Хотели как лучше…

Как спешная передача храмовых зданий церкви оборачивается ущербом для культуры

Краеведческий музей старинного города Устюжна свое 95-летие, которое пришлось на начало июля, отмечал в состоянии сильного душевного смятения. Нет, внешне все выглядело, как и подобает в праздник: научная конференция, торжественный прием, гости, поздравления. Но в головах и хозяев, и приглашенных за всей этой официальной торжественностью пульсировала одна тревожная мысль: что будет с музеем дальше?

В канун юбилея здание собора Рождества Богородицы, в котором 80 лет располагался музей, передали Русской православной церкви.

Ни в коей мере не хочу противопоставлять музей и церковь в лице Череповецкой епархии, в ведение которой передается здание, по праву ей и принадлежащее. Более того, епархия благодарна музею, который в лихолетье сберег его от неминуемого разрушения. Не будь музея, собор разделил бы судьбу большинства из 13 церквей, когда-то украшавших Устюжну, потому как это был главный храм города. Его взорвали бы в 1937 году, как взорвали тогда его восьмигранную шатровую колокольню с башенными часами ручной работы, механизм которых был сработан целиком из дерева.

Скажу больше, руководство музея в ту пору, ссылаясь на якобы тесноту, специально затеяло переезд из бывшего особняка купца Поздеева, где занимало часть здания, в собор Рождества Богородицы, чтобы тем самым спасти и его, и его уникальный иконостас.

Иконостас был уникален не только тем, что имел два деисусных ряда, что очень редко встречается в православных храмах. А тем, прежде всего, что иконы этого ряда, написанные мастерами Московского Кремля, возрастом были старше самого храма. Когда-то они украшали деревянную церковь, стоявшую на месте нынешнего собора, а когда та сгорела, были перенесены во вновь отстроенное каменное здание.

Так вот, этот уникальный иконостас работники музея скрыли от глаз воинствующих атеистов, зашив его досками и на этой дощатой стене организовали выставку вполне в духе того времени. И атеистический девятый вал тридцатых годов прошлого века, превративший в руины большинство монастырей и храмов России, с главным устюженским собором обошелся милостиво, были лишь демонтированы кресты на куполах, их заменили рубиновые звезды, иконы же тихонько пережидали смутное время в незатейливом тайнике...

Кстати, уже в 70-е годы Устюженский райком КПСС, представлявший в то время реальную власть в районе, совместно с руководством краеведческого музея принял решение восстановить на куполах православные кресты, что в ту пору являлось смелым поступком. Были потрачены большие средства на реставрационные работы.

Так что, если бы не музей, передавать церкви теперь было бы, скорее всего, нечего. Потому церковь благодарна музею и согласна впредь делить с ним крышу. Глава Череповецкой епархии владыка Флавиан планирует занять лишь алтарную часть и ряд прилегающих помещений.

Казалось бы, этим проблема и решена, о чем беспокоиться?

Но дело не в том, что те немногие помещения следует освободить от музейных экспонатов, а в том, прежде всего, что девать эти экспонаты, увы, некуда.  

Устюженский краеведческий музей уникален. И уникален прежде всего потому, что уникальна сама Устюжна. И не только тем, что когда-то в этом городе случился казус: губернатор, «приятный во всех отношениях человек», оставивший по себе добрую память потомкам, принял проезжего проходимца за столичного чиновника. История получила огласку, дошла до Пушкина, Пушкин подарил сюжет Гоголю, так родилась бессмертная комедия «Ревизор». Правда, о том казусе устюжане вспоминать не любят, народ они хоть и открытый, добрый, но не без самолюбия. Вам с большей охотой расскажут о том, что Устюжна - один из немногих русских городов, так и не покорившаяся полякам в Смутное время. О поэте Батюшкове, усадьба которого располагалась неподалеку в селе Даниловское и где в начале ХХ века жил и творил Александр Куприн. А «Ревизор»? Ну что ж, с кем не случается...

