Три часа помета. Антон Орех — о свежем выпуске "Воскресного вечера" Соловьева

На модерации Отложенный

В невероятно долгой трехчасовой программе «Воскресный вечер» Владимир Соловьев не успел ничего сказать про посвященное ему расследование Алексея Навального, зато в тысячный раз заклеймил Запад и Украину, а также как защитил телеканал Russia Today от американцев.

Соловьева и его, прости Господи, «Воскресный вечер», я не смотрел, наверное, год уже. Перестал это делать в силу предельной занудности этого шоу и его бесконечности, когда пропагандистскому словоблудию нет ни края, ни конца. Но теперь была все- таки интрига. Вдруг Соловьев что-нибудь ответит Навальному? Вдруг сам наедет на политика, чье имя телевизор заменяет какими угодно эвфемизмами и синонимами, лишь бы не произнести вслух это страшное ФИО.

Но ничего про Навального и свои хоромы Владимир Рудольфович говорить не стал. Что, откровенно говоря, было ожидаемо. Нацепив на себя маску презрения ко всей оппозиции, он не стал выходить из образа. К тому же еще после ролика Навального сказал просто, что Алексей ему завидует, а деньги Соловьев заработал сам, давно и много — и утритесь.

Но раз уж я включил эту телепередачу, то надо было досмотреть ее до конца. Вдруг в ней какие-то новые ходы появились, приемы, лайфхаки даже!

Однако и тут меня поджидало «увы». И теперь я призываю всех вас в свидетели и даю торжественный зарок не смотреть больше эту фантастическую мутотень!

Повод для колядования был выбран ого-го какой: американские власти превращают «Раша Тудэй» в иностранного агента. И об этом безобразии сначала Соловьев полчаса говорил с «народной любимицей» Марией Захаровой. Они пели эту песню на два голоса, прерываемые лишь возникавшими невпопад аплодисментами. Это вообще проблема соловьевской передачи. Овации в ней возникают регулярно, но всякий раз трудно понять, что именно восхитило массовку. Может, там какой-то дирижер стоит за кадром и дает команду? Ну, тогда у дирижера большие проблемы с реакцией.

«Народная любимица» говорила о шпиономании в США, о невероятном давлении на свободную прессу и чуть ли не о физическом давлении на замечательный канал «Раша Тудэй». О том, что обозначение «иностранный агент» — это как клеймо, как знак неблагонадежности. Этот знак падает тенью не только на сотрудников, но и на членов их семей! На них станут тыкать пальцем, их жизнь станет невыносимой. Организация с таким клеймом утонет в бюрократических отчетах и ее деятельность просто станет невозможной, коль скоро ее замордуют проверками и прочими невзгодами.

Я слушал все это и офигевал. Захарова и Соловьев рассказывали нам, в сущности, про быт десятков российских организаций, «иностранных агентов». Про их мучения, про клеймо, про мордования и проверки, про преследования и издевательства. Причем не со стороны иностранного государства, а своего, родного. Все то, что мы говорим про российскую власть и издевательскую историю с иноагентами — теперь дословно повторяла Захарова. Ну ты скажи уж тогда, что в России тоже есть «иностранные агенты», но они живут прекрасно, их статус дает им сплошной комфорт и привилегии, скажи, что быть иностранным агентом в России даже приятно. Параллели же напрашиваются, так почему бы их не провести?

Но вместо этого пошли какие-то намеки на ответные меры. Которые применят к тем СМИ, которые живут на американские деньги и проводят проамериканскую политику. Но сколько ни пытал «любимицу» Соловьев, Захарова так ни одной газеты, сайта, телеканала или радиостанции не назвала. Сказала только, что их очень много, что «мы все знаем, но пока молчим». И что свобода прессы — это наше главное завоевание вообще!

И что нигде нет такой свободной прессы, как в России. По законам ситкома, в этом месте за кадром должно раздаться дикое ржание, но публика дружно хлопала и соглашалась.

Отпустив Захарову, Соловьев завел в студии целую толпу экспертов. Никонов, Гурнов, Петр Федоров, Станкевич и так далее. Все эти люди исполнили все ту же песню во славу «Раша Тудэй», но уже хором. И попытались в уже непонятно какой по счету раз обосрать Америку. Правда, отдадим им должное, они все-таки оставляли шанс Трампу. Типа его сбивают с толку, на него давят, он запутался. Но сама по себе природа Америки коварна, агрессивна, а роль мирового гегемона и жандарма — это ее любимая роль.

По законам жанра в студии должен быть и мальчик для битья. На сей раз его роль исполнял Николай Злобин, который честно пытался внести в разговор хоть какой-то намек на здравый смысл, но остальная полудюжина срывалась на него со второй же фразы то скопом, то по одному, а объективный ведущий Соловьев элегантно затыкал Злобину рот очень смешными остротами.

Впрочем, тот же Соловьев сформулировал то, что я бы и сам с удовольствием сказал по такому случаю. Америка против нас применяет санкции, а вот мы ей сделать ни черта не можем — потому что мощь у нас несравнима. Наши контрсанкции — слону дробина. И очень это для Соловьева прискорбно.

Никонов призвал нас к единству, сплоченности и крепости рядов и добавил, что каверзы США будут нарастать потому, что в 2018 году у нас выборы президента, чемпионат мира по футболу и выборы мэра Москвы. Вот что значит глубокий аналитик! Я и не подумал, что из-за выборов мэра Москвы Штаты так взбеситься способны. А Никонов знал!

Тут бы эту передачу уже и закончить. Тем более время перевалило хорошо за полночь. Но Соловьев только размялся. Полчаса в прямом эфире он обсуждал ситуацию в Каталонии с корреспондентом в Барселоне. И спрашивал: вспоминают ли в Барселоне киевский майдан, вспоминают ли русских хакеров, не думают ли каталонцы, что Европа бросила их, реагируют ли на произвол испанской полиции европейские политики, которые так остро реагируют на задержания оппозиционеров в Москве? И понятно, что вопросы эти задавались не ради ответов, а для того, чтобы ведущий мог покрасоваться, что он и так делал все три часа эфира.

Да, друзья мои! «Воскресный вечер» длился три часа чистого времени. Но ведь там и рекламы полно после каждого очередного куска. После Каталонии в студию пригнали еще человек шесть, чтобы обсудить Сирию. Потом еще человек шесть, чтобы поговорить про Украину. Все это я уже смотрел без звука, потому что мне не нужен звук, чтобы понять, что скажут про Сирию и Украину люди, которые третий год кочуют с канала на канал по одним и тем же программам и у того же Соловьева были раз по пятьдесят каждый.

Но само по себе это, безусловно, адское мероприятие. В прямом эфире, три часа, двадцать разных человек говорят, и говорят, и говорят. И заканчивают почти в два часа ночи! Человек, который занят делом, который утром идет на работу, просто не будет все это смотреть. И, стало быть, все это рассчитано или на бездельников, или на стариков и домохозяек или на людей с хронической бессонницей, а также полной пустотой в жизни, которую надо чем-то заполнить, и они ее заполняют абсолютно бессмысленной по содержанию и беспомощной по форме программой.

Такое можно делать только за деньги, причем за очень большие. Что, собственно, и требовалось доказать. А лучшего названия, чем придумал Ургант, для данного продукта действительно не придумать.