К войне готовы. С кем — не определились

Вполне возможно, что в России появится своя армия для ведения информационной войны. Президент РФ Владимир Путин утвердил новую доктрину информационной безопасности России, которая не менялась 16 лет.

За это время западный мир перестроил свои ряды и пошёл в решительное информационное наступление на позиции устойчивого миропорядка. Кремль же зафиксировался на позиции сохранения государства в качестве сырьевого придатка, и не особо заботился об иных векторах перспективного развития и построения безопасности страны.

Есть ли надежда, что новая доктрина — это то, чего действительно ждали 16 лет, и что выстроит стратегию информационной обороны и наступления в уже фактически идущей более двух лет войны горячей стадии информационной Запада против России?

Полтора года назад, примерно в тот период, когда официальная пропаганда закручивала гайки, уничтожая в сознании русского народа все надежды на реализацию проекта «Новороссия», на сайте Центра Сулакшина мы говорили, что против информационной армии не должно воевать ополчение. Мы обратили внимание, что реальную информационную войну за Отечество в условиях информационного вторжения запада, ведут по больше мере общественные активисты, неравнодушные энтузиасты. Да, они «колючие» и неудобные для поддержки благостных картинок высоких рейтингов, и пиара побед либерализма в России. Разные по взглядам на идеал российского государства, но выполняли и выполняют функцию сборки России, консолидации народа перед реальной опасностью, которая в своё время развалила СССР.

Впервые о необходимости внедрения особых мер области информационной безопасности начались разговоры ещё в 2014 году, когда Запад, апробировав информационные технологии разрушения арабских государств тотально двинулся на позиции Русского мира, на Украину. Сколько бы ни пытался президент Путин и его пресс-обслуживание изобразить на внутреннем рынке международную «оттепель», она не наступила. Более того в конце ноября Европарламент и вовсе проголосовал за принятие резолюции о противодействии российским СМИ, которые якобы ведут «враждебную пропаганду» против государств Евросоюза. Буквально на днях разведка ФРГ заявила о попытке России дестабилизировать немецкое общество. К этому следует добавить и обвинения России в обстрелах мирных жителей в Сирии, увеличение числа хакерских атак со стороны террористических организаций на органы государственной власти и бизнес-структуры.

Однако вместо того, чтобы тотально изменить информационную политику государственных институтов, была внедрена непрофессиональная, ущербная и губительная практика дискредитации неравнодушных общественников. Не на борьбу с реальными мировыми вызовами и угрозами были брошены силы многотысячных отрядов ботов, троллей, придворных информационных борцов, а на имитацию достижений власти, развешивание жупелов «патриотических майданов» и обвиняющих в антигосударственности, «милитаризме», нечестности всех, кто указывает на очевидные провалы власти с целью обратить её внимание.

Неужели власть услышала? И бутафорная борьба с ветряными мельницами закончилась? Верится в это с трудом.

Если внимательно почитать пункты предыдущей Доктрины, принятой в 2000 году, то по совокупности тезисов она в большей мере была направлена на защиту личности, бизнеса, развитие создающихся в РФ информационных систем и баз данных. В новой Доктрине акцент внимания явно смещён в сторону защиты государства, его институтов, а по сути, самой власти как от внешних, так и от внутренних угроз. А угрожать власти, судя по обтекаемым определениям Доктрины, может кто угодно. Или тот, кого власть сама назначит угрозой.

Так, в частности, в Доктрине среди основных направлений обеспечения информационной безопасности России называются стратегическое сдерживание и предотвращение военных конфликтов, которые могут возникнуть на фоне применения технологий. При этом обозначена тактика сопротивления информационному воздействию, направленному на подрыв патриотических традиций страны.

Что значит «патриотические традиции» в документе не расшифровывается.

На сегодня огромное число маргинальных групп, чиновников и депутатов совершенно по-разному трактуют понятие российского патриотизма. Для одних — это память о Великой Победе советского народа, для других — нацистский палач Маннергейм, для третьих — восстановление монархии и лик императора Николая на 9 мая, для четвёртых — Ельцин-Центр, а для четвёртых вообще что угодно — стабильность, чинопочитание, потребление.

Кто из них подпадает под прокрустово ложе «защиты от информационных вбросов, способных оказать информационно-психологическое воздействие и вызывать дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации»? Непонятно, так как нет никаких чётких определений. Например, можно включить любой центральный телевизионный канал России, и обнаружить на ток-шоу не российских патриотов, а иностранных профессиональных провокаторов из США, Украины, Польши, Чехии, Прибалтики, обливающих грязью наше Отечество, его героев, полководцев, историю, оскорбляющих менталитет граждан. Будет любопытно, что в отличие от подобных доктрин, имеющихся на вооружении в других странах, в российской нет перечня тех государств и союзов, которые непосредственно угрожают РФ.

Американцы, не стесняясь, называют врагом Россию и Китай, как раньше называли СССР и страны Варшавского договора. Россия этого не делает, что в очередной раз доказывает геополитическая зависимость элиты от западных корпораций.

С одной стороны положения Доктрины имеют милитаристскую составляющую — документ перечисляет внешние угрозы, изобилует терминами спецслужб и обороны. В частности, говорит о наращивании рядом зарубежных стран возможностей информационно-технического воздействия на информационную инфраструктуру в военных целях, технической разведке в отношении российских государственных органов, научных организаций и предприятий оборонно-промышленного комплекса, использовании средств оказания информационно-психологического воздействия, направленного на дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации. Но не конкретизирует их. С кем бороться-то нужно, господа-товарищи? Кто враг России? Покажите его на карте.

С другой стороны Доктрина направлена на «формирование устойчивой системы неконфликтных межгосударственных отношений в информационном пространстве». Аналитики называют это правильным шагом, подтверждающим цивилизованность кремлёвского подхода и желание действительно обеспечить свободу и безопасность граждан. Иными словами, Владимир Путин подписал документ, как говорят «на все случаи жизни». И на случай войны, и на случай замирения, без собственной стратегической линии на геополитическом поле.

А вот стратегия своего рода чекизма в Доктрине читается едва ли не в каждой странице. Здесь стоит отметить, что данный документ не является законом, это обозначение целей, каркас для монтажа органами законодательной власти стратегических актов с конкретными объёмами финансирования, исполнителями и задачами. Какими «пакетами» может быть затрамбован данный каркас, можно отследить по ужесточению и расширению норм Уголовного кодекса. Таким образом, Доктрину можно рассматривать в качестве предупредительного взмаха указательным пальцем в сторону внутренней российской оппозиции.

Будет ли она выполняться? Вопрос риторический. Доктрина не норма прямого действия. А с учётом того, что бюджет на ближайшие три года предполагает сокращение расходов государства на развитие технологий и финансирование научной деятельности, то и вовсе сомнительно, что подписанный Путиным документ сможет радикально повлиять на информационное пространство России. Но с точки зрения открываемых возможностей для борьбы против дворцовой и народных оппозиций действующему режиму, с точки зрения внедрения ограничений в инфосфере, назовём их «красные флажки», — Доктрина вполне убедительный документ. Ведь не все армии финансируются из госбюджета. В том числе и информационные. И не все армии воюют за свободу и права народа. В том числе и информационные.