«Премьера» затягивается: почему Россия не вводит в строй летающий радар

Самолет-носитель средств ДРЛО А-100 «Премьер» стал жертвой хронической технологической отсталости. В серийное производство его планировали запустить в 2015 году, но, как водится, «что-то пошло не так», и начались бесконечные «сдвиги вправо» сроков сдачи нового самолета.

Так исторически сложилось, что в России главными «стражами неба» считают наземные зенитно-ракетные комплексы (ЗРК). Причин тому много, и главная, вероятно, в психологии – мы помним, как ЗРК С-75 сбил американский разведчик U-2, как наши зенитные ракеты десятками и сотнями сбивали американские «Фантомы» во Вьетнаме, как сирийские ЗРК «Квадрат» (ранняя версия ЗРК «Куб») сбивали израильские самолеты в ходе арабо-израильских войн, как принадлежащие Египту ЗРК «Двина» отлично проявляли себя в противостоянии с израильскими ВВС, сбив, по некоторым оценкам, более 40% всех потерянных Израилем боевых самолетов.

 Вокруг наземных ЗРК сложился своеобразный ореол непобедимости и неуязвимости. По крайней мере, для нашего сознания это почти аксиома. И сейчас, когда мы читаем о том, что в Сирии, Ливии или какой-то другой горячей точке мира ЗРК российского производства не в полной мере справляются с решением возложенных на них задач, а то и просто становятся жертвами ударов авиации, в обществе моментально возникают конспирологические версии произошедшего – или новые владельцы наших ЗРК все сплошь неучи, или мы поставляем им сильно упрощенные версии наших «лучших в мире» комплексов, или ещё того хуже, все секреты давно проданы Израилю и США.

 Но реальность несколько более сурова. Увы, но если посмотреть правде в глаза, придется констатировать – современная авиация всегда переиграет и уничтожит любой ЗРК, если он одиноко стоит в чистом поле и ждет атаки. Почему так происходит, спросите вы? И нужны ли в таком случае ЗРК как таковые?

Сразу ответим на второй вопрос – да, нужны. Очень нужны. Полноценной альтернативы современным наземным ЗРК пока нет, да и в обозримом будущем заменить их вряд ли получится. Но давайте не будем сильно забегать вперед и попробуем понять, как вообще устроена современная ПВО, и как она, в идеале, должна работать.

Прежде всего, вспомним о том, что Земля имеет форму шара. И горизонт, за которым ничего не видно, существует не только для нашего взора, но и для радаров. Он даже имеет специальное обозначение, «радиогоризонт», и обозначает воображаемую линию, ниже которой обычными радиолокационными средствами заглянуть невозможно. Так вот, любой наземный ЗРК является заложником этого самого радиогоризонта, тогда как самолет вполне может опуститься ниже этой линии, подобраться к ЗРК на дистанцию пуска ракет, «вынырнуть» на несколько секунд, выпустить ракеты и снова уйти вниз, в область, недосягаемую для антенн радиолокационного поста ЗРК.

Чтобы хоть как-то снизить остроту проблемы, современные ЗРК оснащаются радиолокаторами на телескопической стреле. Подняв её на пару десятков метров, можно немного отодвинуть радиогоризонт, увидеть противника чуть раньше и, соответственно…

Хотя нет, авиация и авиационные средства поражения тоже не стоят на месте, и сейчас дальность их поражения достаточна для того, чтобы поражать ЗРК из-за радиогоризонта, даже несколько отодвинутого. Так что, тупик?

И снова нет. Современная система ПВО может быть весьма эффективна. Но чтобы убедиться в этом, нам нужно избавиться от стереотипа и перестать думать, что средства ПВО исчерпываются только зенитно-ракетными комплексами, которые в честном противостоянии пытаются в одиночку уничтожить вражескую авиацию. Нет, ПВО это целый набор средств, дополняющих и усиливающих друг друга. И только в комплексе они могут полноценно решать задачи по прикрытию с воздуха наземных объектов.

Помимо наземных ЗРК, очень большое значение имеет воздушная компонента ПВО – истребители и самолеты дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО и ДРЛОиУ). Первые, как понятно из названия, могут уничтожить любую воздушную цель, а вторые…

А вторые, если упростить, это тот же самый радар, только поднятый в воздух, на высоту примерно десяти километров. Радар, для которого почти не существует проблемы радиогоризонта – он отодвинут так далеко, что спрятаться под ним атакующая авиация противника просто не может, а значит, любая её атака становится обреченной если не на гарантированный провал, то, как минимум, на огромные проблемы.

В идеале современная ПВО должна выглядеть примерно так: высоко в воздухе, на некотором удалении от границы или линии фронта, барражирует самолет ДРЛОиУ, в радиусе доступности от него находятся несколько пар истребителей, а на земле, прикрывая наиболее уязвимые направления или узлы, дежурят ЗРК. При обнаружении атакующих самолетов противника самолет ДРЛОиУ передает информацию о них истребителям и наземным ЗРК, а дальше, в зависимости от обстановки, либо союзная авиация атакует противника, либо ЗРК обстреливает цели своими дальнобойными ракетами. Авиация противника в таком случае оказывается меж двух огней – продолжая двигаться на сверхмалых высотах, она оказывается в крайне невыгодном положении в сравнении с атакующими истребителями ПВО. У неё нет высоты, нет скорости, нет пространства для маневра, поэтому её шансы в предполагаемом воздушном бою падают почти до нуля. Но если подняться вверх, она оказывается весьма уязвима для мощных и дальнобойных зенитных ракет, а ЗРК, если им не оказывать активного противодействия, стреляют очень точно на любых доступных дистанциях.

