Метроном Ленинграда стучит и в моем сердце
На модерации
Отложенный
Это должно было когда-то случиться. Сытый и лишенный памяти молодой человек, сидя за рулем прекрасного автомобиля и глядя через окно на сверкающие огни большого города, вдруг задается удивительным вопросом: и на черта мы воевали с фашистами, положив столько народа, если жизнь и так хороша?
А уж защищать Брестскую крепость, когда враг был повсюду, сражаться в Сталинграде, который был практически разрушен до основания, за каждую пядь земли, умирать в блокаду в Ленинграде - от холода и голода целых 900 дней и ночей, участвовать в гигантском танковом сражении на Курской дуге, идти на штурм Берлина - полный абсурд! Ведь у него, у этого человека, жизнь и так прекрасна, чтобы заморачиваться относительно давно минувших дней.
Вопрос о том, надо ли было идти на такие жертвы в блокадном Ленинграде, отстаивая его до последнего ценой многочисленных жертв, мне лично довелось услышать задолго до нынешних дней, еще в советское время.
Это был поэтический вечер прекрасного советского поэта, бывшего главного редактора «Комсомольской правды» Юрия Воронова в Политехническом музее Москвы, в том самом зале, где когда-то смело буйствовали молодые трибуны шестидесятых, а потом каждый год справлял со своими поклонниками свой день рождения Евгений Евтушенко. Говорю об это неспроста, ибо Юрий Воронов - не из поэтов-трибунов. Более того: он из того поколения поэтов, которым довелось пережить лихие годины Великой Отечественной, и пережить именно в блокадном Ленинграде. Это он написал знаменитые - и такие пронзительные строчки:
«В блокадных днях мы так и не узнали,
Меж юностью и детством где черта?
Нам в сорок третьем выдали медали
И только в сорок пятом паспорта».
И голос у него был тихий, и манеры интеллигентные, и стихи свои он читал негромко, словно разговаривая с нами о чем-то личном.
Вечер вела поэт Юлия Друнина, наверно, мало знакомая сегодняшним поклонникам современной поэзии, но личность яркая, с характером, который, наверно, и позволил ей пройти дорогами войны, спасая наших раненых бойцов из-под огня. Между прочим, не понаслышке знавшая и об ужасах блокады Северной столицы.
Вместе с Вороновым они много рассказывали о том времени, о людях войны и тыла, о детях-блокадниках, о жизни и смерти... И вот когда пришел черед слушателей задавать им вопросы, недалеко от меня вскочил совсем еще молодой, судя по его прыщавому лицу, парнишка и спросил недрогнувшим голосом, с неким даже вызовом: «Если вы говорите, что все было так ужасно в Ленинграде, то не проще было бы его сдать?»
Надо было видеть, как вдруг растерялись и Воронов, и Друнина от такого неожиданного для них вопроса. Не готовились. Не запаслись железными аргументами. А все потому, что им казалось все годы после войны, что окружающие понимают также как и они, почему люди в блокадном Ленинграде не помышляли о том, чтобы сдаться фашистам, - даже спасая свою собственную жизнь? Поэты, столько раз и так пронзительно написавшие о войне, смотревшие не в такое вот прыщеватое лицо молодого современника, а в лицо врага - жестокого и беспощадного, вдруг стушевались, стали искать аргументы, снова и снова повторять о мужестве и стойкости советских солдат и ленинградцев... Но я видел: сытенького юношу они не убедили.
А ведь ответ был прост - и я его услышал на другой день. От простой русской женщины - уборщицы в гостинице «Юность», где я в то время жил. Она вытряхнула из мусорной корзины кусок хлеба, показала его мне и сказала со вздохом: «А в блокадном Ленинграде из-за такого куска люди умирали». Я вспомнил вечер в Политехническом: да что там - кусок хлеба, сказал ей, если один молодой человек вчера спросил фронтового поэта, почему не сдали Ленинград фашистам? Пожилая женщина вдруг выронила из рук швабру и сказала потерянно то, что не сумели сказать вчера Воронов и Друнина: «Как это - сдать!? Так если бы мы Ленинград сдали - мы бы и всю страну тогда сдали бы!» Кому не дано этого понять? Какие еще нужны аргументы? И почему в умах нынешних молодых рождаются кощунственные вопросы?