В средние века город, известный, кстати, еще с 1252 года, назывался Устюжной Железопольской, добывал болотную руду, выплавлял железо на древесном угле и ковал как оружие, так и всякий железный инвентарь, являясь вторым после Тулы, а в отдельные периоды даже и первым городом в России по объемам производства железа. Город кузнецов и оружейников - так его называли. Ядра, холодное, огнестрельное оружие составляли его славу. Были и особые заказы на кованое железо для храмов и дворцов Москвы.

Еще здесь есть свое Бородино. В 1609 году, в разгар Смутного времени, взбунтовалась против поляков вместе с Вологдой и Устюжна Железопольская. Отказалась платить дань «тушинскому вору». Дабы усмирить непокорных, Лжедмитрий направил сюда карательную экспедицию польского войска. Город не был защищен ни крепостными стенами, ни валом, ни рвом. Ну, не успели. Навстречу регулярному войску отправилось спешно собранное ополчение, в которое вошли и жители соседних волостей. Они встретились у деревень Братеевка и Бородино, где и произошло сражение. Силы были неравны. Большинство ополченцев погибли. Но и поляки вынуждены были отложить операцию на год. А за это время город укрепился. Построили стены, накопали рвы, нарыли валы, отлили пушки. Так и устоял.

С освоением Урала значение Устюжны падает, но металлургические заводы существовали здесь вплоть до ХVШ века. Потом город стал строить различные речные суда для Волги. Какое-то время Устюжна была местом, куда сходились торговые пути и существовали достаточно большие обороты ярмарочной торговли. Сам город торговал изделиями железного, гончарного, сельскохозяйственного производства. Река Молога, на которой стоит Устюжна, была судоходной, по ней осуществлялось и торговое, и пассажирское сообщение. На берегу ее и выросла целая плеяда богатых устюженских купцов. Развивались разные ремесла, был даже свой фарфоровый завод. Помещичьих усадеб на территории уезда было больше, чем во всей соседней Тверской губернии. Работал профессиональный театр из Санкт-Петербурга, в постановках которого участвовал часто гостивший у Батюшковых Александр Иванович Куприн.

- Уникальность музея состоит еще в том, что создавался он в период, когда была возможность формировать и архивный, и музейный фонды, - говорит его нынешний директор Фаина Новак. - Уничтожались храмы, закрывались учреждения, изымались усадьбы. Надо было спешить, чтобы все это богатство не кануло в Лету. Все экспонаты музея связаны либо с устюжанами, либо с людьми, которые жили и творили на устюженской земле. У истоков образования музейного фонда стояли очень образованные люди, прекрасно понимавшие, что они собирают. В том и уникальность, что сам по себе и фонд хорош, и отражает историю края.

Пугает Фаину Николаевну не сам факт передачи храмовых объектов в лоно церкви, это рано или поздно должно было произойти, а поспешность такой передачи. Как так: взяли, передали, как какую-то вещь, не предоставив взамен никаких помещений для музея. А что с ним дальше-то будет? Так же нельзя.

Приняли Федеральный закон, не решив процедурные вопросы, не прописав, какие ресурсы и откуда будут выделены для подготовки новых объектов, которые не просто имели бы крышу и двери с замками, а соответствовали бы уровню сохранности, безопасности выселяемого государственного музейного фонда.

Это, к сожалению, касается не только Устюженского краеведческого музея. У Вологодской картинной галереи, которую выселяют из Воскресенского собора, та же проблема. В других регионах подобные вопросы стоят не менее остро. Проблема обретает общероссийский размах.

Так, в городе Гагарине Смоленской области после передачи епархии Благовещенского собора музей имени Юрия Гагарина переводят в здание Центра детского творчества,  его фондохранилище – на второй этаж районного узла связи, а гагаринскую художественную галерею – из Тихвинской церкви на четвертый этаж тог же узла связи.

