Как в 1930-х погиб "уральский златоуст" и его братья

Через несколько дней на мемориальном комплексе в районе 12 километра Московского тракта, организованного в 1990-х годах в память о репрессированных в СССР в 1930-х, откроют памятник «Маски Скорби» Эрнста Неизвестного. Znak.com продолжает публиковать интервью с воспоминаниями родственников погибших в 30-х годах в СССР, собранные Музеем истории Екатеринбурга в рамках нового проекта — Книга памяти. В базе музейщиков уже есть полсотни интервью, к которым приложены исторические фотографии из личных архивов уральцев. К печати подготовлен первый сборник воспоминаний.

Сегодняшний материал — интервью Светланы Георгиевны, родственницы расстрелянного в 1937 году священника Николая Буткина, прозванного уже в 2000-х «уральским златоустом». Все благодаря найденной в челябинском Госархиве пачке перевязанных тетрадей. В ней оказались толкования на «Апокалипсис», воспоминания и проповеди священника, а также его рукописный роман — «Виноградари». Это произведение неизданного уральского литератора стало своего рода сенсацией. Как оказалось, священник Николай Буткин — не единственный репрессированный член семьи. 

— Какой была семья Буткиных?

— Представьте себе, что в семье Буткиных в середине 50-х годов XIX столетия двоих сыновей назвали Григориями — такие курьезы порой случались в русских семьях. 

— Как?

— Об этом написал в своих воспоминаниях дедушка моего мужа, врач Николай Григорьевич Буткин: «Бабушка рассказывала, что во время крестин поп был совершенно пьян, а мой дядя, будучи 5-6-летним мальчонком, крутился около купели, таращил любознательные глазенки на происходящее и уже получил несколько замечаний от попа. „Гриша, отойди“, — требовал он. Но Гриша не обращал на эти окрики никакого внимания. Во время погружения моего отца в купель, он тоже оказался рядом, и поп, уже держа моего отца в руках, очевидно, намеревался сделать очередное замечание, но вместо этого, погружая отца в купель, произнес имя Григорий. Дело было сделано — исправить было невозможно. Так и пошли по жизни два Григория Ивановича, а различие было только в том, что одного звали Гриша-старший, а второго — Гриша-младший».

Семья Буткиных в 1926 году

— Расскажите об их семьях.

— Старший Григорий около 50 лет учительствовал в Шадринском уезде. Помимо дочери Елизаветы у него было два сына — Александр и Николай, оба были священниками. У Григория-младшего сыновья Николай и Павел стали врачами-фтизиатрами.

— Как сложилась их судьба? 

— Три брата, дедушки моего супруга, были репрессированы: священники Александр и Николай и их двоюродный брат Павел. Александр родился 9 сентября 1879 года в селе Дряновском Шадринского уезда. В 1902 году он окончил Уфимскую семинарию и стал священником в селе Песчаном Шадринского уезда, преподавал Закон Божий в церковно-приходской школе. В 1910 году был награжден набедренником. Чтобы было понятнее — эту награду вручают служителям церкви за ревностное служение. Затем отец Александр становится настоятелем храма в селе Красномысском, что в 12 верстах от Шадринска. У него родились дочь Ираида и сын Николай. Александр Буткин много сил вкладывал в просвещение людей, и его считали достойным продолжателем дела отца.

— При советской власти все, наверное, выглядело иначе.

— В 1921 году Григория Ивановича уволили, как неблагонадежного, с должности директора школы. Он переехал в Шадринск стал регентом Спаса-Преображенского собора, где оба его сына Александр и Николай служили священниками. Тогда и начались проблемы у семьи. Александр, сын Григория-старшего, с 1926 года служил уже в шадринском Никольском храме. В сентябре 1927 года там проходила праздничная служба Симеону Верхотурскому. Сразу после ее окончания все священники были арестованы. Их обвинили в том, что они использовали массовое стечение народа для ведения антисоветской агитации. Три года лагерей. Этапом через Бутырку, Соловки и три года ссылки на севере. Таков был приговор ОГПУ.