Но вот мой коллега обращается с подобным вопросом к своему папе, который, как он пишет, имеет «некоторое отношение» к войне, а еще при этом доктор наук, профессор. И о чем говорит его ученый папа? О чудовищных преступлениях фашистов на нашей земле? О жуткой идеологии гитлеровцев, желавших превратить русских людей в послушных скотов?
Нет! В том-то и дело, что нет! Это, оказывается, наша страна «потопила в крови немцев», бросив «на верную смерть миллионы необученных людей». Вот ведь как можно перевернуть историю, превратив агрессора в невинную овцу, а защитников Отечества - в сволочей и варваров!
Папе моего коллеги - 88 лет, он жив, и, надеюсь, еще здоров. А дяде моему вечно будет восемнадцать, потому что он погиб под Харьковом, в марте сорок второго, будучи командиром взвода противотанковых ружей. Выпускник ускоренных курсов младших командиров, он ни секунды не сомневался в святости защиты своей Родины. И моя мать, его старшая сестра, никогда не путала врага с защитниками страны. Каждый год, в День Великой Победы, как только по радио начинали звучать слова песни: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...» - она начинала плакать и тихо приговаривать: «Убили, гады, убили моего брата». Она, не имея профессорского звания, никогда не путала гадов-фашистов с отцами-командирами советской армии.
Долгие годы она была уверена, что ее брат в свои восемнадцать пал при обороне именно Ленинграда. Так ей хотелось. Или так ей верилось, что он погиб, защищая блокадный, но гордый и неприступный город. Город, который был крепостью - прежде всего, духовной - для всей страны.
Но нет, фамилия моего дяди значится на памятнике погибшим при освобождении украинского села. Красавец-парень, в офицерской фуражке и с артиллеристскими знаками в петлицах... Таким он будет вечно.
Наша мать была простой русской женщиной, вырастившей четверых сыновей, которые отслужили свои положенные сроки в армии: один - четыре года в морфлоте, другой - три года в спецназе, третий - два года в танкистах, четвертый - офицерские курсы в зенитчиках... Думаю, нам эти военные годы зачтутся. Но неужели мы сможем предать память о ней и о нашем, навеки восемнадцатилетнем дяде, даже на миг усомнившись в его смерти во имя нашей жизни!?
Никогда не забуду встречу в Пицунде, в доме отдыха литераторов, с легендарным диктором времен Великой Отечественной Юрием Левитаном. Запомнилось, как он рассказывал про сообщение Информбюро о прорыве блокады Ленинграда. Выражать радость или печаль диктор того времени права не имел. Но тут он не смог остаться беспристрастным, зачитывая строчку о войсках, которые перешли в наступление «...и прорвали блокаду Ленинграда!».
Он повторил эту строку для нас, чуть выдержав паузу перед словом «блокаду» и повысив голос на слове «Ленинграда». И я увидел, как люди вокруг меня заплакали. Потому что это были не просто слова: это была наша боль и гордость - город, который своим мужеством спас страну от порабощения самыми жестокими и бесчеловечными варварами.
Я, честно сказать, не знаю, как и почему у молодых, и не только у молодых, но и у людей постарше, возникает беспамятство?
Писатель Владимир Богомолов, который служил во фронтовой разведке и который все свои книги посвятил Великой Отечественной войне, до конца дней своих пытался объяснить, что стало бы с нашим народом, победи в 1941-1945 годах фашисты. Вот высказывание одного из руководителей Третьего рейха, которое цитирует Владимир Богомолов: «Принципиальная линия для нас абсолютно ясна - этому народу не надо давать культуру. Я хочу повторить здесь слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно, во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо». Цитирую из его книги «Срам имут и живые, и мертвые, и Россия...»
Но, как показывают последние события, связанные с 70-летием полного освобождения от блокады Ленинграда, и хлынувшая потоком демагогия про историю, которую, де, надо знать и изучать, срам имут не все ныне живущие в России.