Разумеется, эта идеальная схема не является аксиомой. Например, вместо самолета ДРЛОиУ может быть современный перехватчик с мощным радаром, типа МиГ-31Б, а наземные ЗРК большой дальности, вроде С-300 или С-400, для большей надежности могут быть прикрыты малыми ЗРК или ЗРПК типа Тор-М2 или «Панцирь-С1». Но главное неизменно всегда – для высокой боевой устойчивости всей системы ПВО необходимо, чтобы её наземные и воздушные компоненты страховали и дополняли друг друга.

К огромному сожалению, Россия унаследовала от СССР большую проблему – недостаточность одного из компонентов ПВО, а именно, самолетов дальнего радиолокационного обнаружения. У нас всегда были отличные ЗРК. Наши истребители тоже показывали себя вполне на уровне. Но вот по летающим радарам всегда было серьезное отставание – и количественное, и качественное.

С чем именно это было связано, однозначно сказать сложно. Вероятно, сказались и различные военные доктрины, которые в нашем случае предполагали, прежде всего, военные действия вблизи от собственных границ, а в американском – глобальное присутствие во всех доступных точках земного шара. Американцы не могли делать ставку на наземные ЗРК – для них они были недостаточно мобильны, мировому жандарму нужны были «глаза», которые можно перебросить в любую точку мира вслед за своей авиацией буквально за считанные часы.

Кроме того, США традиционно делали ставку на флот и нуждались в средствах радиолокационного дозора, которые могли бы его обезопасить от внезапных атак авиации. Для этого в США были разработаны и поставлены на вооружение палубные самолеты ДРЛО, например, Grumman Е-2«Hawkeye», способный обнаружить цель типа «истребитель» на дистанции более 400 километров, а пассивными средствами обнаружения засечь вражеский радар на дистанции вдвое большей. Ничего подобного в СССР не могло быть создано в принципе, просто из-за отсутствия классических авианосцев, как таковых.

Если добавить к этому традиционное отставание СССР в электронике, картина получится довольно грустная. И тем не менее, поняв важность данного типа авиации, советское руководство попыталось исправить ситуацию.

Так, в 1958 году было принято решение о создании первого в СССР самолета-носителя средств ДРЛО. Задание было поручено КБ «Туполева», и надо сказать, что в достаточно короткие сроки оно было выполнено.

Самолет получил обозначение Ту-126. Первоначально его планировали сделать на базе новейшего, на тот момент, стратегического бомбардировщика Ту-95, но в ходе проектирования выяснилось, что оптимально для этой цели подходит гражданский Ту-114. На носитель был установлен комплекс «Лиана», разработанный в Московском НИИ приборостроения (ныне – концерн «Вега»). Габариты и грузоподъемность ту-114 позволили разместить на Ту-126 дополнительное радиотехническое оборудование, предназначенное для разведки и связи. И в целом, самолет получился неплохим для своего времени, если не считать обычных для советской инженерной школы проблем, вроде наплевательского отношения к операторам комплекса, которые чуть ли не глохли в полете от работающих рядом двигателей, а иногда получали неслабые удары током от рабочих панелей, на которых накапливалось статическое электричество.

В 1985 году на смену Ту-126 пришел А-50 – новый самолет ДРЛОиУ, построенный на базе военно-транспортного самолета Ил-76. Вместо комплекса «Лиана» на него был установлен комплекс «Шмель». И как замена предыдущей модели, он был очень хорош… Но в сравнении с американским конкурентом, самолетом Boeing E-3 «Sentry», сразу проявились слабые стороны, связанные, в основном, с наметившимся сильным разрывом в электронике. Так, дальность обнаружения цели типа «истребитель» у А-50 была примерно 300 километров, тогда как E-3 «Sentry» видел гораздо менее заметную крылатую ракету с дистанции 400 км. Споследними у А-50 вообще были проблемы – цели с низкой ЭПР, летящие на фоне земли, новый радар видел плохо. Если добавить к этому, что А-50 появился примерно на 10 лет позже американца, разрыв становится и вовсе катастрофическим…

Добавим, что количественно мы от американцев тоже отстаем. Сейчас наш «потенциальный союзник» эксплуатирует более сорока Boeing E-3 Sentry самых современных модификаций. У нас же в строю всего 9 машин, четыре из которых – модернизированная версия А-50У. Последнее, кстати, не должно вводить нас в заблуждение – модернизация основана на комплексе «Шмель-2», который хоть и лучше предшественника, но по совокупности характеристик, по данным открытых источников, превосходит его всего на 15-20 процентов.

