.

Данная “утечка информации” (несомненно, инспирированная) подтвердилась в главном. 16 декабря в администрации США официально заявили о планах продажи американских вооружений Тайваню, но на сумму свыше 1,8 млрд долл.

Это уже серьёзно и выходит за рамки якобы символики (как полагали в конце ноября некоторые комментаторы) ожидавшегося антикитайского жеста Вашингтона. При том, что действительно главной и неизменной целью американской политики по поводу тайваньской проблемы является демонстрация неприятия или намёков со стороны Пекина на возможность её силового решения.

Основной составляющей новой партии предназначенных Тайваню американских вооружений (наряду с переносными противотанковыми и зенитными ракетами) станут десантные суда и два ракетных фрегата класса Perry. Последние сейчас постепенно выводятся из состава ВМС США, но вполне ещё смогут послужить Тайваню.

Судя по всему, новая партия американских вооружений должна повысить потенциал тайваньских ВМС по проведению (в случае экстренной необходимости) десантных операций на принадлежащих ему островах Куэмой и Мацзу, расположенных в Тайваньском проливе в непосредственной близости от побережья КНР.

Именно вокруг этих островов в 50-е годы и в середине 90-х годов прошлого века проходили вооружённые инциденты, которые в политологической литературе получили название “тайваньских кризисов”, каждый раз выводивших американо-китайские отношения на грань войны.

Планы продажи Тайваню очередной партии американских вооружений должны получить одобрение со стороны Конгресса. Однако с этим едва ли возникнут какие-либо проблемы, принимая во внимание неизменно сильные позиции в американском парламенте протайваньского лобби.

Со стороны МИД КНР последовала вполне ожидаемая негативная реакция на очередной антикитайский демарш со стороны США. В комментариях к заявлению внешнеполитического ведомства страны отмечается, что последствия этого решения будут иметь в основном политическую, а не военно-прикладную значимость (“потому как потенциалы мейнлэнда и Тайваня останутся несопоставимыми”.

Указанное решение будет содействовать ухудшению и без того сложных отношений между двумя ведущими мировыми державами, а также обострению ситуации в Тайваньском проливе. Последнее кажется вполне вероятным и потому, что уже в начале следующего года (16 января) на Тайване пройдут президентские выборы, победу на которых с высокой вероятностью одержит Цай Инвэнь, к которой весьма настороженно относятся в Пекине.

В этом плане примечательным кажется факт интервьюирования газетой Global Times американского синолога Шелли Риггер (Shelly Rigger), сотрудницы нескольких университетов, которые было опубликованного под заголовком “Ма является примером для отношений в Тайваньском проливе”. Основной темой интервью была оценка наследия, которое оставляет нынешний президент Тайваня Ма Инцзю.

Не вызывает сомнения, что руководство КНР как бы устами американского эксперта направляет некий месседж в адрес будущего президента Тайваня. Однако остаётся неясным, насколько выраженная в интервью позиция профессора Ш. Риггер совпадает с реальными целями политики на китайском направлении администрации самих США. Как нынешней, так и тем более той, которая только появится через год.

Для оценки развития ситуации в районе современных “Балкан” весьма информативными были итоги прошедших в декабре двух саммитов. Из них первый, состоявшийся в ходе визита в Индию премьер-министра Японии Синдзо Абэ, уже обсуждался в НВО.

В политическом плане его главным итогом стало подтверждение тенденции по укреплению японо-индийской стороны (едва ли не самой важной) в формирующейся с середины прошлого десятилетия четырёхсторонней (квази)коалиции в составе Японии, Индии, Австралии и США. Возможное окончательное оформление этой коалиции может оказать самое радикальное влияние на мировые процессы.

Необходимо подчеркнуть, что мотивация её оформления отнюдь не сводится к пресловутым “американским проискам” (каковые, впрочем, имеют место быть). Главным “мотиватором” выступает Китай, факт превращения которого в глобальную державу с интересами, далеко выходящими за пределы национальных границ, настороженно воспринимается почти всеми его соседями.

Основным итогом состоявшегося 18-19 декабря визита в Японию премьер-министра Австралии Малкольма Тернбулла (только в сентябре с.г. сменившего на этом посту Тони Эбботта) стало укрепление другой, японо-австралийской стороны обозначенного выше четырёхугольника. Оно нашло подтверждение в “Совместном заявлении”, принятом по итогам данного визита.

В этом документе высказывается намерение расширить масштабы “совместных операций и учений” вооружённых сил обеих стран, а также активизировать диалог в сфере обороны в форматах “Япония–Австралия–США” и “Япония–Австралия–Индия”.

На заключительной пресс-конференции М. Тернбулл напомнил, что Япония, наряду с Германией и Францией, участвует в тендере на получение заказа по организации лицензионного строительства в Австралии серии новых подводных лодок, о чём ранее сообщалось в NEO. Решение о победителе в тендере будет принято “в первой половине 2016 г.”.

В более жёсткой и определённой форме, чем в японо-индийском заявлении, принятом месяцем ранее, в японо-австралийском аналогичном документе говорится о неприятии “любых насильственных или односторонних действий, которые ведут к нарушению сложившегося статус-кво в Южно-Китайском море”. Без упоминания, впрочем, КНР как основного источника японо-австралийской озабоченности ситуацией в ЮКМ.

Военно-политическая сфера вообще выходит на передовые позиции в отношениях между Японией и Австралией. Свидетельством этого стала встреча в формате “2+2” (с участием министров иностранных дел и обороны), состоявшаяся в Сиднее 20-23 ноября, то есть за месяц до саммита премьер-министров двух стран.

Следует отметить, что сам факт установления и регулярной работы формата “2+2” между некоторой парой стран сегодня является почти необходимым (но недостаточным) признаком самого доверительного состояния отношений между ними. В частности, у Японии он установлен с теми же США, Индией и Австралией.

Таковой формат существует и в российско-японских отношениях, но его наличия оказалось пока недостаточно (в силу ряда известных причин) для столь же интенсивного развития двусторонних отношений, которые существуют у Японии с её ближайшими союзниками.

Наконец, с сожалением приходится констатировать, что цепь событий последних недель завершающегося 2015 г., лишь частично отражённых в настоящей статье, не внушают пока оптимизма её автору в оценках вектора развития политических процессов в АТР. Будем надеяться, что повод для этого появится в следующем году.