Наверно, неспроста поэт Юрий Воронов, вторя Владимиру Богомолову, написал с тревогой эти строки, явно обращаясь к нам нынешним:
«Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память - наша совесть.
Она, как сила, нам нужна».
Вот с совестью у некоторых наших коллег, похоже, образовался острейший дефицит. Не могу сказать, что случайный. Двадцать последних лет - по телевидению, в книгах, кино, со страниц газет, журналов - нам упорно внушали, что это мы, русские, проиграли войну, что все жертвы с нашей стороны были напрасны, что мы теперь такие свободные в своей болтовне и глупости, что можем запросто оскорблять еще живущих ветеранов Великой Отечественной и, походя, уничтожать память о погибших.
Не знаю, как у вас, а у меня в сердце тоже стучит метроном Ленинграда: тук-тук-тук - и часто-часто, как перед фашистским артобстрелом...
Комментарии
Только у этой власти печалька - ей НЕЧЕГО предложить своим гражданам в качестве основы патриотизма, кроме как действительно великий подвиг советского народа в Великую Отечественную.
Только вот те события имели место 70 лет назад, и эта власть не имеет к ним ну никакого отношения.
А теперь задайтесь вопросом: что может предложить эта власть в качестве современной основы патриотизма?
Жду внятный аргументированный ответ.
Вот и "... не постояли", угробив 40 миллионов (и моих предков, в частности).
И получили - "ЭТО" - сталинское рабство в т.н. СССР.
А вопрос - сдавать или не сдавать Ленинград? - следует рассматривать только через призму минммизации потерь.
Только так! Прочее - "патриотическое" словоблудие.
В 1980 году в США проживало 226 845 905
В 1928 году в России проживало 103 185 200
В 1979 году в России проживало 137 550 949.
- 15 миллионов иммигрировавших в этот период в США
- 20 миллионов погибших в ВОВ, россиян.
ГДЕ 50 МИЛЛИОНОВ НЕДОСТАЧИ?!!!
Мой отец за ту войну два ордена имел, его (отца) дядька - несколько орденов, мой дядька (мамин брат) погиб на той войне. Мало? Так что не надо меня-то обвинять! Да, в чем выражается мое "гажу"?
Да советская власть была несовершенной, но она хоть как-то заботилась о гражданах, любого чинушу можно было натянуть по самые гланды через партком, крупных воров расстреливали.
А сейчас?
Я призывал в своем комменте кого-то свергать? Читать надо внимательнее, дорогой!
Короче, прежде чем кидать дерьмо на вентилятор, включи мозг.
Я согласен, с тем, что тема опроса была некорректной. Но и реакция на это событие неадекватная.
Жирик тут предлагал обнести Кавказ колючей проволокой, Ткачев тявкнул, что надо-де кавказцев вытеснять. Почему на эти провокации, чреватые тяжелыми последствиями, не было такой истеричной реакции? Ответ прост: эти два деятеля - свои. И два дипломированных законника (ВорПутлер и Погремушка) дирижируют законом, как хотят!
Да, еще. Не надо путать преданность воровской власти сырьевых мародеров с патриотизмом. Это очень разные вещи.
Героизм и сволочизм властей - не одно и то же.
Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения.
5. Главное командование военно-морских сил в ближайшее время разработает и издаст директиву о связанных с предстоящим уничтожением Петербурга изменениях в уже проводимых или подготовленных организационных мероприятиях и мероприятиях по личному составу.
Если командование группы армий имеет по этому поводу какие-либо предложения, их следует как можно скорее направить в штаб военно-морских сил.
ГА РФ, ф. 7445, on. 2, д. 166, ял. 312-314, перевод с немецкого
директива LA1601/41
"Советское радио само оповещало, что Ленинград будет защищаться до последнего человека и что город минирован. Вот почему ни один немецкий солдат не должен вступать в город. Всякий, кто будет пытаться покинуть город, перейдя через наши линии, будет огнём принуждён к возвращению.
