"Турецкие студенты — наши агенты влияния"

Глава Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) Игорь Баринов рассказал корреспонденту «Известий» Константину Дорофееву о межпарламентском меморандуме, который партии могут подписать в ближайшее время, о том, что отчисление турецких студентов из российских вузов было ошибочным шагом, а также о совершенствовании механизма раннего обнаружения и блокировки в сети интернет контента, разжигающего межэтнические конфликты. 

— Игорь Вячеславович, в Европе разразился настоящий миграционный кризис, и события «кельнской ночи», когда молодые мигранты совершали насильственные действия в отношении местных жителей, напугали немцев. Существует ли угроза аналогичных событий в России? Как агентство намерено противостоять подобным угрозам?

— Мы прогнозируем, что в России подобных событий нам ожидать не стоит. Мигранты, приезжающие в нашу страну, на ментальном и культурном уровне довольно близки к нам, так как зачастую они являются выходцами из республик бывшего Советского Союза. К тому же наши федеральные службы пограничного и миграционного контроля работают достаточно эффективно. Даже на момент пика миграции беженцев с территории Украины, когда ситуация была максимально похожа на миграционные волны в Европе, наши федеральные службы смогли вовремя обеспечить грамотную систему распределения потоков людей по регионам. Благодаря этому мы практически не почувствовали какого-то напряжения.

УФМС и парламентарии в России вовремя отреагировали на изменения, которые происходят в мире, и в нужном векторе скорректировали миграционное законодательство. Достаточно вспомнить ситуацию вокруг патентов, любой мигрант, приезжающий в страну, обязан такой патент получить, а также сдать экзамен по русскому языку и истории. Пример Пермского края, где мы недавно побывали, очень показателен — мигранты могут в одном месте получить патент, юридическую помощь и зарегистрироваться. Кстати, там же проводится дактилоскопическая процедура, что сильно отбивает желание у криминогенных элементов посещать нашу страну.

— Какие программы для адаптации мигрантов и беженцев разрабатывает федеральное агентство?

— В ближайшее время один из федеральных органов исполнительной власти будет наделен полномочиями в сфере адаптации и интеграции мигрантов, вполне возможно, это будет ФАДН России. Тогда и будем разрабатывать комплексные программы. Сейчас наша роль заключается в координации деятельности национально-культурных автономий, которые помогают своим соотечественникам адаптироваться в новых условиях. Например, Союз армян России оказывает и юридическую помощь мигрантам, и помощь с трудоустройством, проводят различные культурные мероприятия.

— С кем еще из культурных автономий агентство сотрудничает?

— Да практически со всеми. А также с национальными общественными организациями, руководители которых входят в консультативный совет при ФАДН России, и в самое ближайшее время мы планируем их всех собрать для обсуждения ключевых вопросов, в том числе и проблем в сфере адаптации мигрантов. Обсудим также госпрограмму, разработкой которой мы сейчас занимаемся. Кстати, по данным УФМС, миграционные потоки в последнее время, наоборот, снижаются. Причины не только в ужесточении процедур регистрации, но и в изменении экономического положения в стране. Однако вопросы нелегальной миграции по-прежнему остаются актуальны и необходимо усилить межведомственное взаимодействие, чтобы не допускать создания национальных анклавов, где бы компактно проживали мигранты, и быть готовым к экстраординарным случаям, как это было, например, с ситуацией на норвежской границе. Беженцам резко запретили пересекать границу, пытаясь переложить ответственность за их судьбы на нашу страну.

— Получается, что беженцы, которых не пустили в Европу, становятся проблемой вашего ведомства? По решению этого вопроса вы работаете в какой-то связке с другими ведомствами, например с МИДом?

— Безусловно, это комплексная проблема. Если эти люди останутся на территории нашей страны, то это уже будет сфера ответственности в том числе и нашего агентства. И мы видим определенные риски от их присутствия, так как культурно и ментально они далеки от нас и может возникнуть определенная напряженность.

— Довольно острая ситуация сложилась вокруг турецких граждан, которые пребывают на территории России, после случившейся трагедии, когда турецкая авиация сбила российский самолет. Угрожает ли что-то турецкой диаспоре в России?

— К счастью, времена, когда за решения отдельных политиков расплачивались целые народы, благополучно прошли. Первоначальный эмоциональный всплеск российского общества по поводу действий турецких властей постепенно стих. И я не вижу глобальной конфликтной ситуации.

— А как же турецкие студенты, отчисленные из российских вузов?

— Мне кажется, это какая-то глупость — лишать нашу страну людей, которые в будущем могли бы стать надежными агентами влияния, так сказать, элементами мягкой силы России на территории Турции. Они уже познакомились с традициями, культурой и языком, они становятся ближе нам и способны распространять эти знания среди своих соотечественников. Например, США и страны Западной Европы уже давно открывают по всему миру свои школы, в которых пропагандируются западные ценности. Почему мы должны отказываться от таких механизмов?

— Как обстоят дела с межпартийным меморандумом о недопущении элементов ксенофобии и национализма в предвыборных программах партий? В СМИ появилась информация о сторонниках и противниках этих идей. Вы уже отрабатываете это направление?

— Насколько мне известно, ЛДПР и КПРФ отказались подписывать этот документ. А вот «Единая Россия» и «Справедливая Россия», наоборот, согласились. Стоит отметить, что мы здесь выступили скорее инициаторами, партии должны сами подписать этот документ. Юридических оснований для этого достаточно, избирательное законодательство запрещает кандидатам пропагандировать ксенофобию и националистические лозунги. Важно, чтобы все кандидаты выполняли эти требования закона.

— А как вы сами думаете, экстремистские и националистические темы будут использоваться на выборах 2016 года?

