Гражданский сектор зачищают в начале избирательного цикла

В конце прошлой недели Министерство юстиции обратилось в суд с иском о ликвидации Фонда в поддержку демократии «Голос». Если иск будет удовлетворен, «Голос» станет второй организацией?– «иностранным агентом», принудительно закрытой по суду: 10?февраля таким образом была де-юре ликвидирована межрегиональная правозащитная ассоциация «Агора». Юристы «Агоры» уже заявили, что продолжат работу в другом формате – как международная правозащитная группа. Глава «Агоры» Павел ЧИКОВ рассказал «НИ», какая опасность грозит российским правозащитным организациям и могут ли неугодные властям НКО избежать ликвидации.

– С ликвидацией ассоциации «Агоры» создан опасный прецедент. Что это может означать для других НКО, находящихся под пристальным вниманием Минюста?

– Это судебное решение можно толковать двояко. С одной стороны, оно было ориентировано на организацию, которая никакой финансово-хозяйственной деятельности уже довольно давно не осуществляла, о чем, безусловно, Министерство юстиции знало. Поэтому на правозащитной деятельности нашей юридической команды это решение сказаться не должно. По крайней мере, само судебное решение: какие еще дальнейшие шаги могут быть, мы не знаем. С другой стороны, это, вне всякого сомнения, прецедент, первая ласточка, за которой уже полетели другие. В четверг стало известно, что Минюст в Москве обратился в суд с иском о ликвидации фонда «Голос». Это все говорит о начале кампании по ликвидации правозащитных организаций. И руководит этой кампанией непосредственно глава ведомства. А делается это для того, чтобы зачистить гражданский сектор в начале избирательного цикла.

– Ликвидируются организации, считающиеся «политическими»?

– Ассоциация «Агора» никакого отношения к политической деятельности не имела. Более того, для нас было важно не смешивать правозащитную и политическую деятельность. Тем не менее это не было воспринято должным образом: у власти свое понимание того, что происходит. В этом смысле это начало формирования судебной практики, которая позволяет без особых сложностей ликвидировать правозащитные организации. Например, в иске, который представил Минюст, большая часть недостатков, ими выявленных, просто не соответствовала действительности и была опровергнута в суде. И когда все – и суд, и даже Минюст – убедились, что недостатки устранены, ведомство продолжало настаивать, что «Агора» якобы продолжает «формировать общественное мнение» и пытается выйти из реестра «иностранных агентов». При том, что эти действия не являются запрещенными. Тем не менее именно это являлось поводом для ликвидации ассоциации. Это демонстративное, явно необоснованное прецедентное судебное решение, которое начинает кампанию по окончательной зачистке гражданского сектора. В этом смысле данное судебное решение опасно для многих организаций. И если о ликвидации «Агоры» стало широко известно, то для сотен мелких НКО, действующих в регионах, это будет просто мгновенное уничтожение без какого-либо шума.

– Кампания по ликвидации правозащитных организаций стала возможна из-за широкой трактовки Минюстом понятия «политическая деятельность»?

– Кампания по давлению на неправительственные организации началась еще в мае 2013 года, и касалась она не только НКО. На ситуацию нужно смотреть намного шире. Основные причины – политические. Потому что аналогичные зачистки происходят и в Интернете, и в СМИ, и среди политической оппозиции. НКО просто стоят в перечне этих направлений. Средства, обоснования, инструменты, которые для этого используются, не имеют никакого значения. Потому что судебные решения принимаются не на основе документов, а по телефонному звонку.

– В такой ситуации есть ли у правозащитных организаций возможность сопротивляться?

– Так или иначе весь гражданский сектор в России сегодня находится в режиме выживания. Поскольку дальнейшие действия властей предсказывать довольно сложно, а ожидания самые худшие, то просчитывать ситуацию можно всего на несколько месяцев.

Если ставить перед собой задачу сохранить организацию, которая вызывает претензии со стороны властей, нужно стараться любыми способами сохранять деятельность, ресурсы. А стратегии и тактика здесь могут быть любыми.
 

– Например?

– На мой взгляд, сегодня НКО как организационно-правовая форма некомфортна для продолжения какой-либо социально полезной деятельности. Выжить способны только те некоммерческие организации, которые находятся под покровительством органов власти. А для независимых организаций НКО как форма деятельности приносит несоизмеримые риски, которые невозможно просчитать. Следовательно, нужно искать и использовать какие-то альтернативные формы деятельности. Например, использовать статус коммерческой организации. Или осуществлять общественно полезную деятельность без создания какого-либо юридического лица.

– Международная правозащитная группа «Агора», существующая с 2015 года, юридически никак не связана с ассоциацией «Агора», ликвидированной Минюстом?

– Все верно.

– Почему вы решили переформатироваться?

– За последние 2–3 года наших юристов начали активно привлекать коллеги и партнеры из других стран, прежде всего СНГ, для проведения разного рода семинаров, обучения адвокатов, руководителей некоммерческих организаций. Связано это было с обменом опытом, а также с тем, что Россия довольно сильно влияет в репрессивном смысле на некоторые соседние страны, например, Киргизию, Казахстан, Армению. Там, скажем так, копируют некоторые российские репрессивные законы, связанные, например, с блокировкой сайтов в Интернете или с ужесточением требований к деятельности неправительственных организаций. Они в этом смысле живут в более комфортных условиях, чем россияне, но все равно опасаются (и небезосновательно) ухудшения ситуации, поэтому хотят знать, что делать. За последние два года мы провели несколько десятков семинаров, тренингов для украинских адвокатов по делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков. В Киргизии мы проводили семинары для адвокатов, работающих по делам, связанным с экстремизмом. В Казахстане у нас была серия семинаров для руководителей некоммерческих организаций по правовой защите. Это первое направление нашей деятельности. Второе направление – аналитическое: на протяжении нескольких лет мы делаем доклады о ситуации с правами человека не только в России, но и на всем постсоветском пространстве. Третье направление (одно из основных) – это работа с Европейским судом по правам человека. Развитие этого направления стало возможно благодаря нашему коллеге из Болгарии, который уже год работает судьей ЕСПЧ. И четвертая причина изменения нашего статуса на международный – это наша группа «Хьюман Корпус» в Финляндии, которая занимается сопровождением политических эмигрантов из России. За последние несколько лет у нас появился целый набор международных направлений. Мы начали использовать институты ООН, по этой линии сотрудничаем с юристами-международниками из стран бывшего Союза, которые не входят в Совет Европы и для которых ооновские механизмы являются основными и единственными международными механизмами, с помощью которых они могут жаловаться на нарушение прав человека.

– То есть смена формата была связана не столько с давлением, сколько с расширением вашей деятельности?

– В том числе по этим причинам, но и в связи с ухудшающимися условиями для деятельности неправительственных организаций в России мы решили в прошлом году, что готовы выходить на международный уровень. Тем не менее в центре нашего внимания, безусловно, останется ситуация с правами человека в России. Но при этом мы будем внимательно следить и за тем, что происходит на постсоветском пространстве.