Книга памяти. Как в 1938-м году на Урале расстреляли чешского коммуниста, бежавшего в СССР

— Как сложилась жизнь Александра Буткина после ссылки?

— В 1934 году он вернулся в Шадринск. Жил вместе с супругой Анной Васильевной. Частенько их дочь Ираида, жившая в Свердловске, приезжала с внуками в гости. Характер Александра Григорьевича не изменился после всех пережитых волнений. Родственники вспоминали, что он всегда был в спокойном, даже радостном настроении. Будучи в то время уже заштатным священником, он продолжает служить в церкви Воскресения Христова на кладбище. Но в ноябре 1937 года его снова арестовали. Внучка Лида (ей тогда было 5 лет) вспоминала, что дедушка подошел к ней, взял на руки и сказал, что он уезжает и они больше никогда не увидятся, что она должна помогать маме и бабушке. Простые и добрые слова сказал он ей на прощанье. Их Лидия Павловна помнила всю жизнь. 4 декабря 1937 года отец Александр был расстрелян. Сейчас его имя реабилитировано и внесено в Книгу памяти жертв политических репрессий Курганской области.

— Как-то сказалась биография репрессированного отца на его детях?

— Мне удалось разыскать потомков отца Александра. Судьба его сына Николая сложилась непросто. Из-за преследований ему пришлось в 16-летнем возрасте бежать из дома. Это было еще в 1925 году, он тогда в чем был, без денег и еды, добирался из Шадринска до Дальнего Востока. Жил в неотапливаемом доме, в котором замерзала вода. Ботинки так износились, что подвязывал их проволокой, чтобы не потерять. Работал грузчиком в порту, но поступил в институт. Его неоднократно отчисляли как сына врага народа. В личном деле стояло клеймо «СЧЭ» — социально чуждый элемент. Причем ему неоднократно предлагали письменно отречься от отца. Николай всегда отвечал отказом. 

— Как сложилась его судьба? 

— Его дочери рассказывали, что их отец был высокообразованным и культурным человеком, прекрасно знал французский язык, играл на пианино, прирожденный математик и шахматист. Кстати, шахматы сыграли в его судьбе особую роль, даже спасали ему жизнь. Николай был чемпионом Дальнего Востока по шахматам. Ему приходилось подрабатывать шахматами. Например, в одном из домов культуры он давал сеанс одновременной игры на 25 досках! И он не проиграл ни одной партии. Однажды в том самом Доме культуры читал лекции известный краевед Арсеньев. Он и спросил, где же этот студент Николай Буткин? Выяснилось, что ночью арестовывали «поповское отродье» — забрали более 300 человек, в том числе и Николая. Арсеньев помчался в НКВД и поручился за талантливого студента. Парня выпустили. Остальных расстреляли, всех до единого. В тюрьме Николай Александрович впоследствии оказывался неоднократно. Один раз как сына врага народа и участника заговора его приговорили к смертной казни. Но в последний момент судья обратил внимание на фамилию и спросил, кем Николаю приходится чемпион по шахматам Буткин. Узнав, что он и есть тот самый чемпион, судья прекратил дело, обвинения сняли. Событие невероятное по тем временам.

— Повезло.

— Позднее Николая снова забрали по той же статье и отправили на строительство железной дороги. Голод был такой, что опухали ноги. Но выжил. Закончил институт, был главным инженером крупного предприятия, строил шахты, неоднократно награждался орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, медалями. Его даже представляли к званию Героя соцтруда, но клеймо СЧЭ мешало. Заслуги Николая Александровича имеют самую высочайшую оценку в Дальневосточном регионе. Поэтому сейчас в горном институте Владивостока студентам-отличникам платят повышенную стипендию, которая так и называется «Стипендия им. Н. А. Буткина».

— Какова судьба Николая Григорьевича Буткина — «уральского златоуста»?