Ситуацию должен был исправить комплекс А-100 «Премьер», разработка которого началась ещё в 2004 году. В серийное производство его планировали запустить в 2015 году, но, как водится, «что-то пошло не так», и начались бесконечные «сдвиги вправо» сроков сдачи нового самолета. В 2017 году Сергей Шойгу, министр обороны, сообщил, что «Премьер» будет готов в 2020 году. Но и этот срок оказался не конечным – в этом году выяснилось, что сроки снова сдвинуты, на этот раз, на 2024 год.

Причины переносов каждый раз называются разные, но с большой долей уверенности можно утверждать, что дело в санкциях, введенных против России некоторыми иностранными державами. Прежде всего, эти санкции коснулись электроники, с которой у нас, как известно, до сих пор дела обстоят очень плохо. Увы, наши конструкторы до начала украинского кризиса весьма лихо закладывали в свои проекты передовые западные комплектующие, что и сказалось на самых разных, в том числе, оборонных, проектах. Как показывает практика, импортозамещение в высокотехнологичных отраслях идет труднее всего, если идет вовсе. И на этом фоне задержки со сдачей столь серьезного оборонного проекта, как самолет ДРЛОиУ А-100 «Премьер», выглядят весьма логичными.

Вместе с тем, нужно отметить, что известные характеристики нового самолета, а точнее, его радиолокационного комплекса, выглядят весьма впечатляюще. Из того, чем располагают источники, нужно особо отметить следующее: дальность обнаружения целей типа «истребитель» достигнет (или немного превзойдет) 700 километров. Комплекс будет оснащен радаром с активной фазированной антенной решеткой (долгожданная АФАР), сможет одновременно сопровождать до 300 воздушных, наземных и морских целей.

Также будут реализованы функции управления (воздушный командный пункт) и целеуказания. В совокупности это даст российской армии очень нужную боевую единицу, способную буквально сцементировать ПВО на любом угрожаемом участке. Просто представьте себе радар, способный, находясь над Москвой, одновременно контролировать воздушное пространство в небе над Минском, Киевом, Санкт-Петербургом и Саратовом. Понятно, что это в идеальных условиях, и тем не менее… И не просто видеть, что там происходит, но и координировать действия своей авиации, выдавать целеуказания, наводить на цель ракеты «воздух-воздух» большого радиуса действия…

По некоторым оценкам, если проект «Премьер» удастся довести до серийного производства с заявленными характеристиками, мы, наконец, сможем преодолеть более чем полувековое отставание от американцев в этом критически важном сегменте ПВО. А значит, и наша истребительная авиация, и наши лучшие в мире (без кавычек) ЗРК получат буквально второе дыхание…

Если… В это слово все и упирается. К сожалению, судить о том, насколько все сложно с замещением импортных комплектующих, мы не можем – секретность высочайшего уровня. Известно лишь, что с введением международных санкций Вассенаарское соглашение, пришедшее на смену печально известному КоКом (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom) периода Холодной войны, было очень серьезно ужесточено именно в области контроля за экспортом в Россию микроэлектроники. Если раньше, до санкций, производители лишь уведомляли соответствующий орган о планируемой поставке тех или иных электронных компонентов в Россию, то теперь они обязаны получать разрешение на каждую партию такой продукции, отправляемой в РФ. Разумеется, все, что хоть как-то может быть связано с оборонной отраслью, навигацией, авиастроением, атомной промышленностью и так далее, находится под жесточайшим запретом и получить такую лицензию не может. Контролируются и возможные пути обхода ограничений, в частности, реэкспорт через третьи страны.

Новые правила были ещё сильнее ужесточены совсем недавно, 20 июня сего года. Тогда вступили в силу новые правила Бюро промышленности и безопасности Министерства торговли США, ужесточающие экспорт «чувствительных» технологий целому ряду государств, в том числе, России, Китаю и Ирану. Упразднен и упрощенный режим таможенного оформления «гражданской» микроэлектроники, а этой лазейкой наши спецслужбы также пользовались для провоза некоторых важных комплектующих.

А если эту проблему все-таки получится решить, все равно останется проблема количества. Базовый самолет комплекса А-100 «Премьер», Ил-76МД-90А, производится Ульяновским авиазаводом. Самолет отличный, но это и благо, и проблема одновременно – он одновременно востребован и военно-транспортной авиацией, и «стратегами» как база для создания летающего танкера-заправщика, и теперь вот ещё и для создания самолета ДРЛОиУ. Но есть небольшая проблема – в год мы сейчас производим по три штуки Ил-76МД-90А.

Ну, как «небольшая»… Колоссальная, на самом деле. Её можно решить, но за счет таких же, то есть колоссальных, усилий. И не сразу.

Поэтому будем верить. Верить в импортозамещение и в то, что звезды сойдутся. И тогда, может быть, к нашему общему удовлетворению…

Но это, как говорит сейчас молодежь, «не точно»…

Источник: https://newizv.ru/article/general/12-07-2020/premiera-zatyagivaetsya-pochemu-rossiya-ne-vvodit-v-stroy-letayuschiy-radar

11
1800
4