— Я не сомневаюсь, что некоторые кандидаты попытаются заработать на этой теме политические очки.

Уже пытаются. Мы ожидаем спекуляций на тему «русского вопроса» и националистических идей.

— Смогут ли партии, не подписывая меморандума о запрете экстремистских предвыборных лозунгов, напрямую с агентством сотрудничать в сфере пресечения использования националистических и ксенофобских элементов в предвыборной гонке?

— Наша система мониторинга межнациональных отношений всё равно будет фиксировать подобные факты. А дальше будем передавать данные в Центризбирком для принятия решений относительно возможной отмены регистрации кандидатов.

— Можно ли сейчас назвать какие-то отдельные регионы, которые в перспективе смогут стать очагами межэтнических и межконфессиональных конфликтов?

— Сложился стереотип, что межнациональные конфликты происходят в первую очередь на Северном Кавказе. Однако практика показывает, что от них, увы, не застрахованы и регионы центральной и восточной части страны, где существуют «долгоиграющие», не до конца разрешенные споры. Эти очаги потенциальной напряженности хорошо известны и находятся под постоянным контролем наших специалистов. Совместно с региональными властями мы стараемся разработать определенные алгоритмы, которые позволят избежать обострения отношений.

— Как вы можете прокомментировать ситуацию, сложившуюся в Дагестане, когда силовые структуры закрыли ряд мечетей, где проповедовалось салафитское направление ислама?

— Сотрудники нашего ведомства почти неделю провели в Дагестане, детально разбирали ситуацию. Правильные по смыслу, но неправильные по форме действия местных властей привели к тому, что 5 тыс. человек вышли на улицу. Жителям и прихожанам надо объяснять, почему необходима смена имама, почему временно закрывается та или иная мечеть. Нужна большая предварительная работа, в которой требуется участие ФАДН России. По данным правоохранительных органов, в той мечети, которую закрыли, велась вербовка сторонников в ИГИЛ.

— А ваш визит в Калининград тоже связан с этой ситуацией?  

— Там другая история. Городские власти в 2009 году — непонятно в угоду чьим интересам — дали разрешение на строительство в центре города мечети и выделили землю. Однако позже законодательство изменилось, и построенная на 80% мечеть оказалась в рекреационной зоне музея «Фридландские ворота». Верховный суд РФ принял решение о недопущении строительства мечети, и сейчас стоит вопрос о ее переносе. Региональные власти предложили мусульманской общине участок земли в другой части города, на так называемом Поле Дружбы. Мы обсуждали и с представителями местной религиозной организации, и с губернатором пути выхода из этого затянувшегося юридического тупика. Мы считаем, что вопрос с переносом мечети — это вопрос коллективной ответственности всех заинтересованных сторон: городские власти должны оказать посильную помощь мусульманской общине с оформлением документов, подведением коммуникаций, организацией транспортной схемы, а духовные лидеры мусульман Калининграда должны вести большую разъяснительную работу, чтобы избежать недопонимания в этом деликатном вопросе.

— Как обстоят дела с вашей системой мониторинга межконфессиональных и межнациональных конфликтов в интернете?

— Система работает в тестовом режиме. Больше половины субъектов РФ уже подключены к ней, и стоит задача в этом году запустить ее в полном объеме. Эта система отслеживает очаги распространения межнациональных конфликтов на самых ранних стадиях, когда еще есть время их предотвратить. Все последние крупные межнациональные конфликты вроде «Манежки» и «Бирюлево» стали возможны благодаря быстрому распространению информации через социальные сети. Поэтому работе с интернетом мы уделяем особое внимание. В случае выявления провокационного контента, мы оперативно связываемся с Генпрокуратурой и Роскомнадзором для блокировки ресурсов.

— А для чего ФАДН России инициировал поправки в закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»? 

— Поправки призваны оптимизировать процесс ограничения доступа к ресурсам, способствующим разжиганию межнациональной вражды. Потому что иногда «промедление смерти подобно». Поэтому мы и предлагаем наделить полномочиями по принятию решений о досудебной блокировке ресурсов федеральный орган исполнительной власти, ответственный за реализацию государственной национальной политики. Я бы не стал называть эти изменения ужесточением государственного контроля за интернет-ресурсом, так как анализ контента выполняет система, а не человек.

— Агентство оказывает поддержку казачьим объединениями, на какой стадии сейчас находится эта работа?

— Это одно из наших основных направлений работы. Мы совместно с президентским Советом по делам казачества понимаем, что нужен новый импульс для развития казачества. Именно поэтому мы стремимся разработать полновесную государственную программу в области национальной политики, где были бы учтены проблемы казачества, мигрантов, коренных и малочисленных народов, а также проблемы межнационального и межконфессионального мира. Системное финансирование госнацполитики поможет ФАДН России в полном объеме выполнять свои обязательства по всем заявленным пунктам.

— Проблема сибирского сепаратизма актуальна для агентства?

— Судя по тем данным, которые мы отслеживаем, как таковой проблемы сибирского сепаратизма не существует. Зачастую эту тему пытаются использовать оголтелые региональные политики, которые пытаются получить определенные политические очки на обсуждении подобных вопросов. По сути, они просто манипулируют общественным мнением, но объективно мы не можем сказать, что в восточной части страны существует какое-то подполье, которое всячески стремится отделиться от Российской Федерации. Мы фиксируем иные проблемы, например рост числа вербовщиков в ряды ДАИШ (организация запрещена в России), в регионах, ранее не замеченных в присутствии каких-то радикальных исламистов. И здесь должна проводиться огромная профилактическая работа ФАДН России и силовых ведомств по недопущению роста числа сторонников этой террористической организации.