"Любить Украину больше не модно", — рассказ ополченца из Харькова

Спецкор «Русской Весны» встретилась с одним из защитников Донбасса. Уроженец Харькова, 22-летний молодой парень с позывным «Черный» рассказал, что творилось в городе в 2014 году, как он попал в Луганск и почему любить Украину больше не модно. 

«Скакали там в Киеве, приехали к нам скакать, памятник Ленину повалили. Харьковчане были единодушно против этого всего.

А я вместе с ребятами — спортсмены, бывшие военные, милиционеры — собрались в группу и пошли в общее движение очищать город от этих проплаченных «правосеков»*. У памятника отлавливали, так по городу. Из ОГА (облгосадминистрации — прим. РВ) выгнали.

Информацию о всем этом беспределе, пришедшем в город с Майдана, собирали. Моя группа УВД называлась, даже шевроны сделали себе.

Начали отлавливать нас, запустили к нам крыс. Первого взяли “Спартака”. Так и сидит — без суда и следствия. Те, кого не взяли — отправились в Луганск.

Я встретил новый 2015 год еще в Харькове. В январе сказал родителям, что уезжаю работать в Россию, и подался туда же — в Луганск, — делится воспоминаниями «Черный».

Антимайдановцы освобождают ОГА, 2014 год.

«Бандера — не мой герой»

Молодой парень, получивший техническое образование, работавший на заводе ФЭД, строивший планы семейной жизни, без раздумий ввязался в гражданское «побоище».

Он говорит, говорит, вспоминая харьковские события, движение Антимайдана… Наконец, задаю тот самый вопрос:

— Почему? Зачем тебе это всё нужно было?

— У меня дед воевал с фашистами. И вдруг нам, мне говорят, что, мол, он (задумывается, подбирая цензурное слово) «не хороший» человек, а Бандера — герой. И бандеровцы приходят в мой город.

Не получилось защитить Харьков, пошел в ополчение Луганска. Я не мог иначе, не тот характер и воспитание, — отвечает «Чёрный».

Чёрный — студенческое прозвище харьковского пацана, полученное за смуглость. «Чёрный» — теперь позывной ополченца, прошедшего боевое крещение в Дебальцевском котле в батальоне «Шумера».

По приезду в Луганск он прошел проверку, всего четверо суток пробыл в части. Попал вместе с такими же новобранцами-добровольцами в сводную роту с опытными ополченцами, которую отправляли под Дебальцево.

— Я думал тут учебка какая-то будет, инструкторы, о которых все уши на той стороне прожужжали. Но ничего такого не было, с оружием я умел обращаться, так сразу, даже не получив формы, в чем был, с вещевой сумкой отправился под Дебальцево.

Одевали нас уже на Вергулёвке. В нашей смежной роте были даже уже пожилые мужики, дедушки совсем. Это был реальный котел, где всё кипело. Жарко стало уже по пути на передовую. При въезде в Зоринск машину накрывают “Градами”».

Дебальцевский котел

Вот, как вспоминает «Черный» о боях под Дебальцево: «Сначала выдали сапоги 48-го размера почему-то, пришлось снять, чтоб как-то ловчее передвигаться. Попали в полуокружение, когда одна группа отходит, а вторая прикрывает.

Горящая «броня», из которой успели сделать 4 выстрела. Слаженная работа экипажа: всех успели достать. И командира с оторванной рукой.

Укропы наконец уходят из Дебальцево. Восемь наших на зачистке попадают в плен к “айдаровцам”.

Полуживых с выдавленными глазами, сорванными ногтями, переломанными костями их потом отобрали “ВСУшники”. Четверых позже обменяли: вернулись “овощами”».

Таким остался в его памяти Дебальцевский котел — и еще контузия на память.

Прозрение на той стороне

После Дебальцево «Черный» послужил на 32-ом блокпосту на Бахмутке, где по ним постоянно работали минометы, гранатометы и снайпер. Потом служил в подразделении «Хулигана»: Лобачёво, Обозное… Но в укропов стрелять уже было запрещено.

Черный на дежурстве в подразделении НМ ЛНР, 2015 год.

— Дежурим мы как-то на Обозном. Звонит мне друг: где ты, как ты? Слово за слово — а он, оказывается, из Счастья звонит, службу несет там.

Вышел я на бугорок, помахал ему рукой. Он глазам своим не верил. После этого свалил он оттуда, сказал: «по своим стрелять не буду».

— Они действительно думают, что с Россией воюют?

— Так их там хорошо прорабатывают. И они идут воевать с наемниками русскими и чеченцами. Это всё проплачено. СМИ обрабатывают, группы СБУ «ходят в народ», распространяют нужные слухи. А так гребут всех на мобилизации: дядьку забрали в ВСУ. У него дети, заплатил прилично, чтоб не забирали в часть и не отправили сюда. Поставили водителем, потом всё равно сюда отправили.

— Общаешься?

— Так родственник же. Нет у нас такой семьи, которой не коснулась бы война…

Бандеровцы на коленях перед харьковчанами. Антимайдан, 2014 год.

— Харьковчан действительно много здесь, в ЛНР, во всех подразделениях встречал. Тогда в 2014-м народ за нас настроен был. Можно посмотреть видео, сколько народа участвовало в акциях Антимайдана. Сейчас им хоть черт, хоть Бог, лишь бы не война.

Но терпение заканчивается. У моих бабушки с дедом пенсия на двоих 2 700. Не хватает даже за квартиру заплатить.

Кто поднялся — или сидят, или лежат в земле

Пока нет активных боевых действий «Чёрный» ушел из подразделения.

— Ждём, — говорит.

— Думаешь, мирно не закончится?

— Какая революция заканчивалась без войны? Харьков, Одесса, Днепр — все встанут. Люди все наши — русские. Обманули, запугали — да. Все, кто поднялся против в 2014-м — или сидят, или лежат в земле. Но бесконечно терпеть не будут.

Когда-то было модно любить Украину. Именно была такая мода. Сегодня этой моды больше нет.

***

О том, что «Чёрный» воюет в ЛНР, а вовсе не уехал на заработки в Россию, сперва узнал отец, потом мать, не единожды со слезами спрашивавшая, чего ему не хватало. Узнала и его девушка, сказала, что контуженый ей не нужен. «Чёрный» не в обиде на нее, зла не держит, понимая, что она насмотрелась на отца-афганца и знает, какие следы война оставляет на человеке.

Он говорит, жаль, что в свои 22 оказался на войне, но иначе не мог. Только думал, что это всё быстрее закончится, что через годик будет дома на своей свободной земле...

Беседовала Ольга Викторова

* Запрещенная в РФ экстремистская организация