Авторское право погибло в Президиуме Мосгорсуда

Жалоба драматурга Рокотова на очевидные ошибки нижестоящих судов отклонена без объяснений. Все аргументы о нарушении закона проигнорированы. Создан опаснейший прецедент. 

КАССАЦИЯ, А ТЫ НЕ ОДУРЕЛА?

 СУДЕЙСКИЙ КЛАН ТОПЧЕТ АВТОРСКИЕ ПРАВА

«НИ» писали о скандале с постановкой «Одесса 913», принадлежащей предпринимателю Л. Роберману. В нём со всей очевидностью нарушались авторские права писателя и драматурга Валерия Рокотова. В суде нарушение было доказано, но предпринимателю удалось выкрутиться. Он переложил ответственность на Московский театр имени Ермоловой, заявив, что не знал ни о контрафактных персонажах, ни об изменении текста инсценировки, ни об изготовлении «левых» костюмов и реквизита. Всё это якобы сделал какой-то злоумышленник из театра.

 Тверской суд удовлетворился таким объяснением. Он полностью проигнорировал закон, по которому предприниматель несёт ответственность за нарушение авторских прав, даже если не знал об этом. То же самое, вслед за судом первой инстанции, сделала апелляция.

– Когда бизнесмен вертится, как уж на сковородке, заявляя: «Я – не я, и попа не моя», применяются статьи 1250 и 1252 ГПК РФ, – заявил «НИ» Валерий Рокотов. – Эти статьи – то самое «нечто». А есть ещё «Разъяснения Верховного суда», где всё разжёвано и чётко изложено. Хозяин контрафактного шоу неизбежно отвечает перед законом. А здесь его – раз и отмазали. Почему? Суд не знает права? Даже если не знает, я на закон указал. Носом ткнул в закон и разъяснения ВС. Толку – ноль. А определение размера компенсации обернулось просто каким-то фарсом. Стоишь и думаешь, а это вообще суд или цирк?

Напоминаем, что суд первой инстанции назначил экспертизу в организацию, предложенную ответчиком. Она не имела опыта проведения подобных экспертиз и утаила имя эксперта. В итоге экспертизу подготовила уголовная преступница с непогашенной судимостью, лишённая права заниматься экспертной деятельностью за подтасовки. Она заключила, что нарушения имеются (их невозможно оспорить), но «незначительны». По её словам, нарушитель не виноват, поскольку многое изменил в тексте, взятом у истца, а персонажи, возможно, придумал. Просто вот так совпало – и имена, и характеры, и поступки, и даже слова.

– Экспертиза – это сорок страниц полного бреда, где эксперт из кожи вон лезет, чтобы оправдать нарушителя, – говорит истец. – Суд, секретарь суда и даже ответчики еле смех сдерживали, когда я это комментировал. Эксперт, к примеру, заявляла, что истец сам нарушитель. Один из его героев, мол, перед дверью возлюбленной «поправил «кис-кис». А есть песня Розенбаума со словами: «бандиты поправляют свой «кис-кис». Так эксперт пыталась опорочить истца. Если бы мой герой закурил, она бы заявила, что это из песни: «Давай закурим, товарищ, по одной…».

Эксперт указывала суду на публикации, «вдохновившие» плагиаторов, которые вышли через год после премьеры спектакля! Но интереснее другое – в экспертизе оказались утверждения, которые эксперт не могла сделать на основе имеющихся в деле материалов. Эти сведения ей могли сообщить только адвокаты ответчиков. Я указал и на это, и на судимость эксперта. Потребовал вызвать эксперта в суд. Не помогло. Лишь в апелляции мне удалось добиться запроса в Домодедовский суд, который вынес приговор мошеннице с многолетним преступным стажем. И непогашенная судимость, и запрет заниматься экспертной деятельностью подтвердились. Но апелляция по дороге закона ушла очень недалеко. Она лишь немного повысила размер компенсации за нарушение «исключительных прав». А в нарушении «неисключительных прав» (право на имя, репутацию, отзыв) отказала, полностью извратив требование иска. Материалы дела коллегия не изучала. Заседание длилось пятнадцать минут.

Кассационная инстанция подтвердила решение нижестоящих судов без объяснений. В ответе говорится, что суды всё решили правильно и вообще не объясняется, почему истец не прав, указывая на ошибки судов и извращение его исковых требований. То есть Президиум бесцеремонно отпихивает жалобу, очевидно защищая своих, «судейских».

По словам драматурга, судебное решение носит катастрофический характер для всех, кто занят литературным трудом. Оно выводит из-под удара аферистов-предпринимателей и устанавливает порядок компенсации, исходя из простого арифметического сложения краденого. Допустим, если истец доказал, что на основе его произведения созданы три сцены спектакля, а таких сцен двенадцать, то компенсацию рассчитают от четвёртой части валового сбора. Значение украденного материала суд не волнует. Его не волнует и то, что, по закону, всё шоу, а не его часть, является контрафактным, подпадающим под статью 146 УК РФ о нарушении авторских прав. Суд не хочет назначить истцу компенсацию как соавтору инсценировки, а именно это требует и закон, и здравый смысл. Он явно озабочен тем, чтобы нарушитель не слишком потратился.

– Театральные аферисты теперь могут взять у любого автора самые яркие сцены и оригинальных героев. Могут дословно использовать диалоги, и на основе всего этого сварганить доходное шоу, – говорит автор. – Ровно так и случилось при постановке «Одессы 913». А в случае претензий заплатить автору сумму, кратно ниже его законного гонорара. Зачем покупать права, если можно воровать и по суду откидывать мелочь? Так поощряется беззаконие. Ну а авторы попадают в ситуацию, когда легче отказаться от претензий, чем таскаться по судам, где о закон вытираются ноги.

Отказ от пересмотра дела, драматург намерен оспорить в Верховном суде.