Тему домашнего насилия спускают в шредер общественного омерзения

Атаковать закон о домашнем насилии, его сторонников — это значит встать на позицию людей, с которыми не очень хотелось бы делить углеродную форму жизни. Если они завтракают яичницей — я хочу хлопьями, они в бородах — побреюсь, они мужчины — жалко, больно, но режьте уже.

Но хрен-то редьки определенно не слаще — вторая сторона несет такую невообразимую, такую непредставимую околесицу на невозмутимых щах, так лжет через слово — что упаси господи обнаружить себя на их стороне.

С такими сторонниками, с их 14 000 убитых в год женщин, с их поправочными предложениями, от которых глаза на лоб лезут, с их истеричностью, с их воспитательным апломбом в адрес серого и кровожадного народа, что лаптем щи хлебает, а в перерывах жене навешивает — противники вообще не нужны.

Любой случайный человек, взглянув на то, что говорят и пишут лоббисты закона, понимает: а) ему врут в лицо, б) врут в лицо так, будто он забанен в Гугле, в) считают полудиким, темным фанатиком-пуштуном, которого лишь самые решительные меры способны удержать от первобытной кровищи.

Сложно переоценить весь ущерб, ими наносимый даже не самому закону — бог бы с ним, но самой идее профилактики домашнего насилия.

Единственной разумной позицией в данном случае представляется: да чума на оба ваши дома, скреститесь там уже промеж себя вечными узами. Вы до того не отличаетесь стилистически, что идеологический зазор уйдет самостоятельно.

А это плохо. Потому что тема важная. Спустить ее в шредер общественного омерзения уровнем дискуссии — плохая идея.