Музею Арктики и Антарктики Санкт-Петербурга после передачи здания бывшего Никольского храма единоверческой церкви предложено съехать в конференц-зал Арктического и антарктического научно-исследовательского института, что, по мнению его директора, «просто невозможно, немыслимо». А Музей городской скульптуры выселяют из Благовещенской усыпальницы Александро-Невской Благовещенской церкви, что вызвало протесты общественности.

Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, расположенный в Спасо-Преображенском монастыре в центре Ярославля, на территории которого находятся пять церквей ярославской архитектурной школы XVII века: Николы Надеина, Рождества Христова, Ильи Пророка, Иоанна Предтечи и церковь Богоявления, планируется перевести в комплекс зданий бывшего военного госпиталя. Экспонаты, в том числе иконы и предметы церковной утвари, останутся в храмах, но будут числиться в музейных фондах. Извините, а это как? Как соблюдать температурный режим, проводить охранные мероприятия? Кто за все это будет отвечать?

Между тем в собраниях музея находится более 300 тысяч памятников старины, в том числе коллекции редких книг периода XII-XX веков. По своей исторической, научной и культурной значимости коллекция не имеет аналогов в русской провинции.

А Угличскому государственному историко-архитектурному и художественному музею после передачи церкви здания Спасо-Преображенского собора вообще негде хранить иконы. Большая часть коллекции икон XV-XIX веков убрана в запасники.

Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник, располагавшийся в кремле, после того как тот в I квартале 2018 года полностью перейдет в ведение Русской православной церкви, будет переселен в новый музейный центр. Это тоже вызвало протесты со стороны сотрудников музея-заповедника и общественных организаций Рязани. Они уже подали иск в районный суд и направили письма в «Народный фронт», советнику президента по культуре Владимиру Толстому, министру экономического развития Алексею Улюкаеву и министру финансов Антону Силуанову.

Кампанейщина, поспешность с передачей церкви бывших храмовых зданий, в которых теперь располагаются музеи, приобрела характер эпидемии.

Это даже вынудило Союз музеев России выйти с предложением к властям ввести временный мораторий на передачу. С таким заявлением выступил на заседании президиума Союза его руководитель, генеральный директор Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге Михаил Пиотровский.

Но вернемся к Устюженскому краеведческому музею. Казалось бы, чего тревожиться, если Череповецкая епархия согласна делить с ним крышу. Но дело в том, что это согласие не снимает с музея технических, юридических, финансовых проблем. Как при совместном хозяйствовании соблюсти требуемый температурный режим? Как обеспечить сохранность музейного фонда?

А что власть? Увы, музей является муниципальной собственностью, а муниципальная власть бедна, как монастырская мышь. Нет, она готова предложить взамен хоть десять помещений, но все они, во-первых, в аварийном состоянии, а во-вторых, являются федеральной собственностью.

- Говорят: Фаина Николаевна, соглашайтесь! Я-то не против, но дайте мне ресурсы. Я где возьму деньги-то? – рассуждает директор музея. – Федеральных программ, в которые я могла бы войти, не существует, но даже если бы они и существовали, мы не смогли бы составить заявку. Потому что у нас нет ни отдела капитального строительства, ни инженерно-технического персонала, ни архитекторов, а проектно-сметная документация стоит дорого. На это тоже нет денег. Круг замкнулся.

Музею предлагают зарабатывать самому. Как? Ну, хотя бы продать часть экспонатов из запасников. Говорят, мол, зачем вам столько исторического хлама? Так ведь это уже было! Сколько такого «хлама» после 1917 года оказалось за границей?

Теперь за большие деньги выкупаем его обратно. Конечно, можно и продать. Но тогда чем музей будет отличаться от антикварного магазина?

Кстати, музейщики Устюжны продолжают пополнять свои фонды, хотя работа эта вот уже двадцать лет никак не финансируется. Несмотря на это, ежегодно поступает более тысячи экспонатов. Жители передают их музею безвозмездно.

Неужели все напрасно?

Источник: http://www.stoletie.ru/kultura/hoteli_kak_luchshe_741.htm

2
941
0