Нужно позволить населению выход из города только через узкие проходы, ведущие в ещё незанятые области России. Население нужно принудить к бегству из города при помощи артиллерийского обстрела и воздушной бомбардировки. Чем многочисленнее будет население городов, бегущее вглубь России, тем больше будет хаос у неприятеля и тем легче будет для нас задача управления и использования оккупированных областей. Все высшие офицеры должны быть осведомлены об этом желании фюрера»
ГДЕ ТУТ ПРО УНИЧТОЖЕНИЕ ЖИТЕЛЕЙ? 'ТУ БАЙДУ ЕЩЁ СТАЛИНСКИЙ АГИТПРОП ПРИДУМАЛ, А ПУТЕНСКИЙ АГИТПРОП ВСЁ ДОИТ ЭТУ КОРОВУ!
Относительно города Ленинграда остается тот же принцип: мы не заходим в город и не можем кормить город. Но генерал-фельдмаршалу Кейтелю кажется, что он нашел способ выдворить женщин и детей на восток1. Окончательные решения еще не приняты
Фюрер решил, что капитуляция Ленинграда, даже если таковая будет предложена противником, не будет принята. Моральные основания такой меры ясны всему миру. В Киеве взрывы бомб с часовым механизмом представляли громадную опасность для войск, в Ленинграде следует считаться с этим в куда большем масштабе. То, что Ленинград заминирован и будет обороняться до последнего человека, советско-русское радио сообщило само. Следует ожидать крупных эпидемий.
Ни один немецкий солдат не должен входить в город. Того, кто хочет покинуть город через нашу линию фронта, отгонять назад огнем. Небольшие незакрытые проходы, которые позволят потоку населения выбираться вглубь России, напротив следует лишь приветствовать. И для всех остальных городов действует правило, что перед взятием они должны быть разрушены артиллерийским огнем и атаками авиации, а население должно быть принуждено к бегству. Ставить на карту жизнь немецких солдат для спасения русских городов от опасности пожаров или кормить их население за счет немецкой родины – безответственно.
Добавление ОКХ: Чтобы облегчить войскам проведение этих мероприятий, нынешнее окружение Ленинграда следует сузить в тех местах, где это совершенно необходимо по тактическим соображениям.
Удовлетворительного решения не существует. Группа армий Север должна однако в свое время получить приказ, который действительно выполним.
Предлагается
а) Мы констатируем перед всем миром, что Сталин защищает Ленинград как крепость. Таким образом мы вынуждены обращаться с городом и всем его населением как с военным объектом. Тем не менее мы делаем шаг навстречу: позволяем другу людей Рузвельту после капитуляции Ленинграда снабжать не попавших в плен жителей продовольствием посредством нейтральных кораблей под надзором Красного Креста и дозволяем этим кораблям свободное плавание (предложение разумеется не может быть принято, оценивать лишь с пропагандистской точки зрения)
б) Мы герметически оцепляем Ленинград и разрушаем город, насколько это возможно при помощи артиллерии и авиации (изначально имеющаяся в наличии авиация слаба!)
в) когда город благодаря террору и начинающемуся голоду созреет, будут открываться отдельные ворота и выпускаться безоружные. Насколько возможно, выталкивание вглубь России. Остаток вынужденно распределится по [оккупированной] территории.
(Докладная записка отдела L OKW/WFSt от 21.09., цит. по W.Wette/G.Ueberschär "Der deutsche Überfall auf die Sowjetunion", 2011)
читай
Ну что ?Давай!
Ну что? Давай!
ВАМ РАСТОЛКОВАТЬ ДОСЛОВНО?! ВСЕ БАСНИ О УНИЧТОЖЕНИИ ЛЕНИНГРАДА ВМЕСТЕ С ЖИТЕЛЯМИ - ИЗМЫШЛЕНИЯ СТАЛИНСКОГО АГИТПРОПА, НЫНЕ ПЕРЕНЯТЫЕ АГИТПРОПОМ ПУТЕНСКИМ.
Власть предержащие, всегда применяют высокопарные слова, для оправдания своих гнусных преступлений.
Глупо и пафосно, а чего ещё ждать от Строева?