— Это человек особой судьбы! Личность незаурядная и особенно выдающаяся качеством своей христианской веры. Этим протоиерей Николай Буткин был известен еще при жизни. Он с отличием окончил Челябинское духовное училище, Уфимскую семинарию, затем Казанскую духовную академию. Его церковное служение в Екатеринбурге в 1909–1916 годы многогранно и широко. В это время много его проповедей и статей публикуется в журнале «Екатеринбургские епархиальные ведомости».

Он преподавал закон божий в женской гимназии № 1, а потом в мужской гимназии (ныне это гимназия № 9 Екатеринбурга — прим. ред.). Хороший оратор, он в гуще жизни современного ему общества: церковной, общественной, культурной, политической. В «Справочной книжке» Екатеринбургской епархии за 1915 год о нем сказано: «Священник в Покровской церкви при мужской гимназии города Екатеринбурга, с 1907 года имеет скуфью». Поясню: скуфьей (головным убором) награждались священнослужители за особые достижения при исполнении своего служения.

Николай Буткин 20-е годы, Соборный хор

После Екатеринбурга отец Николай служил протоиереем в Спасо-Преображенском соборе Шадринска. Здесь чтением публичных лекций он собирает в храм людей не равнодушных к делу Божьему. Эти люди образуют братство, названное «Симеоновским» в честь святого Симеона Верхотурского чудотворца. Члены братства живут заботой о привлечении детей в церковь, возделыванием братского огорода, чтобы затем распределять урожай между беднотой, занятиями по Закону Божьему, благоукрашением собора, богослужением. В дальнейшем этот опыт церковной жизни был распространен в Шадринском уезде. А созданный «Шадринский кружок объединенного духовенства», как свидетельствуют документы сентября 1921 года, вместе с его председателем протоиереем Николаем Буткиным активно занимается организацией церковной жизни в приходах. 

Книга памяти. Как в 1938-м по доносу отправили в лагерь лучшего пекаря Свердловска

— К незаурядным личностям всегда приковано внимание властей.

— Это так. Есть любопытный пример. Отец Николай участвовал в работе «1-го свободного съезда духовенства и мирян Екатеринбургской епархии». Этот съезд принял постановление о «полной поддержке Временного правительства». Съезд приветствовал «падение самодержавного строя», также заявил, что «находит в условиях современности приемлемой формой будущего государственного устройства унитарную демократическую республику…» Но протоиерей Николай Буткин громко заявляет о своем недоверии к съезду. Он пишет об этом в открытом письме к духовенству, опубликованном в газете «Зауральский край». Пишет, что «Религиозное чувство, пастырское сознание оказалось подавленным чисто мирским, стихийным чувством свободы», и упрекает съезд в употреблении «избитых фраз о благе свободы» и в «фактической канонизации революции».

— Такое, как кажется, простить не могли.

— Разумеется. Неоднократно отец Николай подвергался арестам. В 1920 году он был отдан под Ревтрибунал. Обвинение — «контрреволюционное содержание проповедей» и приговор — запрещение заниматься общественной деятельностью до конца гражданской войны. Как и его брат Александр, он был лишен избирательного права. Повторно был осужден в 1923 году. Обвинение такое: «контрреволюционное содержание проповедей, поминание на богослужении патриарха Тихона». Подробности приговора и отбытия наказания неизвестны, это еще предстоит выяснить.

— Но все испытания были еще впереди?

— Именно так. В 1926 году выходит постановление о закрытии Симеоновского братства, а протоиерея Николая высылают в Уфу. В Уфе он служит священником в Иверской церкви. После ее закрытия, скорее всего, продолжал духовное попечительство о бывших монахинях и прихожанках. И что вы думаете? В августе 1937 года отца Николая арестовывают, обвиняют в организации тайного женского монастыря и участии в контрреволюционной организации. 28 ноября тройка НКВД выносит приговор по делу уфимских церковников — расстрел. 

— Что известно о его супруге и были ли у отца Николая дети?

— После окончания Казанской духовной академии он женился на Клавдии Федоровне Ковалевской, дочери чиновника из города Суджи Курской губернии, и имел дочь Екатерину. Среди его наследия есть рукописная тетрадь, озаглавленная «Письма о вере», адресованная его дочери. Это было своего рода завещание. Но вот о дальнейшей судьбе семьи отца Николая ничего не известно.

Рукописи Николая Буткина

— А что касается его духовного наследия?

— Протоиерей Николай Буткин оставил действительно богатейшее наследие. Его труды изучают, по ним пишут исследовательские работы. Даже делают открытия. В 2011 году вообще, на мой взгляд, произошло чудо. С 2011 по 2014 годы в разных городах России проходила выставка «Неперемолотые». Она касалась репрессированного духовенства. При подготовке к этой выставке в Челябинске, в городском Госархиве, была обнаружена пачка перевязанных тетрадей. В ней нашлись не только толкования на «Апокалипсис», воспоминания, проповеди, но и рукописный роман отца Николая Буткина «Виноградари». Это стало своего рода сенсацией!

Роман автобиографический, в нем описывается, как некий отец Григорий, это сам отец Николай, приехал в Шадринск, куда его назначили настоятелем собора. И он размышляет о вере, о будущей организации церковной жизни. И пишет вполне актуальные вещи и на сегодняшний день — вера превратилась для многих в «обрядоверие», люди превратили в обряд даже проповедь. Вот цитата: «Чистый источник веры давно засорен и завален культурным слоем привычек и умонастроений». В 2015-2017-х годах роман «Виноградари» был опубликован тремя частями в февральских номерах журнала «Вестник Екатеринбургской духовной семинарии». Журнал можно найти в электронном виде на сайте Екатеринбургской духовной семинарии. Работа по изданию и осмыслению рукописей продолжается.

— Третий репрессированный брат, Павел, ведь не пошел по церковной стезе.

— Он был сыном Григория-младшего и намного моложе Александра и Николая. 1898 года рождения. Он был очень серьезный и спокойный человек. Увлекался фотографией, естественными науками, писал стихи, играл на многих музыкальных инструментах. Отец Павла — Григорий-младший — умер в 1915 году, и семья осталась без средств к существованию. Павел и его брат Николай стали давать репетиторские уроки. В 1917 году, окончив реальное училище, Павел поступил в Томский университет на медицинский факультет. И вот дальше события в его жизни стали набирать обороты. После окончания первого курса университета он приехал на каникулы в Шадринск. Там его мобилизовали в армию Колчака писарем. Затем отправили на офицерские курсы. Павел заболел тифом, потом попал в плен к красным. Наконец, он попал в госпиталь. Но выздоровление не дало ему свободу — плен у красных. Его пощадили и оставили работать в госпитале санитаром. Впрочем, специалисты молодому государству были очень нужны, и Павла отправили в Томск продолжать образование. Казалось бы, все налаживается. Но не тут-то было — после окончания четвертого курса его исключили как бывшего офицера Белой армии. Затем одумались и дали-таки закончить вуз.

— Он вернулся на Урал?

— В 1931 году в Свердловске был создан научно-исследовательский институт туберкулеза. Работать в него пригласили самых энергичных врачей-фтизиатров. Павел Григорьевич Буткин стал заведовать лабораториями экспериментального отдела. Но 2 октября 1937 года его арестовали по ложному доносу. На допросе он не стал скрывать, что приезжал в Шадринск и общался со своим двоюродным братом священником Александром, говорил и о том, что служил в Белой армии. Но при этом категорически отрицал участие в контрреволюционной организации. 1 ноября ему вынесли смертный приговор, через два дня Павла Григорьевича расстреляли. Горе, которое пришлось пережить вдове и двум его маленьким дочкам, не описать. Впоследствии имя врача Павла Григорьевича Буткина внесено в Книгу памяти жертв политических репрессий Свердловской области и выбито на гранитной плите среди перечня имен невинно убиенных на мемориальном комплексе в районе 12 километра Московского тракта. В семье свято чтят его память. Дочь и внучки, также ставшие врачами, ежегодно участвуют в мероприятиях, которые проводятся в городе 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий.